— Он уволил ее? — Наблюдаю, как она жеманничает, распивая мой кофе, прекрасно зная, как меня это бесит. — И поставь, блядь, мой кофе на место.
Порываюсь вперед и выхватываю стакан. Но Суса лишь улыбается. Такой улыбочкой, что можно горло перерезать.
— Ага. Из-за тебя.
Ну вот и логика. Здравствуйте, блядь. Вот причина ее игнора.
— Ты опять с ним трахалась?
— Возможно. Не знаю. — Суса слезает со стола и, играя на моем растрепанном терпении, начинает медленно расхаживать по кабинету. — Тебя не касается, с кем я трахаюсь во внерабочее время.
— Этот хуй — твой бывший муж и мой конкурент. Я думаю, это, блядь, мое дело.
— Не переводи тему на меня, милый. Это после секса с тобой девушки несчастнее пасмурной тучи.
— Ты видела ее?
Разглядывает свой маникюр.
— Суса?
— Я не хотела тебе говорить, но…
— Что, блядь, но?
— Не ори на меня, истеричка.
— Не доводи до греха, — вскидываю руку. — Говори, мать твою.
Бросает на меня самодовольный взгляд, который обычно превращает в камень всех мужиков. Сегодня она еще и в линзах, что делает ее взгляд более прямолинейным и жестким. А знаете что? Ей не хватает обода из змей на голове. Вот, блядь, копия!
Только какого хера она отыгрывается на мне?!
— Я видела ее неделю назад. — Отворачивается и отходит к окну. Мне приходится крутануться на стуле. Терпеть не могу вести разговор, когда кто-то за моей спиной. — Я думала, твой высококвалифицированный мозг поймет это раньше.
— Где? — требую грубым тоном.
— В женской консультации. — Оборачивается через плечо. — Надеюсь, ты не забывал о защите, когда периодически в архиве трахал мою помощницу?
— Это было один раз, — едва ли не рычу я.
— Одного раза тоже достаточно.
— Она приняла таблетку.
Этот невыносимый чопорный диалог сжигает мои кости заживо.
— Уверен?
Суса разворачивается и складывает руки на груди, вопросительно выгибая бровь.
— На что ты намекаешь?
— Ну не знаю. — Пожимает плечами, играя наманикюренными пальцами по предплечьям. — Может, на то, что она, возможно, беременна? Я могла бы допустить, что у нее плановый осмотр. Но, зная, что ты тайком трахаешь бедную девочку, — стучит указательным пальцем по подбородку, строя задумчивую гримасу, — я думаю, все логично.
Я хочу послать ее на хуй, но вовремя сдерживаюсь. Она и так слишком осведомлена о моих чувствах, которые, как мне казалось, я когда-то прекрасно скрывал.
Когда-то.
Пока Олененок из прошлого не начал пробираться в мою плоть сквозь кожу и кости.
Возможно, этого бы не произошло, держи я дистанцию. Но я облажался. Как и всегда с этой девушкой.
Сжимаю челюсти. Если бы она была беременна, думаю, в первую очередь бросила бы этим в меня, как питчер бейсбольным мячом. Поэтому я не подпускаю издевательство подруги близко к тому месту, где у обычных людей бьется сердце. У меня же там клубится черный туман.
— И что бы ты мне посоветовала? — произношу уже сдержанней. В конце концов, мне действительно нужен совет.
— Зависит от того, чего ты хочешь добиться.
— Я хочу хотя бы поговорить с ней, черт возьми!
— Это проблема?
— Да. Потому что она поставила мой номер в черный список. А дома ее нет, или она очень хорошо скрывает данный факт.
Провожу ладонью по губам и щетине. Я снова завелся.
— Может, у нее есть место, где она могла бы спрятаться? Ну знаешь, нам девочкам иногда хочется скрыться от окружающего мира. Особенно когда в окружении есть такие мудаки, как ты. — Вскидывает ладони. — Без обид. Но ты редкостный мудак.
— Ты повторяешься. — Сдавливаю челюсти до зубной боли, пока мозг обрабатывает выданную мне информацию.
Я знаю только одно место, где она может быть. Но до этого момента я не думал, что поеду туда.
— Ты закончишь за меня тут?
