— Забрела эта мексиканская песня к нам в снега в двадцатые годы, когда наших матерей еще на свете не было, — увлеченно рассказывала Катя…
У голубых заборов
(сьелито линдо.'),
окон зеленых
по вечерам вздыхала
(сьелито линдо!)
чета влюбленных.
Ай-ай-ай-ай!
Шептали оба:
«Друг друга мы клянемся
(сьелито линдо!)
любить до гроба!..»
Катя залилась смехом:
— Испанский язык тогда в России мало кто знал. И уж конечно никто не знал, что «cielito lindo», то есть «дивный танец «сьелито», является просто восклицанием, присказкой…
Амур стреляет метко
(сьелито линдо!),
спастись сумей-ка!
Впилась мне прямо в сердце
(сьелито линдо!)
стрела-злодейка.
Ай-ай-ай-ай!
Дни и ночи
любовь меня тревожит
(сьелито линдо!),
мне сердце точит…
— Услышал один рифмоплет эту песню по-испански и в ней слово «сьелито» и решил, что в Мексике есть такое имя женское — «Челита»!.. — всплеснула руками Катя, залившись звонким смехом…
Дай, родинку на щечке
(сьелито линдо!)
твоей поглажу.
Всех прочих ухажеров
(сьелито линдо!)
я вмиг отважу!
Ай-ай-ай-ай!
Дай, поглажу.
А прочих ухажеров
(сьелито линдо!)
я вмиг отважу!..
— И поет с тех пор вся Россия песню про какую-то Челиту мексиканскую! — пропищала, задыхаясь от смеха, русская почитательница мексиканского фольклора.
Джоана и Марисабель от хохота согнулись в три погибели…
Ложась в постель, целую
(сьелито линдо!)
мою подушку,
как будто я целую
(сьелито линдо!)
мою подружку.
Ай-ай-ай-ай!
Целую подушку,
как будто я целую
(сьелито линдо!)
мою подружку…
Двор продолжал радовать окрестности дружной хоровой серенадой:
Весенней ночью лунной
(сьелито линдо!)
в полях окрестных
ты собрала немало
(сьелито линдо!)
цветов чудесных.
Ай-ай-ай-ай!
Вместе со мною
влюбился ясный месяц
(сьелито линдо!)
в тебя весною!..
Катя подбоченилась и тихо запела по-русски:
И кто в нашем крае
Челиту не знает!
Ее, как огня, боятся!
Она весела, прекрасна,
и ей возражать опасно!..
В мексиканской песне любовное объяснение, а в нашей поделке — описание какой-то кретинки, которой опасно возражать!.. — развела руками Катя. Джоана и Марисабель отнеслись с пониманием к недоумению русской балерины, столь сведущей в мексиканском фольклоре, и с патриотическим воодушевлением подхватили вместе со всеми новый куплет:
Тот, кто красотку любит
(сьелито линдо!)
и не слукавит,
однажды горько плакать
(сьелито линдо!)
ее заставит.
Ай-ай-ай-ай!
Слезы льются.
Цветы и те без влаги
(сьелито линдо!)
не обойдутся…
При этом Марисабель не оставила незамеченной беседу Бето с Клаудией, очки которой едва держались на кончике носа, что позволяло ей напрямую, без линз, таращиться на Бето, который рассказывал ей что-то, некрасиво размахивая руками перед самым ее носом, рискуя сбить вышеупомянутые очки… Этот сексуальный прием носить очки на самом кончике носа — кто же его не знает! Не переставая петь, Марисабель решительно направилась через двор к Бето…
Ты — золотая рыбка!
(сьелито линдо!)
Волна речная
на берег мой выносит
(сьелито линдо!)
тебя, родная.
Ай-ай-ай-ай!
Волна речная
на берег мой выносит
(сьелито линдо!)
тебя, родная…
— Бето, у меня шнурок на туфле развязался! — унизилась Марисабель до обмана, предварительно расшнуровав для этого на ходу туфлю. Мужчины особенно хорошо смотрятся, когда встают перед женщиной на колено. В данном случае просьба Марисабель была удачной еще и потому, что Клаудия, следуя взглядом за Бето, уронила-таки свои очки на землю!..
Когда гнездо родное
(сьелито линдо!)
бросает птица,
другая птица вправе
(сьелито линдо!)
в нем поселиться.
Ай-ай-ай-ай!
Плакать не надо!
Слезам не радо сердце
(сьелито линдо!),
а песне — радо!
А Катя, обняв Джоану, вторила подруге своим звонким голосом с милым русским акцентом:
Дай родинку у глаза
(сьелито линдо!)
я поцелую.
Она моя, всех в мире
(сьелито линдо!)
я к ней ревную.
Ай-ай-ай-ай!
Дай поцелую.
Она моя, всех в мире
(сьелито линдо!)
я к ней ревную!..
Из окна своей комнаты наблюдал за праздником старый дон Луис Сальватьерра. «Как жалко, — думал он, — что до этих дней не дожила Елена».
«Веселятся! — злобилась с кривой улыбкой на губах Белинда, унося на кухню грязную посуду. — А хозяйка-то дома от мужа сбежала!..»
Соперники от злости
(сьелито линдо!) умрут, наверно.
Они умрут, но наша
(сьелито линдо!)
любовь бессмертна.
Ай-ай-ай-ай!
Умрут, наверно…
Они умрут, но наша
(сьелито линдо!)
любовь бессмертна!
Марианна стояла на пороге родного дома, где не была столько лет!
Здесь умер ее отец Леонардо Вильяреаль, здесь она испытывала притеснения мачехи Ирмы Рамос и приставания кузена Диего Авиллы. Отсюда она бежала в Мехико.
С большим опозданием и совершенно неожиданно выяснилось, что ранчо принадлежало ей, а не мачехе, которая вместе с Диего Авиллой, ставшим ее любовником, старательно скрывала это от Марианны.
Где они теперь? Алчность и преступления довели их до тюрьмы. Наверно, и сейчас еще там прозябают…
Ранчо было в запустении. Луис Альберто отшучивался, когда она спрашивала, не следует ли сдать его в аренду или продать?
Но вот странно, о былых неприятностях она вспоминала так, будто все это было не с ней.
На этом ранчо она познала радость земного существования, здесь породнилась с жарким мексиканским солнцем и напевами птиц…
Время — волшебный целитель и утешитель: оно вымарывает из памяти печальные страницы житейских неурядиц, делает краше мимолетные радости детства и отрочества…
