– У друзей в Трайбеке. – Он специально выразился так туманно, не хотел обсуждать никаких личных тем. – На следующей неделе хочу съездить к детям, сразу после выставки. Бет в Новый год выходит замуж. – Лайам и сам не знал, зачем это ей говорит, но было так приятно снова ее видеть. Приятно, но очень странно. Странно было так любить человека, а в результате их даже друзьями нельзя назвать. Художник и галерист, вот чем теперь исчерпываются их отношения. Вот пройдет выставка, и когда они в следующий раз увидятся, одному богу известно.
– Как твои ребята? – поинтересовалась Саша, дожидаясь такси. Снег падал и не таял, и, судя по всему, давно, так как насыпало уже несколько дюймов, а такси все не появлялось. Но вот наконец подъехала одна машина.
– Да вроде все в порядке, – ответил Лайам и приготовился уступить машину ей. Им было совсем не по пути, так что подвезти никто никого не мог. Да и в любом случае Саша бы с ним в машину не села. Оказаться с ним так близко было бы для нее слишком тяжело. Но тут она поняла, что следующей машины он может дожидаться и час. Они и эту-то минут двадцать ждали.
– Может, забросишь меня, а сам дальше поедешь? А то ты тут так до утра проторчишь в такую-то погоду, – предложила она. Снегопад усилился, и под ногами было уже сплошное месиво. Если бы не холод и сырость, зрелище было бы завораживающее. Лайам подумал и кивнул. Они вместе сели в машину.
Саша назвала таксисту адрес, и оба пассажира погрузились в молчание.
– Надеюсь, до метели дело не дойдет, а то люди и на вернисаж не попадут, – вслух рассуждала Саша, глядя в окно.
– А мне Нью-Йорк в такую погоду нравится, – улыбнулся Лайам, любуясь снежной пеленой. Он по-прежнему был похож на озорного мальчишку, или ей теперь всегда так будет казаться?! – Как провела День благодарения? – из вежливости полюбопытствовал он.
– Раньше было веселее, при Артуре. Но в этом году настроение было получше, чем в предыдущие, – сказала Саша. А вот это была откровенная ложь. Настроение у Саши было паршивое, глаза на мокром месте.
Они уже подъехали к ее дому, Саша вышла и попрощалась с Лайамом, привратник распахнул дверь.
– До завтра. Ты вот-вот станешь звездой, – с улыбкой проговорила она. И добавила: – Ты уже звезда. Удачи тебе!
– Спасибо, Саша! – Лайам вложил в эти слова всю свою искренность.
Машина отъехала, а Саша чуть не налетела на Татьяну, которая заскочила взять у мамы в долг обе-щанное платье – на будущей неделе ей предстояло идти на какое-то мероприятие. Саша видела, что дочь бросила взгляд внутрь машины и узнала пассажира. В лифте Татьяна ничего не сказала, но, едва войдя в квартиру, поспешила дать волю своему раздражению.
– С кем это ты приехала? – недовольным голосом спросила она. Но Саша, не дав вырваться на волю раздражению, не реагировала больше на дочкины выходки и провокации. Тема Лайама между ними не возникала с самого июля.
– Ты прекрасно знаешь, с кем, – ровным голосом ответила она. – Завтра у него вернисаж. В моей галерее.
– Вы, значит, опять вместе? – Татьяна смерила мать критическим взглядом, словно готовая отчитать ее, если ее опасения подтвердятся. Сашино возмущение все нарастало. Татьяна и так уже сильно осложнила ей жизнь. Больше она этого не потерпит.
– Нет, мы не вместе. – «И я сожалею об этом!» – хотелось крикнуть ей. Но теперь уже ничего не изменишь…
– У него небось подружки вдвое тебя моложе, – ехидно проговорила Татьяна, и Саша взорвалась.
– Ну вот что, хватит! – закричала она, и изум-ленная Татьяна вздрогнула. – Чем и с кем он занимается – не твоего ума дело. И не моего тоже.
– Так ты что же, все еще влюблена в него, а? – передернула плечами Татьяна, и Саша посмотрела ей в глаза.
– Да, влюблена, можешь себе это представить?!
– И очень жаль!
– А мне жаль, что у тебя хватает наглости говорить такие вещи, портить жизнь ни в чем не повинным людям, да еще оправдывать свое хамское поведение именем отца! Это никакого отношения не имеет ни к отцу, ни к тебе, ни к твоему брату, чтоб ты поняла. Лайам порядочный человек. У нас с ним не сложилось, и я об этом чертовски сожалею. Но если тебе вздумалось и дальше ковырять пальцем мои раны, можешь выметаться немедленно. У меня и так жизнь не сахар, а ты мне еще больнее делаешь! Ты можешь понять, что люди могут страдать?! – У Саши в глазах стояли слезы, и Татьяна остолбенела от такой реакции матери. Ксавье говорил ей, что мама любит этого Лайама, но Татьяна отказывалась верить. Она думала, все дело только в сексе. Теперь видела, что все куда серьезнее.
– Прости меня, мама, – вдруг произнесла она. – Я не знала, что он тебе так дорог. Я не хотела причинить тебе боль! – До Татьяны, похоже, стало доходить, что она натворила.
– Да, он мне очень дорог, но теперь это уже неважно, – честно призналась Саша и вытерла слезы.
Впервые после той злополучной ночи в Саутгемптоне Татьяне стало искренне жаль мать. Она, живя весело и насыщенно, и не задумывалась, насколько одиноко Саше живется. Дочь больше волновали собственные проблемы, потеря отца, чем одиночество матери и ее неустроенность.
– Я просто думала, что тебе лучше было бы с человеком вроде папы, – еще тише проговорила Татьяна, жалея обо всем сказанном прежде. И тут она окончательно поняла, ка́к все обстоит на самом деле, и разрыдалась. – Нет, не так, – поправилась она. – Я хотела, чтобы ты вообще ни с кем не была, только с папой!
– Я знаю, – сквозь слезы ответила Саша и обняла дочь. – Мне тоже его очень не хватает, глупышка. Когда Артур умер, я думала, что не смогу жить без него. И уж меньше всего я могла предположить, что полюблю Лайама. Я совершенно не хотела, но это случилось. – Она закрыла глаза. – Но все это уже неважно. Все кончено. – Слезы градом покатились по ее лицу.
– Может, он еще вернется? – сказала Татьяна, жалея мать. Долго же она шла к своему раскаянию!
– Нет! Это невозможно, – тихо сказала Саша, а дочь продолжала обнимать ее, прижавшись к груди. – Дело не в тебе, Тати. Если бы он меня по-настоящему любил, он бы не ушел. Наши отношения так или иначе бы распались. Они были невозможны с самого начала. И ты была права, – Саша грустно улыбнулась, – я для него слишком стара. Мне нужен взрослый человек, зрелый во всех отношениях.
– Папа был взрослый и зрелый, – проговорила Татьяна с таким же скорбным выражением. Теперь она чувствовала свою вину за все, что случилось.
– Да. Но таких мужчин мало. – Саше пришел на память давнишний монолог Марси о том, что попадаются одни придурки и неудачники. Наверное, она права. Ей и самой встречались такие люди за те два года, что она вдова. Лайам хотя бы был искренен и честен. И любил ее, несмотря на всю свою инфантильность и незрелость. Умом Саша понимала, что живут на свете интересные умные мужчины, но у нее уже не было ни сил, ни желания, чтобы пускаться на поиски. И доверять никому она была уже не в силах. Ей просто было очень больно. И никто ей больше был не нужен. Теперь она может оплакивать обоих своих мужчин – Артура и Лайама.
