на мою честь. Этот ублюдок раздевал меня, трогал и, возможно, сделал самое низкое по отношению к женщине.
— Это ничего не значит, Вик. Моё отношение к тебе не изменилось…
— Ты назвал меня ущербной… дефективной.
— Нет, нет, — он рванул меня с постели и прижал к себе. — Умоляю, забудь это всё. Это не правда. Я совсем так не думаю…
— "… то у пьяного на языке", — по щекам вновь бежали проклятые слёзы, от которых невероятно устала.
— Да, я постоянно делаю тебе больно. И просто с ума схожу от этого. Я не понимаю, как оградить тебя! Просто тупой придурок! Всё время делаю всё не так, но я очень хочу научиться. Хочу стать, наконец, твоей опорой. — Взял моё лицо в ладони, заставляя смотреть на него. — Послушай. Давай уйдём из ресторана?! Кондитерская почти готова. Давай займемся ей основательно?! Забудем обо всем, что произошло? Начнём сначала! — гладил по лицу, целовал щёки. — Пожалуйста! Нам больше ничего и никто не будут мешать. Я хочу семью, детей, тебя…, - начал осыпать лицо поцелуями.
Всё, что он говорил, безусловно, вновь согрело душу, но мне больше не верилось в хороший исход. Все мечты, планы стали призрачны и давно несбыточной мечтой. Все попытки, что мы делали так и ни к чему не привели, кроме боли и разочарования. Снова агония, чтобы спасти нас.
Заключил губы в поцелуе, гладил волосы, прижимал к телу. Под слабостью болезни и от потери душевных сил плетью пребывала в его объятиях. Усталость! Моральная и физическая…
Я чувствовала его желание. Ощущала, как держит так, словно могу ускользнуть от него сквозь пальцы. Он испугался? Испугался, что оставила его?
Губы спустились ниже. Шея и плечи усыпаны его ласками, крепкие руки сжимают грудь, талию… Нет!
— Гера, — позвала еле слышно. — Не надо! Не сегодня… пожалуйста.
Остановился. Держит мою ослабленную голову в своих ладонях.
— Прости… Ты права, — преосторожно уложил в постель. — Я перестал себя контролировать. Отдыхай. Теперь всё будет хорошо… Ты увидишь, — улыбнулся и чмокнул в нос.
Я не верила ему, но всё равно стало легче. Мы всё ещё вместе.
Брак — это вечная война характеров, воспитания, ошибок. Будут светлые дни и темные ночи. Мы только учимся быть семьёй и проступки неминуемы. Я готова преодолеть их ради него и он, похоже, тоже. Боже, молю, не дай нам больше оступиться.
Следующие два месяца действительно стали иными. Герман и я написали заявления о увольнении. Увы, не без потерь для ресторана, так как Таня хвостиком последовала за мной.
Открытие кондитерской прошло неплохо и в первый же день заведение заработало около двухсот тысяч. Но второй день был для меня более напряженным — он охарактеризовывал компетентность моего бизнеса. Вкусная ли еда? Качество сервиса. Работа менеджмента. Уют и удобство. В последующие дни показатели неплохо варьировали, но я разглядела устойчивый рост в динамике посещаемости кондитерской. Мелкие косяки и недочёты старалась стремительно исправлять. Заказ на торты и выпечку был так же приоритете.
Гера тоже с упоением включился в работу, создавая меню для холодного цеха. О горячем цехе мы думали, но всё же решили пока оставить только супы, отложив на потом.
Между делом, я усиленно проходила лечение и ждала, когда же прогнозы станут добрыми.
Пару раз встречала в коридорах больницы Мишу, но так и не решилась подойти к нему. Мужчина в пылу работы не замечал меня, и я пожелала остаться в тени. Ещё жив в памяти тот день, когда он почти признался мне в любви, что было неправильно, но безумно для меня приятно.
В супружескую и гостевую спальни мы всё же поменяли. Да, эта была меньше, но в ней я не представляла себя в постели с Маратом.
По субботам, словно по расписанию выделяла своё время для отца Германа. Старик с удовольствием прогуливался со мной по саду и слушал об успехах своего сына. Во избежание эксесов, проконсультировалась у медсестры, что делать, если свёкру вдруг станет на улице плохо.
— Ты, похоже, завоевала сердце папы, — подтрунивал Гера.
— Ага. Бди лучше, а то гляди — отобьёт, — шутя стреляла в него глазками.
— Тогда у него будет очень грозный соперник, потому что так просто я тебя не отдам, — муж игриво повалил на постель.
— Решил сразиться со стариком? — улыбаясь наблюдала, как мужчина раскрывает полы моего халата.
— Он — маг в теле бренного старикашки, — добрался до грудей и сладко впился губами. Застонала, изогнувшись под ним. — Всё равно ты моя…
Уместился у меня между ног и начал плавно спускаться вниз.
— Беспроигрышный приём, — на одном дыхании выпалила я, ожидая дальнейшую сладостную муку.
Закатила глаза в истоме, когда его губы накрыли лоно. Испустила выдох и закусила фалангу указательного пальца, чтобы не вскрикнуть. Язык плавно проникал в меня, изучая каждую точку. Затем кончиком играл на клиторе, изводя взрывами ощущений. Бёдра стремились то сдвинуться, то снова раскрыться, нетерпеливо насаживаясь на него. Кровь застучала в висках, конвульсией содрогнув тело. Низ живота налился свинцом и судорожно завибрировал. Бёдра сомкнулись. В экстазе не заметила, как рот мужа сменился на пальцы, которые совершали интенсивные поступательные движения в меня, пока я преодолевала плато, доходя до оргазма. Пик взорвал тело, потушив все лампочки и мысли, кроме осознания дикого счастья. Подо мной стало невероятно мокро.
Герман поднялся ко мне и провел пальцы по моим губам, скользнул ими в рот, давая почувствовать свой собственный вкус. Его поцелуи и ласки гуляли по телу, пока я переживала последствия бурного оргазма. Руки любимого нежно и страстно изучали изгибы. Тепло дыхания согревало кожу.
Муж вновь устроился между ног и, плавно массируя большим пальцем клитор, вошёл. Вскрик утонул на его губам. Медленные движения назад, резкое вперёд, ловя ртом каждый мой стон от толчков. Соитие стремительно переросло в страстный танец двух разгоряченных тел на постели.
Извивалась в его руках, чувствуя эпогей мужа. Мужчина ускорился, уткнувшись лбом в мой, придерживал за затылок. Смотрю в его синие глаза и наблюдаю, как дарю и ему эти блаженные минуты. Содрогнулся, низко зарычал и пропустил выдох. Тело обмякло, пребывая в эйфории. Слышала бешеный стук его сердца. Выдох. Ладонь по-прежнему на моём затылке, а губы коснулись виска. Позже спустились к уху.
— Я люблю тебя, — удар по всем моим рецепторам.
— Ч-что? — голосовые связки атрофировались. Я ослышалась…
— Я люблю тебя, Вика, — повторил он чётче и, приподнявшись, заглянул в глаза.
Ответить ему не смогла, лишь потому что отказало всё от счастья. Крепко обняла мужа и впилась в губы.
_______________
Сегодня Гера заставил
