ресторана Москвы на секунду теряется от подобного ответа магната.
Интересная логика. То есть иметь меня во всех позах он планирует, а выпивка у нас под запретом?
– Димитрий Иванович, прошу простить меня за подобную смелость. Приношу свои извинения. Хотел сделать комплимент от нашего заведения. Для нас честь видеть вас среди гостей.
Поклонившись, незваный гость ретируется.
А я вновь смотрю на своего босса.
Странный. Непонятный. Резкий и ядовитый.
Не выдержав, наконец, проговариваю:
– Мистер Кац… Я прошу вас… Вы намерены уволить и обычных сотрудников, людей, с которыми я бок о бок трудилась? Так ведь нельзя…
Сжимаю руки, стою на своем насмерть.
– Почему?
Просто интересуется, отпив из хрустального бокала воды, фокусирует на мне взгляд, чуть наклонив голову к плечу, словно я заинтересовала его.
– Потому что там работают простые люди, сотрудники, не замешанные в хитрых играх руководства, им семью содержать нужно, понимаете, а завод – это единственное предприятие, вокруг которого построена вся инфраструктура города.
– Катрин, не я этих сотрудников на улицу выгнал с требованием устроить забастовку. Это их решение, а любое решение имеет свои последствия.
Жестокий. Как же я хочу исцарапать ему лицо, чтобы стереть эту холодную надменность. Я ведь чувствую, что под маской из льда бушует вулкан, которым магнат научился филигранно управлять.
– Мистер Кац, Димитрий, там работают сотрудники, с которыми я знакома. Это не просто число рабочих мест на бумаге! Вы сейчас судьбой всех этих людей играете.
Прикусываю дрожащие губы, а внутри слезы закипают и жгучая обида на несправедливость этой жизни. На то, как легко можно заставить толпу делать то, что хотел тот же Олег Петрович. Это не “общее благо”! Это просто выгода конкретных власть имущих людей и горе простого люда…
– У Лены из бухгалтерии кредиты и отец алкоголик, она его на себе тащит, ее заработок – хлеб семьи. С виду она раскованная и рисковая, а в душе ранимая, честная.
Девочка Полина работает помощником референта, она отзывчива, всегда готова помочь, у нее брат инвалид. Петя из цехов любит выпить, но он душа компании, стоит попросить и он в две смены пашет, а есть еще столько людей…
Откидывается и взгляд у Димитрия все более темным становится, но я глушу страх и продолжаю.
– Понимаете, каждая циферка в ваших документах перед столбиком “рабочие места”– это человек, его судьба и…
– К чему все это, Катрин? Зачем мне эта информация?
– А это к тому, что толпа всегда обезличена. Толпа – это толпа, забастовщики, проблема, без имени и пола, а я говорю, что в этой толпе люди…
– Я совсем не тяну на человека, умеющего спускать на тормозах чужие ошибки.
– Прошу вас дать шанс простому народу. Вы ведь знаете, как некоторые умеют манипулировать, нажимать на болезненные кнопки. Дайте шанс этим сотрудникам. Проявите милосердие и не увольняйте…
Откидывается на стуле, смотрит на меня не мигая, а я сжимаю руки в кулаки, чтобы скрыть насколько они дрожат.
– Уступки, говоришь?
Киваю, прикусив губу.
Я уже понимаю, что Димитрий завод поднимает на мировой уровень. Теперь многие будут стремиться приехать, чтобы поработать.
Он делает из нашего края что-то наподобие Силиконовой долины, которая займет значимую нишу в своей отрасли.
Гнетущее молчание прерывает легкий смех моего босса, а я шокировано наблюдаю, как растягивает свои пухлые губы и демонстрирует ровный ряд зубов с по-звериному выделяющимися клыками.
Черт. Такой Кац может быть оружием массового поражения. Сердце болезненно сжимается.
Я чувствую тягу к этому мужчине, я готова принимать его любым, каждую черту невыносимого характера и вместе с тем хочу придушить его за его черствость и настолько безумный самоконтроль.
– Малышка. Ты такая наивная и трогательная в своей вере в лучшее. Я не перестаю удивляться.
– Это плохо?
Спрашиваю резко.
– Верить в людей, в человечность? Или мне нужно прицепить к себе ценник и выставить себя на продажу? Вы к этому привычны?
Вмиг становится серьезным.
– Ты даже не представляешь свою ценность, Катерина Елецкая, – прищуривается, – относительно твоей пламенной речи. Я не собираюсь увольнять всех. Я дам сотрудникам самим решать, хотят ли они оставаться и играть по моим правилам, или им легче идти за бывшим директором, который вскоре, как я предполагаю, и вовсе уйдет с радаров.
И так как семьи содержать нужно, а мои условия более чем выгодны, думаю, что сотрудники вернутся на свои места и будут счастливы, что я выкупил этот завод.
– И это просчитали. Дали почувствовать себя на волоске, чтобы…
– Я дал понять ценность того, что они имеют, а в следующий раз мозг включится и никто не бросится на баррикады за тем, кто думает только о своей выгоде.
Речь, конечно, не о руководящем составе. Там всецело мои люди. Обычным сотрудникам дам выбор увольняться или подстраиваться под новое руководство. Я не собираюсь вбухивать деньги в непойми что.
Ухмыляется краешком губ и заставляет меня чувствовать себя полной дурой.
– Но твоя пламенная речь мне понравилась. Катрин – защитница слабых и обиженных. Забавная ты.
– Смеетесь надо мной?
Рассматривает меня молча. Пристально. И взгляд такой… От него мурашки по всему телу.
– Нет. Наоборот. Меня сложно чем-то удивить, но тебе раз за разом удается. Не ожидал столкнуться с самородком у черта на рогах.
– А вы не знали, что Сибирь славится богатством своей земли?
Опять улыбается и больше нет магната. Возникает кто-то другой, чуть более мягкий и у меня сердце пропускает удар от теплых интонаций, так неожиданно скрашивающих последующие слова:
– Моя историческая родина меня покорила, малышка.
Опускаю взгляд в тарелку, а затем смотрю в огромное окно, что рядом с нами.
На улицу. Там, за стеклом, вечереет и мне безумно хочется прогуляться по центру города, пробежаться по выложенным брусчаткой улочкам.
Хочется дышать этим воздухом и чувствовать себя чуточку свободной от того бремени, которое навалилось на меня и зажало тисками со всех сторон.
И я бы хотела пройтись…
Не с мегакрутым олигархом, боссом, а простым парнем Димой. Самым красивым мужчиной из когда-либо виденных мной. Он каким-то странным образом проскальзывает в меня и заставляет хотеть именно его.
Такого, какой есть.
Вздыхаю как-то уж совсем обреченно и удивляюсь, когда слышу спокойный голос:
– Хочешь пройтись?
– Очень хочу… – отвечаю робко.
Умение Димитрия читать мысли заставляет почти передернуть плечами. Кажется, он меня насквозь видит.
Поворачивает голову в сторону официанта, а я
