Все события этого дня эмоциональной тяжестью навалились на меня, и Кэсс, увидев, как я села, протянула мне флягу с самогоном.
– Глотни, тебе это нужно, подруга!
Закатив глаза, я взяла флягу и сделала небольшой глоток.
Да. И во второй раз это не стало лучше на вкус.
Лекси подбежала к нам с помпонами в руках.
– Молли! Ты пришла! – закричала она, и я, передав флягу Кэсс, перегнулась через рекламные щиты, чтобы ее обнять.
– Как ты, дорогая? – ласково спросила она.
– Лучше, спасибо. Рада вернуться домой.
Болельщики вдруг закричали еще громче, я подняла голову и увидела, что Ромео бежит ко мне, и, как всегда, камера следовала за ним.
Когда Ромео добежал до щитов, он взял меня и перетащил в свои объятия.
– Мы победили, детка!
– Я так тобой горжусь, – сказала я и нежно поцеловала его.
– Мне нужно побыть наедине с тобой. Немедленно, – твердо обозначил он мне на ухо.
– Тебе разве не нужно побыть с командой? – спросила я, когда он быстро потащил меня в тоннель для игроков, игнорируя всех, кто попадался нам на пути.
– Ты хочешь всем им подарить победное шоу? – наклонившись ко мне, прошептал он. – Потому что сейчас я могу думать только о том, как окажусь в тебе, и независимо от того, где мы будем через тридцать минут, это произойдет.
– Нам нужно уходить… немедленно, – согласилась я.
– Рад, что мы нашли общий язык.
Ромео не произнес ни слова, пока мы ехали в отель, и я отчаянно ждала, когда он что-то скажет… хоть что-нибудь. Лучше бы он кричал на меня, злился, огорчался, но молчание, которое мне приходилось выносить, было медленной и мучительной пыткой.
После невероятно напряженного подъема на лифте мы вошли в роскошные апартаменты с огромной кроватью с балдахином и белоснежными простынями.
Кожу на затылке закололо. Я чувствовала Ромео у себя за спиной, он провел пальцем по моему позвоночнику. На нем все еще была мокрая футболка после игры, мы ушли так быстро, что он даже не озаботился снять форму. И то, что он был таким резким и грубым, только усиливало напряжение между нами.
Отведя мои длинные волосы за плечо, Ромео лизнул обнаженную кожу.
Я буквально вспыхнула.
Ромео развязал бретельки, и мое белое платье упало на пол, обнажая грудь и оставляя меня лишь в кружевных шортиках.
Я положила голову ему на плечо, и знакомое мятное дыхание опалило мою горячую кожу. Он прошелся пальцами по моим рукам, переплел их с моими и медленно положил наше слияние себе на затылок, вынуждая обнять за шею.
Я повернула голову навстречу его устам, и он обвел языком контур моих губ. Я застонала и закрыла глаза.
Ромео приоткрыл рот и нежно подразнил меня своим языком. Проскользил мозолистыми руками по моим ребрам и обхватил грудь. Я громко выдохнула и выгнулась.
– Ты больше никогда от меня не сбежишь, правда, Шекспир? – Его руки сильнее сжали мою грудь. – Правда! – рыкнул он.
– Да, никогда, – всхлипнула я, прижимаясь к нему спиной.
Ромео сменил эту пытку на нежный массаж и стал покусывать мою мочку ушка.
– Я скучал по тебе. Мне не понравилось думать, что ты никогда не вернешься. Я поклялся себе, что, если ты вернешься, я сделаю все, чтобы это было навсегда.
Мне нравилось, как он в мгновение ока переключался с доминирования на нежность.
Опустив руку к трусикам, он проник под кромку прямо к моему горячему местечку и резко втянул воздух.
– Господи боже, детка. Ты всегда готова для меня.
От ощущения движения его пальцев во мне я запрокинула голову и застонала, цепляясь за его волосы, чтобы удержать равновесие.
– Я заставлю тебя кончить, Мол, – сказал он, затеребив большим пальцем мой комочек нервов.
– Черт! – выкрикнула я, двигая бедрами и потираясь задом об его пах.
Он впился зубами мне в плечо, пока я терялась в ощущениях эйфории.
– Я люблю тебя детка. Ты чувствуешь, как сильно я тебя люблю?
– Я тоже тебя люблю!
Пальцы Ромео стали слишком жесткими и напористыми.
– Тогда почему ты меня оставила?
– Потому что я… не могла справиться с болью. Думала, тебе будет лучше без меня.
Он ввел третий палец, заслужив мой вскрик.
– Мне никогда не будет лучше без тебя. Думаешь, я мог справиться с болью? Думаешь, я, бля, не умирал каждый раз, когда ты отворачивалась от меня? Уходила в себя? – Он стал толкаться еще сильнее. – Думаешь, мне не было больно, когда я вернулся в больницу и обнаружил, что ты ушла. Не оставив ни записки, ни звонка, ничего? Думаешь, мне не было больно, когда скандал с моими родителями и фотографии моей девушки, истекающей кровью, появились во всех гребаных новостях.
От стыда по моим щекам потекли слезы, и я вцепилась в его предплечье.
– Мне так жаль, Ромео.
Он сильнее впился в мою кожу и с последним толчком пальцев прошептал:
– Кончай, Мол.
И я кончила.
Перед глазами плясали черные точки, пока я опиралась на его сильное тело, чтобы удержаться на ногах. Он медленно привел меня в чувства, целуя в шею. Убрал руки, одним рывком сорвал с меня кружевные трусики и бросил тонкий материал на пол.
Я была голой, удовлетворенной, еле стоящей на ногах и такой возбужденной, что казалось, будто лежу на горячих углях.
– Повернись.
Я сделала, что велено, и увидела, как яростно раздуваются его ноздри. Заведя руки за спину, Ромео стянул с себя футболку, и его загорелый торс засверкал в свете уличного фонаря, льющегося через окно.
Мое внимание тут же привлекли два больших замысловато вытатуированных белых ангельских крыла, гордо расположенных в центре его груди. Я робко провела по ним кончиками пальцев, наклонилась и прикоснулась дрожащими губами к каждому из них, отдавая должное их значению.
Когда я подняла голову, Ромео облизнул губы, в шоколадных глазах отражалась беззащитность.
– Знаю, наш ангел уже не снами, но я хочу, чтобы он даже на Небесах видел, как мы его любили… и как… несмотря на то, что он был незапланированным… чертовки сильно хотели.
Я выдавила бесцветную улыбку, и он привлек меня к своим губам.
– Мне нравится. Они идеальны, – прошептала я в его уста.
Он слегка отодвинул меня назад и сказал:
– Я не особо верующий парень, Мол. Не хожу в церковь, и Господь свидетель, я грешен, но я искренне верю, что о нашем ангеле заботятся лучше, чем здесь… твои родители. Я верю в это всем сердцем.
Из моего горла вырвался всхлип, Ромео обнял меня за шею и притянул к груди. Через пару минут я поцеловала его там, где билось сердце, и отстранилась.
