Если, конечно, это можно назвать ухаживанием…
Я бы сказала, что наш «роман» был одноразовым, если бы это не звучало так противно.
Наверное, мне казалось, что меня до какой-то степени подставили. Мне, как последней дуре, льстило внимание, которое уделял мне Адам. Всегда приятно чувствовать, что тебя хотят и тобой восхищаются. Особенно когда тебя бросает муж.
Теперь же мне казалось, что он хотел меня только из-за Кейт. Потому что я была матерью. Я, вероятно, напоминала ему о его подруге. Не знаю, какие там у них отношения, но, если она сбежала от него вместе с ребенком, ему, по-видимому, было очень тяжело, а я послужила временной заменой.
Он выбрал не меня, а мои обстоятельства. Обидно, ничего не скажешь.
Еще я чувствовала себя полной идиоткой, поскольку посмела поверить, что такой великолепный мужчина, как Адам, может всерьез заинтересоваться такой невзрачной персоной, как я. О чем я только думала?!
Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, так это то, что я была не в себе. Мне много пришлось пережить, и, видимо, я слегка утратила способность рассуждать разумно.
Надо еще добавить, что я на него злилась. Не слишком, совсем немного. Меня обидело, как он играл моими чувствами. Уверял, что я особенная, хотя это вовсе не соответствовало действительности. Да еше отчитал меня за решение вернуться к Джеймсу. Если я ему была не нужна, то он не имел на это никакого права. Но время шло, и чем больше я дремала на солнышке, тем резче менялось мое настроение. Я, так сказать, начала видеть оборотную сторону медали. Даже ударилась в некоторую метафизику. Несвойственное мне занятие, доложу я вам.
Наверное, все дело в избытке солнца.
«А вдруг Адам был послан мне с особой целью? — подумала я. — Он восстановил мою уверенность в себе настолько, что я сумела противостоять Джеймсу. Возможно, гневная отповедь Адама помогла мне принять правильное решение».
Мне хотелось бы думать, что мы с Кейт тоже помогли Адаму пережить его разлуку с подружкой и ребенком. Помогли понять, как много они для него значат, — в зависимости, разумеется, оттого, кто кого бросил.
Постепенно горечь оставляла меня. Я стала радоваться, что вообще встретила Адама. Мне казалось, что на то была особая причина. И пусть даже нашим отношениям не суждено было продлиться, я надеялась, что эта встреча пошла нам обоим на пользу.
Теперь мое лежание в саду доставляло мне удовольствие. Мне уже не казалось, будто нож поворачивается в ране каждый раз, как я вспоминала Адама. Я успокоилась. Мне перестало казаться, что меня подвели, обманули, унизили или выставили дурой. Я знала его недолго, но знакомство с ним доставило мне радость. Может быть, оно к лучшему, что все так быстро закончилось.
Вы знаете, как бывает. Иногда вам встречается замечательный человек, порой совсем ненадолго. В отпуске, в поезде, даже в очереди на автобус. Он касается вашей жизни на мгновение, но оставляет след. Так не лучше ли вместо того, чтобы горевать, что вы не можете узнать его ближе или быть с ним дольше, радоваться тому, что вы вообще его встретили?
Я ясно чувствовала, что одна глава в моей жизни закончилась. Я стала готовиться к возвращению в Лондон. Начала собирать вещи. Я раскинула свою сеть широко, заглядывая во все шкафы, особенно к Хелен, открывая все ящики и не оставляя ни одну вешалку без проверки.
Хотя я постоянно препиралась со всеми в семье, я знала, что расстаться с ними мне будет очень тяжело. Особенно с мамой. И не только из-за того, что она помогала мне с Кейт. Нет, правда. Я знала, что буду ужасно по ней скучать. Как будто я вновь уезжала из дома в первый раз. Но тогда, семь лет назад, я рвалась из дома к своей столь желанной свободе. Сейчас все было по-другому. Я стала на семь лет старше и уже знала, как мало радости в ежедневном приготовлении ужина и оплате собственных счетов.
Но мне надо вернуться в Лондон.
Там меня ждет работа. А я что-то не заметила, чтобы кто-нибудь в Дублине ломился в нашу дверь с предложениями работы. Хотя, если честно, я никуда и не обращалась.
Но самое главное — отец Кейт жил в Лондоне. Я хотела, чтобы она часто с ним виделась, знала, что он ее любит (я была уверена, что он ее полюбит, когда узнает получше), чтобы в ее жизни, пока она растет, присутствовал мужчина. Если она ждет от меня, что я найду замену ее отцу, то я не могла ей ничего обещать. Я не знала, удастся ли мне встретить когда-нибудь другого подходящего мужчину. Во всяком случае, я не слишком надеялась.
