— Изумишься, но ничего кроме печали и тюрьмы тебя не ожидает.
— Мне полагается скидка, — осмелился шутить умник.
Он говорил о спасении Вивиан от лап смерти своего же уродливого прихвостня.
Пусть в конечном итоге Флойд стал пешкой во всей семейной игре, что носила фамилию Хьюз, но этого было мало для его оправдания.
— На небесах сочтемся, — кривая усмешка затронула его губы. — Я люблю ее.
Я хмыкнул и, набрав в легкие воздуха, отвечал со свойственным мне спокойствием, несмотря на то, что изнутри гнев пожирал меня клыками.
— В жизни все закономерно. Жаль, Вивиан познала твою сущность, чтобы ощутить на себе больную любовь, затем оскорбление, унижение, избиение… Кто знает, что еще могло быть? После всего ты просто обязан был не допустить ее гибели от рук маньяка, хотя бы для того, чтобы немного очиститься перед собственной смертью. Не находишь?
Расположившись на земле напротив Флойда и скрестив ноги, я ждал, пока он потянет с ответом, не сводя с меня глаз:
— Я и ранее убивал за нее. И сейчас меня никто бы не остановил. Особенно такой психопат как Маршалл. Жалею, что все произошло спонтанно, а не преднамеренно.
Он говорил об этом в сердцах, а значит, действительно был помешан на Вивиан, раз убивал и мог продолжать убивать остальных. Меня, например.
— Ты на самом деле любишь ее?
— Да, — ответил тот, не моргнув.
Тут я прищурился, ища подвох, но встретил его полный намерения взгляд.
— Должен разочаровать. У тебя хр*новое представление о любви и об отношении к любимой женщине в целом.
Он ослабил взор наблюдения и позволил себе отклонить голову назад, чтобы громко рассмеяться, а после вернуть мне презрительный взгляд.
— Ты самый галантный из всех мужчин, которых она встречала, — насмехался умник.
— Очень странно слышать лесть от тебя.
— Самый обходительный…
— Брось, порой, и я бываю неотесанным.
— Заботливый, — продолжал он.
— Так уж и быть, этого у меня не отнять, — отвечал ему с тем же сарказмом.
— Если ты настолько весь положительный, почему тогда не смог уберечь от гибели другую жену? А?
— Я заплатил за это сполна, — мерзавец, видимо, знал о Линде. Уколол неприятно в самое сердце. — По крайней мере, теперь моя совесть чиста. А вот, что же касается твоей, то еще долго придется попотеть, чтобы достичь собственной гармонии.
Флойд не прекращал улыбаться в полный ряд зубов, как будто знал о моем уязвимом месте, но мне было наплевать. Чтобы он ни сказал в свою защиту, все давно предрешено.
— Я подарил ей любовь, счастье, — не унимался ублюдок. — Не говоря уже о потомстве, чего тебе сделать не под силу.
Немного наклонился вперед и проговорил, чтобы я не ослышался.
— Киллиан не твой сын.
Я ждал подобного выпада, поэтому с ответом не медлил.
— Кровное с ним родство здесь ни при чем. Главное, кто он и кем может стать. Для Вивиан этот ребенок символ новой жизни и новой любви. Она живет и дышит, благодаря ему. Ты видел этого мальчугана — самый красивый и невинный ребенок на земле.
Флойд молчал, не находя слов.
— А теперь представь: был бы он твоим, как ты того хочешь, чтобы он видел вокруг себя? Какой бы пример получал от отца, наблюдая каждый день смиренную и легко ранимую мать, которая не испытывает ни капли любви к своему грозному мужу, а только страх и тихую ненависть?
— Заткнись, — не желая слушать, процедил сквозь зубы Флойд. Смотрел перед собой в одну точку, как будто воспоминания сходились с моими словами.
— Унижение, обиду, гнев, нелюбовь. А появись у него младший брат, и вовсе позабыли бы о нем, переключив все внимание и остатки любви новорожденному чуду.
— Как будто у нее с тобой будет иначе.
— У нее со мной уже иначе.
— Проживать незаметную жизнь в полуразваленном доме в глуши?
— Да. И все это мое. Все это наше с Вивиан и даже больше. Мы приобрели настоящую любовь. А что осталось у тебя?
Ничего.
— А если у меня есть одно большое желание все исправить? — спросил он без капли иронии.
