— Где Мишель?
Натали сложила руки на груди.
— Спит. Сказала, чтобы ее разбудили, если что-то произойдет. — На глаза ей снова стали наворачиваться слезы. — Как ты думаешь, может, она тоже хочет поехать с нами?
«Нет, — следовало бы ответить Алиссе. — В последние годы у Мишель разладились отношения с отцом. Словно она чувствует, что происходит. Понимает, что он мне изменяет».
— Пусть спит. Это ее право, — проговорила Алисса вместо этого, сунув ноги в теннисные туфли.
Она положила руку Натали на плечо:
— Пошли.
Они уже выходили в коридор, как вдруг Натали остановилась:
— Ой, мам, чуть не забыла!
— Что?
— Тебе звонили по твоей личной линии. Я подумала, что это мог быть папа. Или из больницы. И сняла трубку. Только не бесись.
Алисса решила пока не «беситься».
— Кто это был?
— Какой-то человек из Нью-Йорка. Данни. Он сказал, что располагает информацией, какая тебе была нужна.
Роберт лежал на постели, весь опутанный множеством проводов, тянувшихся к мониторам и другим аппаратам, издающим тонкое пищание. Он был подсоединен к капельнице. Алисса стояла в коридоре. Их разделяла стеклянная стена, сквозь которую ей было видно, что у него закрыты глаза.
— Господи, он выглядит как мертвый, мам, — прошептала Натали.
— Он жив.
Мимо них в палату прошла медсестра. Она проверила капельницу и что-то настроила во всей технике, окружавшей постель Роберта, нажала на какие-то кнопки, повернула переключатели. Когда она выходила, Алисса остановила ее за руку.
— Где его врач? — требовательно спросила она.
— Доктор Харрингтон знает о том, что вы пришли, — живо ответила та. — Но он сейчас у другого больного.
С этими словами она ушла.
Алисса расстегнула пиджак. «Боже, как же здесь душно! Где носит этого доктора Харрингтона? Скорее бы уж он пришел!» Алисса чувствовала, что ей необходимо сделать две вещи. Во-первых, узнать о состоянии Роберта, во-вторых, поспать хотя бы несколько часов. А в восемь можно будет позвонить Данни. Если не рано… Интересно, что он ей скажет?
«Я нашел его!» Должно быть, это. Он же передал Натали, что располагает интересующей ее информацией. А ему было хорошо известно, какая информация ее интересует.
Она вновь заглянула в палату и стала прислушиваться к равномерному пищанию какого-то датчика и резким скачкам кривой на кардиомониторе. Роберту уже сорок шесть. Джею сорок четыре. Роберт лежит в реанимационном отделении больницы, и одному Богу известно, что с ним стряслось. А Джей в те времена, когда она его знала, курил. И кололся. Роберт никогда этого не делал. И однако же Роберт лежит сейчас в этой больничной палате. А как Джей? Пугающая мысль закралась в ее сознание. Может, он уже даже не болен? Может, он умер? Данни сказал, что располагает интересующей ее информацией, но это еще не значит, что полученная информация ее обязательно обрадует. «Нет, — тут же сказала она себе, — Джей не мог умереть. Я видела его по телевизору всего пару недель назад».
Впрочем, пару недель назад и Роберт еще выглядел совершенно здоровым.
— Миссис Пэйдж?
На грудном кармашке висела карточка, на которой было выведено: «Джулиус Харрингтон, доктор медицины». Алисса никогда прежде не слышала об этом человеке, который выглядел слишком молодо даже для кандидата медицины.
— Доктор Харрингтон, что с моим мужем?
— В настоящий момент его состояние довольно стабильно. Какое-то время, впрочем, ему придется провести в реанимационном отделении.
— У него был сердечный приступ?
— Нет, насколько я знаю.
— Тогда что же?
Врач поправил стетоскоп, болтавшийся у него на шее:
— Утром мы сделаем ему ангиограмму. Проверим, нет ли закупорки коронарных сосудов.
Алисса вновь оглянулась на мужа:
— Он в сознании?
— Спит.
— Хорошо.
Натали схватила ее за руку:
— С ним все будет нормально, мам?
Алисса вновь оглянулась на врача:
— Доктор?
— Позже многое прояснится. После того, как станут известны результаты ангиограммы.
Алисса вновь кивнула.
— Не согласитесь ли вы ответить мне на пару вопросов, миссис Пэйдж? Это может помочь нам.
— Слушаю.
— Не переживал ли ваш муж в последние дни стресс?
Алисса закусила губу. Стресс. Любопытное словечко.
— Не заметила, — ответила она. — Впрочем, он наблюдает СПИД-пациентов. Сами понимаете. Хотя о работе он мне почти не рассказывает.
«Особенно в последнее время».
— Его постоянный врач Якоб Штерн, не так ли?
Алиссе стало противно стоять здесь в середине ночи с хныкающей дочерью и молодым врачом, которому, небось, страшно стало, когда его позвали к поступившему в больницу Роберту Гамильтону Пэйджу.
— А что, он звонил? — спросила Алисса.
— Он в Цюрихе, — ответил Харрингтон. — На симпозиуме.
— Кто же его будет пока замещать?
— Ваш покорный слуга.
Она не смогла скрыть своего удивления:
— Вы?
— Совершенно верно.
Алисса вздохнула и оглянулась на Роберта. По крайней мере вроде бы ничего серьезного. По крайней мере не инфаркт.
— Значит, у вас есть его история болезни.
— Утром я приглашу специалиста-кардиолога.
— Неплохая мысль, — сказала Алисса и добавила: — Но прежде вы, конечно, согласуете это с доктором Штерном.
— О да, разумеется.
«Интересно, намекается ли каким-нибудь образом в его истории болезни на то, что он гей?» — подумала Алисса.
Она вновь оглянулась на Роберта. Он выглядел жалким и несчастным. Трудно было поверить, что когда-то он был молодым и полным жизненных сил. Трудно было поверить в то, что когда-то она его любила. Или, точнее, думала, что любила.
«С Робертом ничего не случилось», — подумала она и облегченно вздохнула. Алиссе хотелось изменить свою жизнь, но не хотелось, чтобы перемены начинались смертью мужа. Узнав об этих ее мыслях, он, конечно, не поверил бы в их искренность.
Она обняла Натали рукой:
— Пойдем, Нат. Сегодня нам здесь уже больше нечего делать.
Натали не двинулась с места.
— Я не пойду домой, — ответила она. — Я остаюсь.
— Не смеши людей. С твоим отцом все будет нормально.
Натали покачала головой:
— Мне плевать. Я остаюсь. Медсестра найдет мне свободную койку. Она очень хорошо относится к папе. Говорит, что он прекрасный врач. Один из лучших. Она сказала мне это, когда папу привезли…
Алиссе захотелось сказать ей, что она ведет себя, как ребенок, и погнать домой, но не было сил спорить. Она слишком устала. Свой долг она исполнила: пришла и убедилась, что муж попал в хорошие руки. Она сделала то, что требовалось, что от нее ждали. А теперь ей хотелось пойти домой и лечь в постель. А Натали пусть остается. Так даже лучше. По крайней мере она не сможет подслушать разговор с Данни.
