Эбби встряхнула головой, словно прочищая свои мысли.
— Что нам нужно сделать, чтобы подготовиться? Когда приедут поставщики провизии? А…
— Сейчас едва за полдень. Поставщики провизии прибудут около шести, чтобы все подготовить. Уборка была сегодня утром, как и подготовка двора. — Как и служба переезда, которую он нанял для одной специальной комнаты.
Ксавье посмотрел на нее долгим взглядом, от которого она покраснела еще сильнее.
— Поскольку ты женщина, тебе, вероятно, понадобится час, чтобы принять ванну и одеться. Остается четыре часа, в течение которых я буду требовать к себе твоего внимания.
Ее глаза расширились, и она сделала шаг назад.
— Ксавье, я не совсем…
— Да. Так и есть, — нагнувшись, он осторожно закинул ее на свое плечо и выпрямился. Когда он обхватил рукой ее брыкающиеся ноги, ее маленькие кулачки колотили его по спине, но он чувствовал, что она неудержимо смеется.
— Ты просто зверь какой-то. У нас вечеринка на носу. Мы не можем заниматься сексом сейчас. Ты с ума сошел? — она дернула его за распущенные волосы.
Чувствуя себя безумно счастливым, он шлепнул ее по заднице достаточно сильно, чтобы она пискнула, и начал подниматься вверх по лестнице, довольный тем, что его лодыжка даже не дернулась. Напротив, его член пульсировал в штанах.
— Эбби, молчи, или я заткну тебе рот. И мне это определенно понравится. — На самом деле это была неплохая идея.
Она в последний раз шлепнула его по спине, а затем замолчала, пока он шел по коридору в одну из гостевых спален. Он открыл дверь и поставил ее на ноги.
Когда кровь отлила вниз, у Эбби на секунду закружилась голова, и какое-то время она чувствовала себя дезориентированной. Она точно находилась в доме Ксавье, но это определенно была ее спальня. Эбби повернулась, рассматривая тяжелые портьеры цвета корицы, балдахин королевского размера с затейливой марокканской резьбой и восточные ковры.
Комната в современном дизайне превратилась в сказку из "Арабских ночей".
— Что ты наделал?
Уголок его рта приподнялся, и она поняла, что с его темным цветом кожи, длинными черными волосами и черными глазами он слишком похож на кого-то из ее фантазий.
Выражение его лица вмиг изменилось. Холодное лицо, горячий взгляд.
— Англичанки никогда не знают, когда следует замолчать. Но я выкрал тебя из твоего каравана не для того, чтобы выслушивать пустую болтовню.
Ее глаза расширились, когда она поняла, что на нем не джинсы, а поношенные кожаные штаны. Белая рубашка придавала ему еще более темный и загадочный вид, а… это был кинжал в ножнах, пристегнутый к поясу? Она отступила на шаг, ее сердце ускорило ритм.
— А теперь она спокойна, — он медленно обошел вокруг нее, заставляя Эбби чувствовать себя птенцом, столкнувшимся лицом к лицу с рысью. Он провел рукой по ее волосам. — Мне нравятся женщины, которых ласкает лунный свет, — прошептал он. — С волосами мягкими, как шелк, в который я прикажу тебе облачиться.
— Ксавье.
Он схватил ее за волосы и дернул голову назад.
— Так ты обращаешься к своему господину? — спросил он, его голос звучал сурово. — Мне стоит украсить твою светлую кожу яркими красными следами?
Потрясенная, она судорожно замотала головой. Во рту у нее пересохло, а дыхание перехватывало снова и снова.
— Уже лучше, — он крепко обхватил ее подбородок, безжалостно сдавливая большим пальцем ее челюсть. Его взгляд был таким же безжалостным. — Если ты сделаешь все, что скажу, я останусь доволен тобой, — его голос упал до опасных низких ноток, и ее желудок сжался, когда он прошептал: — Не рискуй моим недовольством, англичанка.
Это же Ксавье. Ее жених. Но попытки успокоить свой разбушевавшийся разум оказались бесполезными, когда он рывком снял с нее пиджак и бросил его в угол. Он посмотрел на ее рубашку и прорычал:
— Сними это.
Ее пальцы неловко возились с пуговицами, пока, наконец, не расстегнули ее. Один рывок, и эта деталь ее гардероба присоединилась к пальто. Ксавье снова обошел вокруг Эбби, и от прохладного воздуха у нее по рукам побежали мурашки.