— Тогда ты не совсем безнадежен, как кажешься.
— Ты слишком добренький. У тебя не выйдет запудрить мне мозги. Пристрели меня, если я не прав.
— Сделал бы это с превеликим удовольствием.
Я звучно перезарядил оружие, но не направил на него.
— Допустим, я лишу тебя жизни нажатием на курок. Что будет потом? Ты не успеешь почувствовать даже боль, не говоря уже об ощущении смерти. Ты будешь никем. Бездушной куклой, гниющей в земле. Никто не будет знать места, где ты похоронен, никто не станет оплакивать тебя, никто больше не вспомнит о тебе и не положит цветочков на могилу. Как тебе такая перспектива? Ты просто исчезнешь, избрав легкий путь.
Я чуть призадумался.
— Нет, — отрицательно замотал головой, — лично меня такой исход не устраивает.
— Каков же будет мой финал? — его кривая усмешка выглядела оскалом.
— Ты будешь шокирован, но тебе понравится.
Я потянулся в карман за пачкой сигарет, которую сегодня прикупил, сегодня же и намеревался бросить. Поднес одну из остальных восемнадцати штук к губам, нашлась и зажигалка. Дым тут же защекотал ноздри и распределился по легким в груди. Так-то было лучше переваривать разговор с неудачником.
Флойд безотрывно наблюдал за мной, смотрел, как медленно потягивал губами сигарету, вкушая аромат дыма, что расслаблял на мгновение мою взвинченность. Как будто позавидовал мне, что эта сигарета была у меня, так же как и Вивиан теперь была моей. Хреновое сравнение, но все же.
Я почувствовал это.
— Хочешь?
Он продолжал пялиться молча. Его кадык несколько раз приподнимался и опускался, сглатывая слюну.
— У меня связаны руки, — прозвучало из его уст от безысходности.
— Прости, ничем не могу помочь, эта малость того, что ты заслужил. Если я освобожу их, мне придется убить тебя, поскольку у тебя будет шанс добраться до нее. А мне не нужно ни первое, ни второе.
— Не пойму, н*хрена ты возишься со мной?
— Тебе повезло, у меня слишком доброе сердце.
— На твоем месте я навалял бы себе как следует.
— К счастью ты не на моем месте. Какой мне смысл марать об тебя руки, когда ты бесповоротно проиграл.
Флойд вздрогнул, пытаясь освободиться.
Пусть бы только попробовал, я бы отстрелил ему яйца, не задумываясь.
— Все равно она будет моей.
— Она не вещь, чтобы быть твоей.
Я потушил окурок об землю и положил в карман.
— Вставай.
Когда подошел к нему, чтобы помочь приподняться, Флойд зарычал и попытался наброситься на меня, но тщетно. Крепко стянутые сзади руки ограничивали его безнадежные движения. А вот мои — нисколько. Я тут же уложил его ударом кулака в лицо.
Дыхание участились, сердце билось в бешеном темпе, ярость вырвалась наружу.
— Несправедливо, — прошипел он, перекатываясь от боли на бок и сплевывая в траву изо рта кровь. — Силы не равны.
— Ты меня вынудил, я и не собирался, хоть руки и чесались с того самого момента, как увидел полуголую Вивиан, валяющуюся без сознания на асфальте.
— Я не виноват, — посмел он возразить, пока во второй раз я поднимал его ослабленное тело.
— С этим ты разберешься сам. Идем.
***
Мы шли достаточно долгое время. Начинало темнеть, в лесу становилось прохладнее, несмотря на летний период времени.
Я несколько раз подгонял Флойда, когда он останавливался, допрашивая меня, какого черта тяну его и куда. Лучше бы я застрелил и всего-то делов, а не всячески цеплял за живое, демонстрируя его бессилие. Он несколько раз порывался бежать, но, приставленное дуло ружья в спину, не позволяло этого сделать.
История, которая тянется около двух лет, должна была закончиться для него прямо сейчас. Не имеет значения, на какой ноте. Главное — урок, который он вынесет из всего произошедшего, если ему удастся спастись.
Пара шагов из чащи леса, и перед нами возникло поле со скошенной травой.
Это было хорошее обширное место. Неподалеку во всей этой масштабности стала заметна черная точка, и по мере приближения к ней, пятно превращалось в отчетливый образ автомобиля Реда, что поджидал нас некоторое время.
