Аарон переводил взгляд с Милы на меня и обратно.
— Вы все неправильно поняли, — наконец произнес он.
Мила недоверчиво смотрела на него широко посаженными зелеными глазами.
— Наверное, ты прав, — откликнулась я. — Я неправильно поняла, когда ты клялся, что любишь меня, что я у тебя одна. Не поняла, что на самом деле ты — лживый подлый козел. Ты можешь избежать дальнейшего непонимания, если покатишься к черту.
Обиженный Аарон испуганно схватил меня за руку.
— Сэмми, поверь мне. Мила — моя бывшая девушка, сейчас она ничего для меня не значит. — Он понизил голос и добавил: — Она немного того, понятно? У нее и раньше так бывало.
Аарон говорил тихо, но Мила прекрасно расслышала клевету на свое душевное здоровье.
— Ты подлец. — У нее перехватило дыхание. — Чтобы я больше никогда тебя не видела!
Она бросилась к двери. Аарон смотрел ей вслед с болезненной миной мужчины, которого вынуждают сделать сложный выбор. Он повернулся ко мне и доверительно сообщил:
— Мила просто дурочка. У нее бзик на мне, но клянусь, между нами ничего не было с тех пор, как я встретил тебя.
Это прозвучало искренне, но я не поверила ни одному слову. Конечно, в пылу битвы он выбрал меня. И обвинение в психическом отклонении, к которому я была готова, досталось ей, а не мне. Но это ничуть не утешало. Я думала только об одном — вот он каков без маски. Он больше не казался красивым и обаятельным — теперь я видела уродство, которое прежде скрывали мои иллюзии. Захотелось отвернуться.
— Я тебе не верю, — спокойно сказала я. — И больше никогда не поверю. Прощай.
— Сэмми, подожди, — взмолился он, пытаясь меня удержать.
Жаль, за спиной Аарона не было зеркала и я не видела, каким взглядом его хлестнула. Наверняка незнакомым — ведь никогда мне не было до такой степени мерзко. Но, судя по реакции Аарона, взгляд был убийственный.
Он отпустил мою руку, и в его глазах вместо обычной самоуверенности появился неподдельный страх. Казалось, у него нет слов, — тоже необычное дело.
— Не прикасайся ко мне, — закончила я.
И ушла. Я вся горела, в голове было пусто. Лиза ждала меня на лестнице. Пока мы спускались, она держала меня за руку.
— Когда ты уходила, он был подавленным, — отчиталась она. — Как ты себя чувствуешь?
Хороший вопрос. Конечно, я ощущала себя свободной и сильной, но понимала, что глубоко внутри под этой шелухой наверняка киснут боль и смятение.
— Просто чудесно, — жизнерадостно ответила я.
Лиза сжала мою руку. На улице мы заметили Милу — она стояла на углу и ловила такси. На лице блестели дорожки слез. Я на секунду забыла о себе и пожалела ее. Куда она собирается? Обратно в Нью-Йорк? Может, ей сейчас надо с кем-то поговорить?
— Мила, — позвала я. — Это моя подруга Лиза. Не хочешь прогуляться с нами?
По-моему, чрезвычайно неожиданное и милосердное предложение с моей стороны. На лице Милы отразилась сперва неуверенность, потом усталая благодарность. Она кивнула.
— Есть хочешь? — спросила я.
Она снова кивнула.
Сквозь буйную толпу мы протиснулись к ближайшей закусочной. За кофе и пирогом мы с Милой препарировали наши чувства к Аарону. Хотя Мила любила его так же сильно, как я, из разговора стало ясно, что в остальном между нами мало общего. Тяжело устраивать девичник, если вам не о чем говорить. Не то чтобы она была плохой, просто совсем на меня непохожей. Поэтому быстро начала меня раздражать. Наверное, это неизбежно, учитывая обстоятельства нашего знакомства. Я не винила ее во всем, как Аарона, но и любить ее было не за что. Слушая ее рыдания, что теперь она не получит на двадцать второй день рожденья колечко, я еле сдерживалась, чтобы не наступить под столом Лизе на ногу. Я знала — это лишнее, наверняка Лиза страдает не меньше моего.
— Я правда думала, что он — тот самый, — закончила Мила после двух неприятных часов.
Знакомое чувство.
— И я так хотела бросить работу, чтобы готовить ему, стирать носки, любить его, понимаешь? — продолжала она.
А вот это уже незнакомо. Да, мы совершенно не похожи. Я вполне могу общаться с девушкой на пять лет моложе — Кару удочерю хоть сейчас. Просто мы с Милой не совпадаем. Как мог Аарон встречаться с нами обеими, хотя мы настолько разные? Может, в этом-то и дело? Я посмотрела на часы.
— А знаете что? Настал в буквальном смысле новый день и новый год.
Мы излишне бурно попрощались, и Мила отправилась на вокзал и в новую жизнь без Аарона. Вернувшись домой, я кое-что изменила: выбросила некоторые фотографии, конфетную коробку в форме цветка и зеленое светящееся кольцо, которое Аарон выиграл для меня в игровом автомате, после чего передвинула кровать к окну, потянув при этом спину. Я выпила обезболивающее, надеясь, что перестановка мебели вытряхнет из меня воспоминания о бесчисленных ночах, проведенных с Аароном.
С этой новой высоты я обозрела грядущий год. Все переменится. У меня больше нет любовника, зато есть работа, на которую я могу наброситься с утроенной силой. Еще у меня куча болезней, к которым надо готовиться и проводить профилактику, и множество идей самосовершенствования. Обычно я оставляла все решения до китайского Нового года, но сейчас улучила минутку, чтобы напомнить себе, как же мне повезло. В моей жизни есть мужчины, которые не являются тупыми, лживыми изменщиками. Р.Г. — солидный семейный человек, как и мой отец. Полно доказательств, что они в этом не одиноки.
Аарон соблазнил, обманул и предал меня. Я была наивной, когда встретила его, теперь же я просто окоченела. Я надеялась в будущем извлечь урок из этого тяжелого опыта. Но сейчас я устала. Все силы ушли на компромиссы. Я была истощена.
Я вздохнула и посмотрела в окно. Снега не было, но морозный воздух белесо мерцал. Я приблизила губы к стеклу и состроила ночи рожицу. На запотевшем от горячего дыхания овале я пальцем нарисовала улыбающуюся мордочку. У нее был застенчивый вид, словно она знала, что не соответствует действительности. Я печально улыбнулась ей. Значит, я все-таки не чья-то милая. Ничего, переживу. Главное — что я не чья-то Мила. Я опустила голову на подушку и приказала себе уснуть, надеясь, что утром мне полегчает.
На следующей неделе я вернулась на работу, поскольку Сенат собрался после зимних каникул. Я оцепенело сидела за столом, стараясь затеряться в многочисленных заданиях и притворяясь, что со мной все хорошо. Как обычно, я работала лихорадочно, но словно в какой-то серой пелене. После яростной новогодней стычки злость сменилась вялой апатией. К тому же сейчас зима, а значит, дни короткие и, чаще всего, холодные и пасмурные. Но даже когда я сидела в теплых и веселых местах, то осознавала, что цвета кажутся мне более тусклыми, чем есть на самом деле.