Стоило мне об этом подумать, как меня снова начали терзать сомнения. Вдруг Кейт не понравится этот новый мужчина? Вдруг она станет ревновать, закатывать истерики и сбегать из дома? О господи!
Ладно, пока об этом рано беспокоиться. Тем более весьма вероятно, что я так никого и не встречу.
Я не впадала в панику по этому поводу. Так, просто немного беспокоилась…
Я решила вернуться в Лондон 15 июля. Я въеду в новую квартиру, и у меня останется еще пара недель, чтобы найти няню.
Тут меня одолели новые сомнения. Как я смогу справляться с Кейт, оставшись одна? Я привыкла к постоянному присутствию мамы, которая всегда подсказывала причины, по которым Кейт плакала, не ела. не спала и так далее.
— Ты в любой момент можешь мне позвонить, — сказала мама.
— Спасибо, — поблагодарила я, чувствуя, что вот-вот разревусь.
— Я уверена, что у тебя все будет в порядке, — настаивала мама.
— Ты думаешь? — жалобно воскликнула я. Хоть мне уже почти тридцать, рядом с мамой я все равно ощущала себя ребенком.
— Ну, конечно, — сказала она. — Человек никогда не знает, насколько он силен, пока что-нибудь не случится.
— Наверное, ты права, — признала я.
— Безусловно права, — твердо сказала она. — Посмотри на себя. Ты не так уж плохо справлялась, несмотря на то что тебе крепко досталось.
— Наверное, — с сомнением произнесла я.
— Именно так, — подтвердила она. — Если несчастье тебя не убивает, тогда ты делаешься сильнее.
— Я стала сильнее? — спросила я детским голоском.
— Господи! — возмутилась мама. — Когда ты начинаешь говорить таким голосом, меня одолевают сомнения.
— Вот как? — обиделась я. Мне хотелось, чтобы она сказала, что я замечательная и обязательно со всем справлюсь.
— Клэр, — сказала мама, — нет смысла спрашивать меня, стала ли ты сильнее. Ты сама должна знать.
— Тогда стала! — заявила я воинственно.
— Прекрасно, — улыбнулась она. — И помни, ты сама это сказала. Не я.
В среду, накануне отьезда, я, Кейт и Анна сидели в саду. Погода все еще стояла чудесная. Анна была, как бы это поизящней выразиться, снова без работы, так что мы втроем провели почти всю последнюю неделю в саду, облаченные в некоторое подобие бикини сверху и короткие шорты.
Мы пытались загореть — и я держала в этом смысле пальму первенства. Я легко загорала, не то что Анна. Но, с другой стороны, Анна была такой миниатюрной и воздушной и так прелестно выглядела в бикини, что я рядом с ней казалась громадным хомяком. Нет, я уже не была толстой; просто она была такой крошечной и изящной, что я в сравнении с ней чувствовала себя атлетом.
В общем, справедливо, что я быстрее и лучше загорала.
Когда распределяли гены, она получила хрупкое тело, я же гладкую золотистую кожу.
Еще у нее были тонкие ноги, а у меня нет. У меня был бюст, а у нее нет. Все по справедливости.
Наше внимание привлекло кухонное окно: мама подняла занавеску, махала руками и стучала в стекло.
— Что ей надо? — сонно спросила Анна.
— Я думаю, она говорит «привет», — сказала я, медленно поднимая голову с шезлонга.
— Привет! — дружно ответили мы и вяло помахали руками.
Мама продолжала стучать. Жесты ее становились все более возбужденными.
— Пойди сходи, — сказала я Анне.
— Не могу, — ответила она. — Ты сходи.
— Я почти сплю, — заметила я, — придется тебе.
— Нет, иди ты, — заявила она, закрывая глаза.
Тут мама выбежала в сад.
— Клэр, телефон! — закричала она. — И в следующий раз, когда я постучу в окно, изволь подняться!
— Прости, мама. Присмотри за Кейт, — велела я Анне и рванула к дому. — И помажь ее кремом от загара, — крикнула я через плечо.
Я влетела в кухню, почти ослепнув в полумраке после яркого солнца в саду, и взяла трубку.
— Алло, — сказала я.
— Клэр, — отозвался Джеймс.
— А, привет, Джеймс, — сказала я, недоумевая, какого черта ему нужно. Если он не хочет сказать, что продал квартиру, я не желаю с ним разговаривать.
— Как ты, Клэр? — вежливо спросил он.
— Хорошо, — коротко ответила я, надеясь, что он быстро закруглится.
— Клэр, я должен тебе кое-что сказать, — важно заявил он.
— Валяй, выкладывай, — поторопила я его.
— Клэр, надеюсь, ты не имеешь ничего против… Дело в том, что я познакомился с другой женщиной.
— Вот как, — сказала я. — Чего же ты ждешь от меня? Поздравлений?