Он остановился перед ней и нахмурился, глядя на ее бюстгальтер.
— Отвратительное приспособление, не позволяющее мужчине трогать то, что ему хочется. — Когда он обнажил свой нож, слишком длинный и острый, она пискнула и попятилась назад.
— Стой спокойно, — угрожающе прошипел он. Ксавье схватил ее за волосы, заставив остановиться. Холодный металл коснулся ее живота, и она застонала. Гладкое лезвие аккуратно скользнуло под лифчик. Легкое нажатие, и оно прорезало ткань. Это было очень острое оружие.
— Кса…
Он медленно покачал головой, удерживая ее взгляд своим.
Я не люблю ножи. Нет, нет, нет. Прохладный металл грелся… о ее кожу… когда Ксавье скользил по внутренней стороне одного из полушарий груди.
— Не раздражай меня, англичанка, иначе я удостоверюсь, что твоя кровь так же красна, как и бела твоя кожа. — Плоская часть лезвия ласкала одну грудь, а затем другую, пройдясь по коже, будто бритва. — Ты хочешь сама снять юбку… или это сделаю я? — мягко спросил он.
— Сама, — прошептала она, едва дыша, пока лезвие не было отнято от ее груди, и он не отступил назад.
Она расстегнула строгую прямую юбку и бросила ее на пол, а затем сняла трусики, прежде чем он успел задать вопросы и об этой части ее белья. Ксавье молча наблюдал за ней, слегка изогнув свои твердые губы.
Свет, проникающий сквозь тяжелые портьеры, затенял его лицо и придавал комнате зловещий красноватый оттенок. Мгновение его глаза изучающее задержались на ней, прежде чем рука сомкнулась на ее горле в легком захвате, удерживая, но не перекрывая воздух. Когда лезвие уперлось ей в щеку, он наклонился вперед и оказался всего в дюйме от ее лица. Его черные глаза пристально смотрели на нее.
— Скажи мне, что ты собираешься угодить своему хозяину, англичанка.
Боясь даже пошевелиться, она произнесла застывшими губами:
— Да. Хозяин.
Он отошел, оставив ее дрожать.
— Я так и думал. Упрись лбом в ковер, а задницу приподними вверх. Покажи мне, за похищение чего я рисковал жизнью.
По ее телу прошла тягучая волна тепла. С трудом сглотнув, она встала на колени, опустилась лицом вниз к мягкому восточному ковру и приподняла бедра.
Он молчал, пока его взгляд словно тяжестью скользил по ее коже. Она услышала стук его сапог. Зазвучала медленная музыка, романтический альбом Лорины МакКеннитт "Древняя муза". Горящие свечи отбрасывали на пол мерцающие тени.
Она услышала, как он расстегивает кожаные штаны.
— Поднимайся, англичанка. Посмотрим, так ли мягок твой рот, каким кажется.
Она опустилась на колени.
Из подстриженных черных волос на лобке показался твердый член с набухшими венами на толстой головке. Когда она потянулась к нему, он ударил ее по рукам.
— Ты не трогаешь меня без разрешения.
Рыча под нос, он взял шелковый шарф из сундука у изножья кровати и связал ее запястья за спиной.
С удовлетворенным ворчанием он снова встал перед ней. Закинув руку ей за голову, он притянул ее лицо к своему члену.
— А теперь возьми меня.
Ее сердце забилось быстрее, когда она открыла рот, и он толкнулся внутрь. Она судорожно лизала, вдыхая его темный, мускусный аромат и пробуя первую соленую каплю на головке.
Используя ее волосы для контроля движения, он приказал: "Соси" или "Лижи", когда его осенила мысль. Она послушно провела языком вокруг него, а затем, не подчиняясь его приказу, отстранилась, чтобы пососать только головку.
— Я так не думаю, — вцепившись обеими руками в ее волосы, он проталкивался глубже в ее горло, вызывая рвотный рефлекс. — Прими его полностью, англичанка. Ты можешь и сделаешь это, — он отстранился, подождал секунду и сделал это снова.
Ее глаза слезились, когда она боролась со своими связанными руками, сопротивлялась его захвату, и с каждой неудачей все больше теряла ощущение контроля над чем-либо.
