— Решил вас встретить. Никуда они не денутся — одиннадцатый этаж всё же. Но ты прав — пора уже покончить с этим.
С этими словами мужчина открыл дверь, ведущую в гостевую спальню.
— Дамы вперёд, — негромко обронил он, по-прежнему направляя все свои слова и действия в сторону одной лишь Али.
Мужчина чувствовал, как выдержка с каждой секундой всё сильнее рвётся изменить ему. Он скучал по своей девушке и, увидев её после стольких дней разлуки, он буквально наступал себе на горло, стремясь оставаться максимально собранным. Но даже этого было недостаточно, ведь глазам никто не запрещал жадно ощупывать взглядом её тонкую фигурку.
Воронцов отметил, что брюнетка была чуть более бледной, чем обычно, а под её глазами залегли небольшие тени. Тут же захотелось откусить себе руку — в наказание, ведь Лис прекрасно понимал, что имел непосредственное отношение к этому. Пусть не полностью, но частично бледная кожа и синяки были его виной. И мужчина ненавидел себя за это.
Однако, об этом он мог подумать позже. Так что, усилием воли направив свои мысли в нужное русло, он зашёл вслед за девушками в спальню. Которые, перешагнув порог, застыли на месте, с одинаковым выражением шока на лицах.
— Серьёзно?! — в один голос воскликнули подруги, глядя на двоих парней, сидящих на кровати с недовольными минами.
— О, да, — с нескрываемым удовольствием протянул Игнат, делая пару шагов навстречу сидящим, — Должен признаться — моя вина, что я не догадался сразу. Ведь такие слизняки, как этот, используют лишь грязные методы и действуют исподтишка. Верно, клоп? — с этими словами брюнет не сильно, но всё же весьма ощутимо пнул по ноге одного из парней.
— Отвали, придурок! — огрызнулся Смирнов, не делая, впрочем, ни единой попытки дать отпор.
Марина, сузив глаза, изучала сокурсника с таким выражением, словно ей под нос сунули огромного шипящего таракана. Из тех, что в некоторых странах считаются деликатесом, но у тонко чувствующих и ранимых барышень вызывают панические визги. Андреева не относилась ни к одной из этих категорий, поэтому она выбрала лишь холодной презрение.
— Какой же ты всё-таки урод, — практически выплюнула она, — Просто моральное ничтожество. Но я хотя бы могу тебя понять — задетое самолюбие, раздутое до невероятных размеров и всё такое. Но с тобой-то что не так? — перевела рыжая взгляд на второго парня.
— За что ты так со мной? — негромко спросила молчавшая всё это время Аля, глядя на, как она думала, хорошо знакомого ей парня с нескрываемым разочарованием.
Вадим Гречишкин, который казался ей эдаким пай-мальчиком, примерным сыном и успешным студентом, бросил в её сторону тоскливый взгляд сквозь стёкла очков и отвернулся, словно ему было стыдно встречаться с ней глазами. Хотя, может, так оно и было. Всё же люди, по большей части не состояли из одних только плюсов и минусов. И такое понятие, как совесть, было присуще большинству.
— А здесь вообще весьма занятная история, — вновь подал голос Игнат, который был в тот день Мистером Красноречие, — Наш папенькин сынок, — снова пнул он Максима, — Остался недоволен тем, что его отвергли. Он, видите ли, решил, что ты, душа моя, — послал брюнет улыбку Марине, — Оскорбила его и унизила прилюдно. Поэтому, он решил отомстить. Причём, всем нам. Поэтому нашёл еще одного отвергнутого прекрасной дамой парня — и нассал ему в уши.
— Ваш милый сокурсник, — подал голос Елисей, заставляя Алю вздрогнуть, — На самом деле не так прост, как кажется. Он живёт в весьма неблагоприятном районе, и друзья у него — те ещё отморозки.
— Так это ты натравил тех ублюдков на моего парня? — поинтересовалась Марина, чувствуя, как внутри всё начинает закипать.
Гречишкин бросил в сторону рыжей полный презрения взгляд и отвернулся. Вины он не ощущал — в конце концов, эта девушка всё время умудрялась выводить его из себя. И он свято верил, что такая девушка, как Аля — чистая и невинная — не должна общаться с подобными людьми. Он сходил с ума от ревности каждый раз, когда видел Аржанову с Елисеем. А те, словно сговорившись побесить его, совсем перестали сдерживаться. Этот бугай каждый день приезжал за девушкой, привозил её в университет, караулил её на крыльце. И целовал. Постоянно, при любом удобном случае его губы находили её. И это заставляло Вадима чуть ли не визжать от осознания собственной никчёмности и бессилия.
