class="p1">— Прости, — она говорит со мной, но сама крутит пальцами кольцо, как будто все еще не верит. — Как ты узнал, что я была у родителей?
Я раскрываю рот, чтобы рассказать ей, но потом передумываю.
— Это будет мой секрет. Считай, что мои радары теперь всегда на тебя настроены. Выйдешь за меня?
— Марк, ну ты же еще не развелся?
— Это формальности.
— Или ты боишься, что я с твоими капиталами сбегу?
— Конечно, я волнуюсь, — смеюсь и переворачиваю ее на спину, показывая, кто сверху и кто руководит. — Ты осознаешь, насколько я тебе доверяю? Я переписал на тебя практически все. И знаю, что ты меня не обманешь.
— Ты поэтому сказал, что тебя тут ничего не держит? Оставил бы мне все и уехал?
— Возможно. Я был у родителей, пытался объяснить им. Что я не хочу, чтобы меня что-то связывало с Мариной и ее семьей, что я развожусь и что я придумал, как сохранить свое имущество. Посоветовал им сделать так же, как я.
— А они что?
— Они сказали, что если я разведусь, то они тоже потеряют много. И они не хотят видеть меня, такого предателя, своим сыном. Знаешь, было обидно это слышать. Пусть у нас никогда не были прям теплые семейные отношения, но я ведь их ребенок, и они должны меня поддерживать и понимать, а не ставить ультиматумы. В общем, я сказал, что раз они так хотят, то у них больше нет сына. Поэтому мне захотелось побыть одному.
— Мне очень жаль, — Она поворачивается на бок и обнимает меня. — Моих уже нет, а я бы все отдала, чтобы они были живы.
— Может, ты меня накормишь лучше, чем о грустном говорить?
— Давай пиццу закажем, ты пока еще только два дня отработал из двух лет.
— Любишь меня?
— Люблю, Никифоров, люблю.
Три недели спустя
— Как тебе эта квартира? — Я показываю Марку квартиру, которую присмотрела. — Тут четыре комнаты, и даже есть небольшая, в которой можно сделать тебе кабинет.
— Уверена, что нам надо столько места?
— Да, или мы уже не планируем умножаться?
— Я думал сначала долг полностью отработать. Сколько там осталось?
— Год и девять месяцев.
— Такими темпами к лету отработаю.
— Ну так что? — Мне нравится эта квартира, но я представляю ее ценник и меня начинает мутить.
— Ты у нас теперь руководишь бюджетом, — посмеивается в ответ.
— Марк, ну я серьезно.
— Можно мы отойдем ненадолго, — он кивает риэлтору и тянет меня за собой.
— Ммм, ты бы не плохо смотрелась у того окна, — заходит мне за спину и кивает на панорамное окно в пол. Домов напротив нет, и никто не будет разглядывать твое придавленное к стеклу тело.
— Никифоров, прекрати. — Он тянет меня в следующую комнату, немного меньше по размеру, чем предыдущая.
— Я уже говорил, что когда ты называешь меня по фамилии, то это имеет обратный эффект? Ооо, а тут посмотри какие подоконники широкие. Не то, что сидя можно, лежа можно.
— Я планировала тут детскую, вообще-то.
— Пока сделаем игровую, значит, — усмехается нагло и ведет назад в гостиную. — Мне, определенно, нравится.
— Ты еще не знаешь цену.
— У тебя теперь касса, принимай решение.
Мне кажется, ему даже нравится это. Давать мне чувство власти, но при этом все равно все контролировать. Мы соглашаемся на покупку этой квартиры, потому что каждый нашел для себя тут что-то по душе.
Как только Марк объявил о разводе, с проекта нас уволили. Двоих. Ребята остались втроем, а главным назначили Аркадия. Я все равно, хоть и негласно, помогала им закончить проект. И к Марку обращались, потому что без него сложно было все собрать в кучу.
Родня его жены подняла все возможные и невозможные связи, но так ничего и не смогла сделать. Этот гениальный юрист продумал все, и к Марку и его деньгам не было возможности подобраться.
У меня даже временно появился охранник, чтобы мной тоже не смогли манипулировать и угрожать. Слушание о разводе переносили уже несколько раз, но у них не оставалось зацепок и Юрий обещал, что скоро все это закончится.
Родители Марка хоть и злились на него, но тоже нашли, куда пристроить свое имущество. Они встречались в суде, потому что тоже были участниками этого дела. Но больше с ним не общались.
Марк просто меня спрятал ото всех, и я была ему благодарна за это. За все это время я не встретилась ни с его женой, ни с матерью. Но догадываюсь, что они обе меня люто ненавидят.
На Артура и его друга больше ничего не нашли и не стали заводить уголовное дело. Я даже нашла в себе смелость встретиться с ним и поговорить. Он извинялся и просил прощение. Сказал, что хочет начать все сначала и уехать. Пускай это останется с ним и на его совести…
Можно было, конечно, увидев впервые Марка, уйти с проекта. Не слушать, не видеть, не думать о нем. Но, однажды поселившись в моем сердце, он уже не уходил оттуда никуда. Пытался сбежать, но ошибся и вернулся. Все-таки, мы не были ошибкой два года назад, но пришлось проделать очень большую работу над ошибками, чтобы это понять.
Конец