Я киваю на отчеты. А потом добавляю:
— И через час у меня встреча с инвестором.
Суса на лету ловит ход моих мыслей. Это один из ее плюсов.
— Если ты сделаешь меня крестной — все что угодно.
Вот что за сука. Даже мысленно похвалить нельзя.
Я подрываюсь с места и, раздраженно схватив со стола телефон, заставляю себя выйти, пока не придушил стерву.
Ей-богу. Я не удивлен, что ее не выдержал Гапонов. У этой особи женского пола стальные яйца и лезвие вместо языка. Но в мужском бизнесе эти качества определенно считаются плюсом.
Выхожу из здания и следую прямиком на парковку. В машине трачу еще пару минут на то, чтобы успокоиться.
Мне больше не требуется мозговой штурм, чтобы прикинуть варианты, где бы Алевтина могла скрыться, кроме ее квартиры, в которую я все равно заезжаю, дабы убедиться, что мне никто не откроет. И только после этого направляюсь в дом, с которого все когда-то началось.
Глава 60
Все, что у меня сейчас есть, — это вопросы и чертовски неприятное понимание, что я совершил огромную ошибку. И они душат меня.
А что, если она больше не захочет слушать меня? Что, если это, мать его, гребаный конец? И таким образом она дает мне это понять? Иначе как объяснить ее поведение? И это, черт возьми, не что иное, как долбаная карма. Ведь я наконец готов признаться самому себе, что больше не хочу, чтобы она держалась от меня подальше. Да и раньше это желание вызывало во мне скептицизм. Просто так было проще оправдывать свои ублюдские извращенные мысли о ней. Но теперь я действительно хочу, чтобы единственной причиной ее бегства была возможная беременность, а не моя уродливая сторона, которая слишком долго убивала эту девушку.
Выжимая педаль газа, занимаю левый ряд, чтобы съехать с МКАДа. По мере приближения к заданной геолокации сердце еще сильнее грозит проломить ребра. Прямо там, где Чудакова создала себе дом из моих костей.
Не хочу признавать, но я устал отрицать тот факт, что моя жизнь обретает смысл, когда я рядом с Алевтиной. Докатился, блядь. Я уже думаю, как ебаный принц. Но это чертова правда. Без нее мое существование кажется безликим и бессмысленным. По крайней мере, таким оно было последние пять лет. Сейчас я это отчетливо осознаю. Я зависим от этой девушки. И, судя по прошедшей неделе, у меня началась ломка.
Усмехаюсь от абсурдности ситуации, в которую сам себя загнал, и качаю головой.
Даже ее разорванные трусики насмехались надо мной, каждый вечер мозоля мне глаза. Точно так же как и диван, на котором я ее трахал.
Сжимаю руль до скрипа кожи, словно вот-вот превращу его в месиво.
Блядь. Я однозначно не готов потерять эту девушку. Не в этот долбаный раз.
Но откидываю все мысли к чертовой матери, когда паркую машину у дома Чудаковых. Я не буду сейчас об этом думать.
Вот только какого-то хрена продолжаю сидеть в машине и философствовать на тему: в какой момент моя ненависть оказалась дешевым фарсом?
В какой момент с моих глаз слетели шоры слепой мести?
Неприятное зудящее ощущение в груди заставляет задержать дыхание и потереть ладонью солнечное сплетение. Насколько сильно я все испортил?
Стиснув зубы, глушу машину и направляюсь к дому. Поднимаюсь по лестнице, минуя крыльцо, и нажимаю на дверной звонок.
Вновь потираю грудь, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, которое больше не могу игнорировать.
И, когда хозяйка дома открывает дверь, я понимаю, что нашел свою беглянку. Потому что этот взгляд, направленный на меня, блядь... Этот взгляд уничтожает и отшвыривает меня на пять лет назад, когда ее родители действительно думали, что я взял их дочь силой. Тогда эта женщина смотрела на меня с таким же презрением, как и сейчас.
— Ты…
— Здравствуйте, Диляра Ильдаровна, — киваю и сглатываю, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.
— Ты пришел, чтобы причинить ей боль? — чеканит жестким тоном, что так сильно разнится с теплой красотой этой женщины. А потом она оглядывается и выходит за дверь, складывая на груди руки. Тем самым давая понять, что просто не будет.
