— Что ты делаешь? Ты должен отдыхать.
Дэвид удивленно посмотрел на нее, будто не понимал, почему она здесь.
— Я читаю.
Виктория взяла одну из книг и увидела фотографию дракона. Она вздохнула.
— Драконы и еще раз драконы. Тот самый?
— Нет.
— Я думала, ты не помнишь статуэтку дракона миссис Делани.
— Я попросил Мартина сделать копию видеокассеты с антикварного шоу. Хотел посмотреть на статуэтку, которая завела меня в Китайский квартал.
Виктория усомнилась, говорит ли он правду — лгал Дэвид легко и часто, но сейчас его слова походили на правду.
— Может, ты пошел в Китайский квартал увидеться с этой женщиной. Ведь не в первый раз. Мы оба знаем.
Дэвид снял очки для чтения, сидевшие на переносице, и положил на кровать.
— Нам обязательно сейчас это обсуждать?
— Пейдж знает, что у тебя есть внебрачная дочь. Этот чертов эксперт по безопасности, с которым она подружилась, перетряхнул всю нашу личную жизнь.
— Но ты же давно знала об Алисе, не так ли? — спросил он, устремив на жену усталые проницательные глаза.
— Я знаю все, Дэвид. — Она могла бы сесть в кресло рядом с кроватью. Но предпочитала стоять, чтобы казаться выше, а это значит — контролировать его, довлеть над ним.
— Почему ты ничего не говорила?
— Это было неважно, поскольку она оставалась в стороне.
— Что ты теперь собираешься делать?
— Заплатить, конечно.
— Конечно, — повторил он устало. — Не имеет значения, что она моя дочь.
— Разве ты вел себя как ее отец? Я так не думаю, — добавила Виктория, увидев, что задела его за живое. Она знала Дэвида слишком хорошо, может быть, лучше, чем он сам знал себя. Она знала его сильные и слабые стороны. Она изучила его страхи, границы смелости. Когда-то Дэвид тоже что-то знал о ней. Но забыл, или она изменилась, а может быть, то и другое.
— Алиса — юная девушка. Она не может доставить нам неприятности, — сказал Дэвид.
— Я не собираюсь становиться объектом сплетен.
— Не волнуйся, Вики, тебе достанется роль жены-мученицы, и ты станешь еще популярней.
Она не отозвалась на его резкий комментарий.
— Самое необременительное, к чему ты мог прибегнуть, это использовать предмет, контролирующий рождаемость, — прошипела она. — О чем ты думал? Куда подевался твой разум? Впрочем, неважно, я не хочу это знать. Но что я хочу знать совершенно определенно — есть ли еще у тебя дети, которые могут свалиться нам на голову?
— Нет, — коротко бросил Дэвид.
— Слава Господу. — Виктория подошла к окну. Она увидела привычный, прекрасно ухоженный газон, бассейн, беседку. Она успокоилась.
— Ты такая холодная, Виктория. Такая уверенная в себе, такая самодовольная. Я едва не умер, а ты способна думать только о своем имидже и репутации.
— Ты едва не умер, потому что отправился к ней, — бросила она в отчаянии. Виктория повернулась к нему и, не мигая, смотрела на мужа. — Как ты думаешь, что я почувствовала, когда узнала, что тебя чуть не убили в двух кварталах от ее квартиры? Знаешь, о чем меня расспрашивала пресса всю неделю? «Куда шел ваш муж? Что он делал в Китайском квартале?» Мне повезло, я успела прикрыть твою связь. К счастью, наш хороший друг, начальник полиции, заверил репортеров, что визит полиции в квартиру Жасмин не имеет отношения к нападению на тебя.
— Ты имеешь в виду своего хорошего друга, не так ли? Я не единственный, кто заводит друзей в неожиданных местах. Но знаешь, если ты берешь девушку из трущоб, то никогда не сможешь вытащить трущобу из нее.
— Как ты смеешь! — взвилась Виктория при намеке на ее прошлое.
— Как ты смеешь? — повторил Дэвид. — Ты не сказала мне доброго, теплого слова со дня похорон Элизабет. Ты решила обвинить меня в ее смерти. Я виноват, что она заболела раком. Я виноват, что врачи не смогли спасти ее. Я кругом виноват.
— Да, так все и было, — прошипела Виктория. — Это целиком твоя вина. Мне сообщили диагноз, а тебя не было в городе. Ты не повез Элизабет к специалистам в Европу, потому что она умоляла оставить ее дома, и ты уступил. Может быть, там могли бы ее спасти.
— А может быть, там она мучилась бы сильнее. Она умирала, Виктория. Ты знала это, и я знал. И никто из нас не мог удержать ее в этом мире, даже ты, суперженщина. И уж, конечно, не я, потому что в твоих глазах я никогда не был способен на что-то стоящее. Разве что жениться на тебе. Я получил это право, не так ли? Тебе не я был нужен. Ты хотела мое имя, мой дом, мой бизнес, моих родителей. Но хотела ли ты когда-нибудь меня? Скажи правду, хоть раз в жизни.
Глядя в глаза Дэвида, требующие ответа, Виктория спрашивала себя — хотела ли она его? В свое время она изучила о нем все, что только можно, убедилась, что игра стоит свеч. Она выяснила, что ему нравится, что не нравится, его амбиции, страхи. Она сотворила из себя идеальную жену. И не собиралась извиняться за это. Она была хорошей женой. Она родила ему детей, управляла его домом, взяла на себя управление компанией, сделала его жизнь простой и комфортной.
— Тебе было хорошо, Дэвид. Тебе не на что жаловаться. Ты имел все, что тебе нужно.
— Кроме любви.
Она покачала головой, вспоминая те же самые слова, произносимые ее бедной, пьяной матерью.
— Что такое любовь вообще? Она не оплачивает твои счета. Она не ведет тебя по жизни. Она не избавляет от проблем. — Виктория отошла от его кровати. — Ты еще не понял это?
— Я понял, что не могу зависеть от тебя, за исключением основы нашей совместной жизни. Как насчет дружбы? Партнерства? Заботы? Доброты?
— Это то, что она дает тебе?
— Она это сделала в свое время.
Его взгляд был ясным и прямым. Виктория почувствовала себя неловко, но она не из тех, кто признает свою неправоту. Неправ он. Так почему же она чувствует себя так, будто обязана объяснить или оправдать свои действия?
— Не сваливай все на меня.
— Разве я это делаю? — удивился Дэвид.
— Я никогда не обманывала тебя. Никогда не изменяла тебе.
— Ты никогда никого не хотела. Ты испытывала страсть, верно. Но объект твоей страсти — семейный бизнес. Вот почему ты не обманывала меня. Вовсе не из верности. Тебе до отчаяния нужно было удержать свой статус. Вот она, твоя истинная любовь. Единственная.
— Неправда, — возразила Виктория, ее голос заметно дрожал, как ни старалась она сдержаться. — Я люблю Пейдж. Я любила Элизабет. И одно время я даже любила тебя, черт возьми. Ты это хочешь услышать? Ну, так вот. Когда мы поженились, я считала себя самой счастливой девушкой в мире. Ты был всем, о чем я мечтала — добрый, страстной и очаровательный. Но потом, в трудные дни нашей жизни, я поняла, что не могу рассчитывать на тебя. Ты прав, я хочу больше, чем просто иметь мужем человека, который появляется и исчезает каждые несколько недель, чье сердце прикипело к другому континенту. Если я холодна, то из-за проклятого холода в нашей постели.
