Я убрала ноги со стола, наклонилась к ней.
— Эй… Андреа?
Она чуть повернулась. Ну и видок! Волосы всклокочены, юбка задралась по самое некуда.
— Я… в… полной… заднице!
То были первые членораздельные слова, произнесенные после того, как она угнездилась на моем коврике. Я решила, что это добрый знак.
— Что случилось?
Вопрос привел к тому, что Андреа распласталась на полу, словно кающаяся грешница.
— Я отправила свое резюме…
— И что? — Она постоянно рассылала свои резюме.
— В «Кэндллайт».
Я удивилась.
— А зачем?
— Я не знала! — взвыла она. — Понятия не имела, что делаю. Там не было названия издательства, которое дало объявление.
Я вспомнила объявление, по которому получила работу. Тогда ведь я тоже не знала, что отправила резюме в «Кэндллайт». Разумеется, для меня это не имело ровно никакого значения.
— И кто получил твое резюме?
— Кэти Лео! И вместо того чтобы прийти ко мне, она положила мое резюме на стол Мерседес. Предательница!
— Дерьмо.
— Мерседес вызвала Риту и Карен…
— Дерьмо.
— А потом пригласила меня. Они устроили мне засаду.
И я-то думала, что у меня выдался плохой день…
Андреа глубоко-глубоко вдохнула.
— Поначалу я подумала, что меня хотят повысить. А потом она вытащила мое резюме и сопроводительное письмо, и я поняла, зачем они меня позвали. Чтобы сожрать живьем.
Я сочувственно покивала:
— Боже мой!
Андреа подняла голову:
— Все еще хуже, чем «Боже мой», Ребекка. В сопроводительном письме я долго и нудно расписывала, что работаю в одном издательстве целую вечность, а теперь вот ищу работу, которая наконец-то позволит мне проявить себя. И Мерседес зачитала все это вслух.
— Кошмар.
— А самое ужасное, в объявлении компания выглядела золотым дном! Я думала, что посылаю резюме в один из лучших издательских домов, где меня ждут деньги и престиж. — Андреа передернуло. — Кэти Лео пора переквалифицироваться в писательницы. То, что она сочинила для объявления, выдумка чистой воды.
— И что сказала тебе Мерседес?
— Более чем достаточно.
— Она тебя уволила?
— Нет… но ты знаешь Мерседес. Убеждала меня, что я очень ценный сотрудник, а она сама крайне разочарована тем, что я недовольна своей работой, и выразила надежду, что на самом-то деле я увольняться не собиралась.
Я обдумала ее слова.
— Знаешь, Андреа, непохоже, что ты в заднице. Скорее все выглядит так, словно она пыталась… ты понимаешь, подбодрить тебя.
Андреа закатила глаза:
— Что ты несешь? Она знает, что здесь я как муха в паутине. Теперь ей известны мои намерения. За мной будут наблюдать, меня будут мучить, а потом казнят. Если меня будут посылать на конференции, то только в Северную Дакоту. А когда я подумаю, что реабилитировалась, петля затянется. Именно тогда меня и вышибут.
Она видела себя Жаном Вальжаном[92] издательства «Кэндллайт».
— Может, Мерседес говорила правду, — не согласилась я.
— Ой нет. Я обречена. Мне суждено потерять работу, квартиру. Я не только не смогу жить в Куинсе — придется возвращаться в родительский дом. И мне еще повезет, если найду работу на переборке овощей. Я умру старой девой.
— Старых дев больше нет. — Одна из авторш Андреа писала очень популярные дамские вестерны.
— Просто их больше так не называют. — Она стукнула себя в грудь. — Может, я положу начало тенденции. Верну к жизни категорию жалких, потерявших надежду женщин среднего возраста.
Я попыталась представить себе Андреа старой девой нынешнего дня. Зазу Питтс[93] с маленьким ротиком.
— Не хочу тебя разочаровывать, но, по-моему, ты преувеличиваешь.
— Ха!
— Подумай об этом. У Мерседес было твое резюме. Возможно, не один день. То есть ей хватило времени посидеть и подумать, что с тобой делать. И вместо того чтобы сразу уволить тебя, она позвала твоих непосредственных начальниц и устроила этот спектакль.
Андреа скрестила руки на груди.
— Просто хотела посмотреть, как я корчусь от стыда.
— Есть и другое объяснение.
— Какое?
— Она действительно не хотела тебя терять.
Я бы не удивилась, если бы меня обгавкали, поставив в укор мою излишнюю доверчивость. Вместо этого Андреа долго молчала, словно обдумывала мои слова.
— Шутишь?
— Нет, я серьезно. Она заинтересована в том, чтобы ты осталась. Ты хороший редактор. Если бы не твоя помощь, я бы за эти месяцы давно пошла ко дну. — Я сказала чистую правду. Андреа, при всей ее резкости, помогла мне удержаться на плаву.
— Но она знает, что я хочу уйти!
— И что? — Я пожала плечами. — Многие ищут работу получше. Ты не заметила, как чертовски хорошо выглядела Мэри Джо через день или два после того, как в «Ка-эм» появилось объявление о том, что издательству «Эйвон» требуется ведущий редактор?
— Да ладно.
— Так и есть! И вспомни: после ухода Касси Мерседес сказала, что не хочет, чтобы это повторилось. Возможно, говорила от души.
Мы обе посидели, переваривая вероятность того, что являемся ценными кадрами и Андреа вызвали к заведующей редакцией не только для того, чтобы публично высечь. Мысль эта грела душу. У Андреа вроде бы глаза блеснули от слез.
А может, и нет. Может, она просто увидела пакет с драже на столе.
— Господи Иисусе! Два фунта?
Я кивнула, пристыженная.
— Отвратительно! — воскликнула Андреа. — Поделишься?
Я протянула ей пакет, и она, сев, скрестила ноги. Высыпала на юбку половину.
— Люблю эти конфетки.
— Мне требовалась шоколадная терапия, — попыталась оправдаться я.
— Правда? А что с тобой произошло?
Я замялась. Признаваться не хотелось.
Но Андреа не отставала.
— Колись. Не могло у тебя быть хуже, чем у меня.
Я приняла вызов. Рассказала ей все. И реакция Андреа очень даже меня порадовала. Глаза у нее вылезли из орбит, когда я делилась подробностями отношений с Флейшманом, с губ срывались грязные ругательства, когда я анализировала поведение Уитерби, и она признала, честно и откровенно, что платье на мне ужасное. А уж когда дело дошло до событий в японском ресторане, у нее просто отвисла челюсть.
— Писец, — наконец заключила она.
И я не могла не согласиться.
Она вновь заправилась драже.
— А чего ради ты вообще улеглась в постель с Дэном? Я думала, ты бережешь себя для мужчины в лифте.
— Мужчина в лифте — несбыточная мечта. Дэн был под рукой.
— Я начинаю думать, что наилучший вариант — как раз недостижимое.
— Ты про воздержание?
