На крючке - Эмили Макинтайер

Я смотрю на трёх мужчин, связанных и с кляпами во рту, прикованных к стенам в подвале «Лагуны». Они голые, их жалкие тела дрожат из-за сырого бетонного пола и холодного кондиционера, который бьет через вентиляцию.

Я иду к ним, стук моих ботинок — единственный звук, кроме их хныканья, и мои пальцы сгибаются в перчатках. Мои глаза смотрят вниз, прочесывая их кожу в поисках мифической метки.

И когда я нахожу ее, я жалею, что никогда не делал этого раньше.

Это именно то, что описал Томми: золотые карманные часы с крокодилом, обвившим циферблат. От одного взгляда на них мне становится плохо. Это кажется личным. Но как это возможно, что кто-то знает? И опять же, как возможно, чтобы это было совпадением?

Близнецы подходят к трём мужчинам, срывают с их голов черные мешки и отрывают пленку с их губ. Их глаза расширяются, когда они видят меня, стоящего посреди комнаты и наблюдающего за ними.

— Привет, мальчики, — я ухмыляюсь. — Прекрасные татуировки. Скажите мне… — я наклоняю голову. — Где вы их сделали?

Никто из них не говорит.

— Ах, — я щелкаю языком. — Играем в молчанку. Понятно, — мои руки лежат на бедрах, и я выдыхаю воздух. — Ну, я надеялся сделать это легким путем, но теперь вижу, что так не пойдёт.

Один из них плюет мне под ноги.

— Пошёл нахуй, Крюк.

Я поднимаю голову к потолку, усмехаясь.

— Так, не нужно быть грубым.

Я вынимаю нож из кармана и верчу его в руке. Повернувшись, я киваю близнецам, которые идут к дальней стене, доставая три ведра.

— Обычно мне нравятся такие перепалки. Но видите ли, я немного обеспокоен, потому что кто-то пытается испортить мое хорошее настроение. И я слышал, что вы, джентльмены, возможно, знаете, кто это?

Ведра звякнули о пол, когда близнецы поставили их по бокам от мужчин.

Я иду вперед, приседаю перед тем, кто плюнул, ярость искажает мои черты в широкую ухмылку.

— Близнецы, — говорю я, не отрывая взгляда от стоящего передо мной мужчины, — не могли бы вы привести мне наших гостей?

— Будет сделано, босс.

Появляется четвертое ведро, изнутри доносятся царапающие звуки и скрип.

— Вы слышите это? — я зажимаю ухо рукой. — Они звучат взволнованно, — потянувшись внутрь ведра, я беру маленького пушистого зверька, его хвост бьется о рукав моего костюма. Я подношу его к лицу и смотрю в его маленькие глазки-бусинки. — Наверное, из-за того, что они голодны, — мой взгляд возвращается к жалкому предателю, прикованному к стене. — В конце концов, крысы всегда знают, когда они на грани смерти.

Я кладу первого грызуна в ведро рядом с мужчиной, затем беру еще одного из корзины и повторяю процесс, пока там не окажется полдюжины, царапающих стенки и пытающихся сбежать.

Появляются близнецы, протягивают мне длинную зажигалку, затем идут вперед, поднимают ведро и переворачивают его вверх дном, пока оно не оказывается на животе мужчины. Они приседают, упираясь предплечьями в бортик, чтобы он оставался на месте.

Мужчина корчится, несомненно, чувствуя, как крысы скользят по его коже.

— Теперь, — говорю я. — Я спрошу еще раз вежливо. Кто сделал вам эту татуировку?

Тело мужчины содрогается, изо рта вырываются жалкие хныканья, но он по-прежнему молчит.

— Очень хорошо. Мне бы хотелось, чтобы вы проявили такую преданность по отношению ко мне, но я все равно уважаю это, — я щелкаю зажигалкой. — Ты знаешь, что происходит, когда ты моришь крысу голодом? — спрашиваю я, улыбаясь жалкому отбросу пространства. — Обычно им не нужно много еды. Но если долго не давать им еды, они становятся довольно прожорливыми.

Первый крик пронзает воздух вскоре после того, как я поднес пламя ко дну ведра, нагревая его снаружи внутрь. Я повышаю голос, чтобы перекричать шум.

— Добавьте немного тепла, и они становятся неистовыми в своем стремлении вырваться, — я усмехаюсь. — Думаю, вы поймете, что они очень любят выживать. Они даже могут грызть плоть… и кишки… и кости.

— Остановись! — кричит он, — Пожалуйста! Боже! Это была ж-женщина!

Я продолжаю нагревать ведро, жажда крови захватывает мой мозг, пока в уголках глаз не появляются красные пятна, а сердце не выкачивает ничего, кроме мести всем, кто осмелится пойти против меня.

— Я уже знаю, что это была женщина, ты, глупец. Скажи мне что-нибудь полезное, прежде чем я позволю им съесть тебя целиком.

Но уже слишком поздно, его глаза закатываются назад, он теряет сознание, пока крысы пируют на его середине.

Вздохнув, я убираю пламя и смотрю на двух других прикованных дураков.

— Кто следующий? — я улыбаюсь, вертя зажигалку между пальцами.

— Женщина, — бросает один из них. — Она работала в баре.

Мои движения замирают, внутренности сжимаются.

— В каком баре?

— В твоем! — кричит он. — В Весёлом Роджере.

Я разминаю шею, издавая долгий, громкий смех, неверие бежит по моим венам. Потому что не может быть, чтобы этот мужчина говорил то, что я думаю. Что эта женщина не Тина Белль и не незнакомка. Я бросаюсь к нему, мои пальцы хватают его за челюсть, мой нож в мгновение ока вонзается в его щеку.

— Пожалуйста, — умоляет он.

— Не лги мне, — требую я. — Ты намекаешь на то, что кто-то воспользовался моим гостеприимством? — спрашиваю я, огонь полыхает в моих глазах. — Как ее зовут?

Его тело содрогается под моей хваткой, икота и тяжелые рыдания делают его слова бессвязными.

— Скажи мне! — я выплевываю, мой нож вдавливается глубже, капли его крови стекают по лицу.

— Мойра! — кричит он. — Ее зовут Мойра.