– Кто готовит? – спросила Валери. – Ты или Чед?
– Елена, – ответил он. – В последнее время мне как-то не приходится готовить. Но если придешь, я что-нибудь состряпаю.
– Спасибо, – с готовностью согласилась она, – приду с большим удовольствием.
На следующий день, когда Валери приехала домой к Нику, стоял жаркий и влажный субботний день. Дом оказался больше, чем она представляла. Он был красив, пропорционален и ухожен. Массивные входные двери и свежевыкрашенные в черный цвет деревянные оконные ставни отлично гармонировали с кирпичным фасадом. Арка из зеленой листвы перекрывала уходящую под гору улицу, вдоль которой высился ряд элегантных домов и старомодных фонарных столбов. Ощущение прочной уверенности, исходившей от добротного вида старины и достатка, больно отозвалось в душе Валери: как напоминание о былой роскоши, маленьких удовольствиях и незаметном комфорте обеспеченной жизни. Она не представляла себе Ника в подобном окружении.
Чед открыл дверь прежде, чем она успела позвонить. Валери, приготовившаяся поздороваться с ним, застыла на месте. Думая о Нике, она часто представляла его студентом, и вот теперь ей показалось, что он вновь перед ней. Конечно, Чед был гораздо моложе – лет двенадцать, тринадцать? – но все равно, ее воспоминания словно ожили. Чед был почти такого же роста, что и Ник, те же глаза, та же копна волос. Кожа у него была несколько темнее, чем у Ника, скулы заостреннее, но в остальном это был Ник – молодой, привлекательный, неотесанный, горячий Ник, которого она любила на протяжении шести сказочных месяцев.
– Привет, – сказал Чед, протягивая руку, – рад вновь видеть тебя.
Его пожатие было крепким, взгляд прямым, однако Валери почувствовала, что изнутри ее изучали более внимательно, чем хотели показать.
– Как здесь хорошо, – сказала Валери, проследовав за Чедом в созданную кондиционерами прохладу дома. Вокруг все было так, как она себе представляла: аристократизм прошлых веков привносили высокие потолки, двери и рамы, украшенные искусной резьбой по дереву, комнаты пропорционально спланированы, со вкусом выбрано место для огромного рояля, мебели, глянцевых восточных ваз.
– Отец на кухне, – сказал Чед и доверительно добавил, – что весьма странно, потому что он ни разу не готовил с тех пор, как мы сюда переехали. Я думал, он все позабыл, но пахнет неплохо, полагаю, выживем.
Валери улыбнулась сквозившим в его голосе ноткам любви, смешанным с желанием казаться критичным и умным. Она продолжала улыбаться, когда Чед привел ее на кухню. Ник, увидев, как она, улыбаясь, идет к нему, сверкая красотой в залитой солнцем комнате, пошел ей навстречу. Ему казалось, что его тело само устремилось вперед, готовое заключить ее в объятия.
– Привет, Ник, – сказала Валери. На ней были юбка, какие носят в сельской местности и блузка с большим вырезом; волосы собраны и подвязаны сзади лентой, оставляя необрамленной красоту ее лица, как на картинах художников Возрождения.
– Добро пожаловать.
Положив руки ей на плечи, он легонько поцеловал ее в щеки. Валери невольно наклонилась к нему и тотчас же вспомнила о словах Софии – «как два дерева, готовые повалиться друг на друга…» – и намеренно встала очень прямо. Она огляделась, пытаясь придумать, что же сказать.
– Какая удивительная кухня, – произнесла она.
Ник что-то в ней переделал в духе современной технологии, и она обратила внимание на кухонный комбайн и миксер «Китченейд», ни одним из которых ей не доводилось пользоваться. Она восхищалась их загадочным и элегантным дизайном.
– Когда-то я мечтал о подобной кухне, – проговорил Ник, – однако на самом деле эта кухня – царство Елены: она помогала обставлять ее. Я скоро закончу. Я делегировал Чеда занимать тебя, пока я тут готовлю. Если не жарко, пройдите в сад, возьмите напитки. Смотрите сами.
– Я хотела бы взглянуть на сад.
– Пойдем, – пригласил Чед. – Я расскажу, что там у нас есть; я помогаю Мануэлю работать в саду.
– Кто такой Мануэль? – спросила Валери.
– Муж Елены.
– А Елена повар?
– Она – так, все понемногу. Готовит, убирает в доме, ходит в магазин, пришивает пуговицы… в общем как мать, знаешь только не мать. Не моя, во всяком случае. Хотя она мать, у нее есть Ангелина, ее дочь восьми лет. Она в саду.
Он открыл дверь в сад, и Валери ступила в раскаленную жару. Высокая кирпичная стена окружала затемненную каменную террасу со встроенным камином, заставленную мебелью, предназначенной для открытого воздуха. Далее ступенями поднимался разбитый на камнях сад, небольшой водопад волнами падал с невысокого обрыва в чистый пруд, окруженный миниатюрными вишнями, яблонями и бонзай-соснами. Чед скороговоркой выпаливал названия цветов и кустарников.
– Неплохо, – сказал он, окидывая все взглядом, – что думаешь?
– Фантастика, – сказала Валери. – Это самый лучший изо всех виденных мною садов.
Она присела на корточки около розовых кустов, усеянных бутонами цветов, и прикоснулась к одному из цветков своими нежными пальцами.
– Я очень люблю розы. Когда-то у меня их было очень много. Я скучаю по ним сильнее, чем по другим растениям в моем саду.
Она поднялась.
– А вы с Мануэлем настоящие эксперты.
– Это все его работа, – честно признался Чед. – Я в основном только окапываю. Знаешь, это отличная тренировка для рук, чтобы играть на ударных. Мне кажется, ты повидала немало садов.
– Да, но этот лучше всех. Ты играешь на барабане в группе?
– В группе и в оркестре.
– Репетируешь дома?
– Конечно, у себя в комнате. Отец не против. Правда, мне не дают репетировать, когда он приносит работу домой. Хотя иногда мы играем вместе. Он здорово играет джаз.
Валери молчала, ей стало весело, когда она представила Ника за барабаном.
– Ты собираешься играть и после окончания школы?
Он отрицательно покачал головой.
– Наверное, я стану ученым, а может художником. Но сейчас мне нравится барабанить, и чем больше различных вещей я буду уметь делать, тем легче будет поступить в колледж.
Валери посмотрела на него с удивлением.
– Сколько тебе лет?
– В марте исполнилось двенадцать.
– Ты еще не перешел в старшие классы, а уже беспокоишься о поступлении в колледж?
– Не то чтобы беспокоюсь, просто, знаешь, думаю об этом. Не часто, так же как многие из моих друзей, у которых есть старшие братья и сестры. Вот они задумываются об этом, а мы, глядя на них, тоже поговариваем на эту тему. Отец всегда интересуется моими делами и говорит, что мне пока рано задумываться о колледже. Он говорит, что учеба в колледже все равно, что работа, и что к ней надо готовиться, но что для этого у меня еще предостаточно будет времени, а сейчас еще рано.
