Два дня это проклятое письмо одолевало его, высушивая изнутри. Бумажка, обычный альбомный листок, исчерканный вдоль и поперек записями. Он знал каждую наизусть, как священник молитвы. Не хотел знать, но знал. Въелись в память ядовитыми чернилами, завладели мыслями и мучили.
Целый коробок спичек спалил, но не смог поднести к огню. Эта бумага перевернула все представление о прошлой жизни, вывернула душу наизнанку. Трижды доставал из урны, распрямлял и читал снова.
Письмо любимому. Облекая в слова, как в футляр, она писала о своих чувствах, просила прощения и умоляла. Клялась всеми святыми, и через строчку срывалась на проклятия. Это было оно, самое искреннее, самое тяжелое, чистосердечное признание в любви. В любви к другому.
Каждый день и час, прожитый вместе, потерял свой цвет. Ложь во всем и всегда. Гнусный обман, которым он жил несколько лет, наконец, закончился. Ох, сколько бы он отдал, чтобы не читать этих строк и не знать правды. Но поздно. Ящик Пандоры открыт, несчастья и беды уже выпущены на волю, ад разверзся. И забыть нельзя...
Два месяца он не был в ее комнате, два месяца, как огня, боялся прикоснуться к вещам или просто открыть дверь. Сам не знал почему. Все ждал, что боль утихнет, надеялся на покой и, вот теперь такая пощечина. Отрезвляет. Сейчас к боли утраты примешалась ярость. Отчаянная ярость мужа, беззаветно любившего свою жену. Его бесценная, прекрасная Рита, она ни на секунду не выбрасывала из головы того, кого клялась забыть. Интрижки, измены - да что они по сравнению с вероломным предательством, которым была их супружеская жизнь?
Он снова открыл письмо. Строчки разбегались, слезящиеся от усталости глаза не хотели видеть слов: "... презираю его слабость, но не могу уйти...", "...когда он во мне, хочется взвыть от отчаяния, ведь это не ты...", "... я любила и всегда буду любить только...".
- Хватит... - мужчина бросил листок на стол и поднялся. - Пришла пора платить по счетам. Пусть знает правду!
Схватив с собой только самое необходимое, он вышел из дома.
Глава 3.
В эту ночь Карина так и не уснула. Проворочалась, не смыкая глаз, но предчувствие чего-то ужасного и скорого не отпускало.
К сожалению, утром Глеб даже слушать ее не пожелал. Поняв в чем дело, оборвал заготовленный за бессонные часы монолог поцелуем.
- Карина, давай не будем портить твоими кошмарами прекрасный день.
- Я только прошу тебя быть осторожным, - девушка не знала, где взять слова, чтобы донести весь свой страх. - Ну, пожалуйста, ради меня...
- Ради тебя я лучше завоюю медаль, - он уже начинал злиться. Испортить глупыми страшилками хорошее утро, как это по-женски...
- Не нужны мне медали...
- Карина! - Булавин обернулся уходя. - Не превращайся в занудную стерву, какой была моя бывшая. Это глупо.
И со стуком закрыл за собой дверь с обратной стороны.
Девушка в отчаянии опустилась на широкую кровать. Он сравнил ее с женой? Можно было бы рассмеяться, если бы не было так больно. Два месяца находиться рядом, жить бок о бок и быть никем... Какие тут сравнения с женой?
- Ладно... - она в очередной раз попыталась выбросить из головы наболевшее. - Главное, чтобы сон был просто сном, а с обычной жизнью можно справиться. В конце концов, не все так печально, и нынешняя ночь тому подтверждение...
С этими соревнованиями ни у кого из них не осталось сил на споры или конфликты. Напряжение с каждым днем увеличивалось в геометрической прогрессии, а в их команде - тем более. Двое, Булавин и Ферзь, вполне могли рассчитывать на призовые места. Все наивно считали подобное чудом, и только Глеб, вспоминая свои изматывающие тренировки, понимал, какого труда стоило "чудо".
***
Для Федора сезон пока складывался неудачно. После хороших результатов на сборах, чемпионат он провалил. Акробатика не получалась, а первые прыжки на точность завершились позором. Пятка упрямо промахивалась мимо заветного блинчика, и шансы наверстать баллы таяли, как снег весной.
Он кинул рюкзак на пассажирское сиденье своей машины и уселся рядом. Необходимо как-то собраться с мыслями, а на поле это не получалось. Одна только довольная рожа Ферзя чего стоила! Вот уж где везунчик.
- Молодой человек, вы мне не поможете? - рядом послышался незнакомый голос.
Федор недовольно высунул голову из салона. Ведь так не хотелось никого видеть.
Прямо перед ним стоял высокий худощавый мужчина, явно не из парашютной братии. Очки с толстыми линзами, нездоровая бледность - этакий аристократ, не привыкший к физическим нагрузкам.
- Что вам? - резко ответил парень.
- Я ищу знакомого... - замялся тот. - Его зовут Алексей Воронов...
- Так вы по душу Ферзя! Как только нашли нас в этой глуши? - Федор ехидно ухмыльнулся. Наверняка это один из обманутых мужей. Не первый и не последний. - Здесь он, ваш Воронов!
- А не могли бы вы, - незнакомцу было не по себе, словно боялся чего-то. - Помочь мне его разыскать.
- Пять минут, - устало вздохнул спортсмен. - Потом отведу.
- Спасибо, - тут же ответил высокий тип и замер на месте. Он, похоже, иных дел не имел и живописными пейзажами не интересовался.
Парень даже удивился. Ему еще не приходилось встречать людей настолько равнодушных к красоте, происходящей в небе. Яркие крылья парашютов разукрасили небосвод всеми цветами радуги. Каждую минуту кто-то садился, кто-то выпрыгивал. Под облаками бурлила насыщенная, лихая жизнь.
- Идемте, - Федор не стал выжидать отведенное время. Нестерпимо захотелось избавиться от этого странного гостя.
Лешка как раз недавно сел. Его белый парашют свободно валялся на земле, ожидая шустрого риггера. На соревнованиях без профессиональных укладчиков тяжело, но дотошные ребята не всегда успевали вовремя подбежать, и тогда спортсмены предпочитали ждать. Заинтересованно наблюдали за результатами других и анализировали ошибки. У Ферзя ошибок было мало. Герой чемпионата, успешный, красивый и нелюдимый. Заветная мечта каждой девчонки и головная боль конкурентов.
