только смогу.
— Когда это будет? — спрашиваю подавлено.
— Без понятия, — отвечает он.
Три месяца спустя
Карина
— Все в норме? — Лекс двигает к себе чашку кофе, которую выставляю перед ним.
Смотрит мне за спину, вертя чашку между пальцами и сощуривая глаза.
— Отлично, — оборачиваюсь, проследив за его взглядом. — Счет принести?
В разгар рабочей недели у нас не много посетителей. Самый ад начинается здесь по выходным, а с началом осени, когда в город вернулись студенты, это ад втройне.
Через три столика от нас шумная компания во главе с Владом. Рядом с ним восседает… миловидная блондинка с так хорошо знакомым мне лицом. Я отворачиваюсь сразу, как только брат моего парня переводит глаза на меня. Не знаю, чего ему от меня надо, в последние дни он приходит постоянно. В основном без нее, но сегодня она вместе с ним.
Видеть их обоих мне неприятно.
Влад самый дерьмовый брат на свете, а его подружка… она мстительная сука. Если Фролов и имел к ней какие-то претензии, он их никогда не озвучивал. Он просто перешагнул. У него было слишком много первоочередных забот, чтобы тратить энергию на свою бывшую девушку, хотя и дураку понятно — в том, что ему пришлось поставить свою жизнь на паузу, без нее не обошлось.
Ловлю на себе ее насмешливый взгляд, и мой подбородок ползет вверх. Желание показать ей средний палец огромное, но это ведь не профессионально.
— Он же тебя не беспокоит? — всматривается Лекс в мое лицо, имея в виду Влада.
Лекс тоже бывает здесь постоянно. Пьет здесь кофе минимум три раза в неделю, когда не уезжает из города. И если сначала я мало на что вокруг себя обращала внимание, то теперь мир вокруг слишком навязчиво вторгается в мою личную вселенную.
— Нет, — смотрю на парня. — Это он тебя попросил? — спрашиваю его. — Присмотреть за мной?
— Кто? Зачем? — включает свои актерские способности.
Но, когда не отвожу от его лица сверлящего взгляда, смущается и прячет глаза.
Живот наполняется сладкой тяжестью, от осознания, что это действительно так. Он попросил его приглядывать за мной…
Чертовски ответственно, Фролов!
— Как у него дела? — переводит Лекс тему, откашлявшись.
Этот вопрос я слышала примерно пятьсот раз от разных людей. Начиная с моего работодателя, Никиты Баркова, заканчивая вообще не знакомыми мне людьми.
Всем, абсолютно всем я отвечаю одно и то же: у него все хорошо.
Ответ универсальный и не несущий никакой конкретной информации.
Думаю, он оценил бы мою изобретательность, если бы у меня была возможность рассказать ему об этом…
— У него все хорошо… — на этот раз глаза прячу я.
— А у тебя?
— Тоже…
Я не хочу ни с кем обсуждать свою «неполноценность». Общаясь с друзьями, родными и крутясь среди людей как белка в колесе с утра до вечера, я все равно чувствую себя одиноко. Будто у меня отсутствует какой-то важный орган, и на его месте дырка от бублика. Это место где-то у меня в груди.
Я скучаю. Так, что иногда хочется залезть на стену! Закрывая ночью глаза и обнимая свою подушку, я думаю о том, где он и что с ним происходит. И злюсь, потому что почти ничего не знаю.
Надеюсь, он чувствует, что я здесь думаю о нем каждый день, и гордится собой за это.
Отдав Лексу его счет, отправляюсь за стойку в ожидании новых клиентов.
Присутствие здесь Влада почти не напрягает. Теперь в Музкафе есть постоянный охранник, и он всегда на стороне персонала. Я заканчиваю свою смену в семь вечера и отправляюсь домой.
На улице тепло, оживленно и пахнет осенью. Тянусь по городу, как улитка, позволяя всем обходить свою машину.
Я почти не расстаюсь с телефоном. Таскаю его с собой даже в туалет, боясь пропустить заветный звонок.
Выбравшись из машины, плетусь к подъезду.
На лестничной клетке стойкий запах чужих духов, от которого я морщу нос. С удивлением отмечаю, что этот запах ведет в мою собственную квартиру, и его источник — висящее на крючке у двери черное женское пальто, на вид родом совсем не из нашей страны. Дамская сумка на комоде — тоже. Брендовая символика на застежке заставляет меня сдвинуть брови и покоситься на коридор.
— Мам? — зову, прикрывая за собой дверь.
Она появляется из кухни, одетая в пиджак и брюки, потому что вернулась с работы не намного раньше меня самой.
— У тебя гости, — сообщает она, посылая мне говорящий взгляд.
Мои брови ползут вверх.
Сбрасывая с ног кроссовки, в упор смотрю на ту самую эмблему “Шанель”, украшающую сумку незванной гостьи. В душе кошкой скребется догадка, но я не даю ей разрастись. Вместо этого вхожу на кухню, чтобы увидеть все своими глазами.
Кухня наполнена все тем же терпким ароматом, который, скорее всего, состоит в тесном родстве с брендом оставленной в коридоре сумки, а за обеденным столом сидит Людмила Александровна Фролова, которую я не видела с тех пор, как мы познакомились.
Это неожиданно настолько, что я теряюсь, хоть это и моя территория!
Застываю на пороге, чувствуя за спиной присутствие мамы. Не зная, куда деть руки, складываю их на груди, натянув на ладони рукава толстовки и рассматривая женщину за столом.
На ней необычный костюм, состоящий из жакета и брюк. Обилие драгоценностей делает образ дорогим и самодостаточным. Все в ней шикарное, как и положено, но ее губы сложены в кривоватую линию, а глаза смотрят на меня с хладнокровной внимательностью, которая вызывает во мне желание ответить тем же.
— Здравствуй, Карина, — кивает. — Я мама… Дениса, если помнишь…
— Добрый вечер, — отвечаю, стараясь смотреть ей в глаза.
Не хочу пасовать. Это ей должно быть стыдно и неловко, а не мне.
Я не могу скрывать своих чувств. Они рвутся из меня, проявляясь краской на щеках.
— Я буду в комнате, — мама кладет руку на мое плечо и целует мой висок.
Кивнув, вновь смотрю на нашу гостью.
Не знаю, как давно она здесь, но, судя по тому, что электрический чайник щелкает кнопкой, она здесь совсем недавно.
Мне не хватает вежливости узнать, зачем она пришла. Я просто стою и жду, пока она сама изложит цели своего визита.
Мы балансируем в молчании полминуты, после чего Людмила