Поэтому, когда к нему пришёл сокурсник и предложил сбить спесь с двух, по его словам, зажравшихся мужиков, Гречишкин, не долго думая, согласился. Но у него были условия.
— Вадим отказался выступать против тебя, Аля, — вновь заговорил Елисей, — Поэтому, он взял на себя Марину и Игната. Те типы — его знакомые. Им немного приплатили — а дальше всё было элементарно. Максим же взялся за тебя. Те статьи — его рук дело.
Аржанова перевела взгляд на Смирнова, который словно сдулся и, покачав головой, спросила:
— А клуб? С ним что?
— Тут подсуетился уже отец вашего сокурсника, — снова заговорил Игнат, — Ничего криминального в этом не было — просто чиновник забеспокоился тем, что происходит в городе. Всё было направлено на одну цель — заставить нас сомневаться друг в друге, нервничать, ругаться. По задумке этих гениев, рано или поздно мы должны были не выдержать, перессориться и расстаться. А там уже, кто знает, может, эти принцы подвалили бы к вам, предлагая своё плечо.
Аля молчала, пытаясь переварить услышанное. Такое она раньше видела лишь в дешёвых сериалах — с плохими спецэффектами, неважной актерской игрой и весьма предсказуемым финалом, когда убийцей оказывался садовник.
Но это была не кинолента — это была её жизнь. Её, и дорогих ей людей. А какие-то два «гения» решили поиграть в сценаристов, и возжелали переписать все диалоги и сцены на свой манер. И от осознания этого вся злость, которую она копила в себе, начала проситься наружу.
Но вслух она произнесла только:
— Зачем?
И Гречишкин, который сразу понял, что вопрос предназначен ему, ответил:
— Потому что я влюблен в тебя. И ты заслуживаешь большего, чем это недоразумение.
Лис дёрнулся было в его сторону — он вообще долго сдерживал в себе желание пересчитать все кости этого ботаника — но Аля остановила его одним движением руки. Вместо этого она покачала головой и произнесла:
— Это не любовь. Это болезнь. Которая разрушает не только тебя, но и окружающих. Когда любишь — радуешься, если объект твоих чувств счастлив. Ты же, пусть и чужими руками, сделал всё, чтобы я чувствовала себя униженной. Знаешь, — добавила брюнетка, скривив губы в подобии усмешки, — Больше всего мне сейчас хочется позволить Елисею сделать с тобой всё, что он желает. И я чувствую, что при таком раскладе живым ты из этой квартиры не выйдешь, и даже это меня не останавливает. Меня тормозит другое — я не хочу, чтобы мой любимый пострадал от этих поступков и решений. И вот это — настоящее. Чувствуешь разницу? Забота, а не разрушение.
Лис замер, услышав эти слова, после чего медленно перевёл взгляд на Алю. И в ту секунду у него больше не осталось сомнений относительно того, как закончится ИХ история. И закончится ли вообще.
— Что с ними будет? — спросила Марина, которая не скрывала ни своего отвращения, ни откровенного желания воткнуть обоим пилочки для ногтей в глаза, благо, маникюрный набор у неё был внушительный.
Вздохнув, Игнат признался:
— К сожалению, мы договорились не трогать этих двоих. Как бы не чесались мои кулаки — они уйдут на своих двоих. Прямо сейчас, — с нажимом добавил Васильев.
Максиму, кажется, не нужно было повторять дважды. Миг — и его словно ветром выдуло из комнаты. Остался лишь слегка горьковатый аромат его духов и запах страха, которым пропиталась, кажется, даже мебель.
Вадим же, поднявшись на ноги, сделал один неловкий шаг в сторону Али.
— Послушай, я… — начал было он, но брюнетка покачала головой:
— Уходи. Живо.
Гречишкин вздохнул, но всё же подчинился. И его взгляд, в котором читалось сожаление, как и вид побитой собаки, никого не смог ни разжалобить, ни хоть как-то задеть. Слишком поздно было для подобного.
