Он медленно поднял руки, ладонями вперёд, и осторожно отступил прочь; его спина оказалась за дверью.
Мистер Маргарет благосклонно отпустил горло Танзи, но затем неторопливо провёл пистолетом по её щеке Танзи пришлось призвать на помощь последние крупицы мужества, чтобы её не вырвало или чтобы не упасть в обморок. Маргарет со счастливой улыбкой посмотрела на неё.
– Да-да, ещё как!
– Опустите пистолет.
Маргарет и Танзи одновременно уставились на Райли. Тот пересёк кухню и теперь держал в руках пушку, по сравнению с которой оружие Маргарет Свиндлер выглядело детской безделушкой.
Танзи тотчас подумала, что была бы безгранично счастлива провести всю свою жизнь с Райли-агнцем. Потому что в таком случае ей больше никогда не пришлось бы лицезреть его с пистолетом в руках. Или, точнее, в ситуации, когда пистолет – единственный выход.
– Ты не посмеешь, – предупредила Маргарет, нацелив на Райли свой «дерринджер».
И совершила ошибку.
Пора действовать, подумала Танзи. Им обоим ничего не стоило погибнуть под градом пуль, но нацеленный в сердце Райли пистолет переполнил чашу её терпения.
Рука с перечницей непроизвольно взмыла вверх, и Танзи метнула содержимое в глаза Маргарет. Одновременно острым каблуком четырехсотдолларовой туфли она врезала своему обидчику по ненавистным ему мужским гениталиям.
– Вот тебе, получи!
Маргарет взвыла от боли и опустила пистолет. Танзи бросилась прочь, а Свиндлер рухнула на пол, прижимая руки к своим ненужным «фамильным драгоценностям». Танзи ударилась боком о стол, что помогло ей обрести равновесие. Как раз вовремя, ибо в этот момент Райли ногой выбил из рук Маргарет «дерринджер», а саму её уложил лицом вниз на итальянский мраморный пол.
– С тобой все в порядке? – прокричал он.
– Да, – ответила Танзи, задыхаясь и держась за бок. – А ты как?
– Нормально. Набери 911!
– Уже набрала.
В дверях, держась за сердце, стояла Миллисент. Бледная и испуганная, она выглядела на все свои восемьдесят два года. Позади неё маячил Мартин.
– Боже мой, – дрожащим голосом проговорила Миллисент.
Но через мгновение волшебным образом старушка взяла себя в руки и повернулась к толпе гостей, что успела собраться в холле у неё за спиной.
– Возвращайтесь в гостиную. Все в порядке. Мартин, оцепеневший от ужаса, по-прежнему стоял как вкопанный.
– Это был выстрел? – прозвучал вопрос из толпы. Миллисент любезно взяла Мартина под руку и сопроводила его к остальным гостям.
– Пробка от шампанского, – придумала она объяснение. – Мы пьём за здоровье будущей матери! А для тех, кому спиртного нельзя, у нас есть шипучий виноградный сок. – Улыбнувшись, Миллисент жестом пригласила всех пройти в парадную гостиную. – Сейчас я принесу бокалы.
Танзи не знала, что поразило её больше – события последних пятнадцати минут или же потрясающая импровизация Миллисент. Старушка повернулась к ним, и Танзи увидела, что тётушка отнюдь не безмятежна.
– У вас точно ничего не случилось? – Она посмотрела на Райли. – Мне… Мне казалось, вы сказали, что все выяснилось.
– Да-да, – проговорила Танзи. – Я… я думала, что это Мартин.
– Мартин? Но я же говорила Райли, что он никогда…
– Это долгая история, – сказала Танзи и, спотыкаясь, подошла к Райли.
Тот, отрезав от блендера шнур, связывал им руки Маргарет.
Маргарет Свиндлер не корчилась и не стонала. Похоже, она была без сознания.
– Боюсь, я слишком сильно стукнул её головой об пол. – Однако в голосе Райли почему-то не слышалось раскаяния. – Но она будет жить. Придётся купить вам новый блендер, госпожа Харрингтон, – добавил он, обращаясь к Миллисент.
– Чепуха, – ответила старушка, входя в кухню, чтобы обнять его и Танзи. – Вы только что спасли мою девочку.
– Она сама себя спасла, – скромно возразил Райли, впервые за всё это время улыбнувшись. – Я лишь немного ей помог.
– На самом деле, – сказала Танзи, тоже улыбнувшись, и посмотрела на женщину, которая без сознания лежала посреди кухни, – вас ждёт сюрприз, и какой!
Через несколько часов Райли наконец остался наедине с Танзи. Полиция ушла. Оставшихся гостей отпустили. Мартин уехал домой, но только после того, как дождался полного объяснения. Во время допроса Танзи и её подруги столпились в передней. Мэриел каким-то чудом удалось не родить раньше времени, и, несмотря ни на что, она со слезами на глазах благодарила окружающих за замечательный день.
Но теперь все разошлись, и Райли наконец-то мог отвезти Танзи домой. Оставался лишь один вопрос: в чей дом ей хотелось бы вернуться?
– У меня до сих пор не укладывается в голове! Надо же, Мартин вообразил, будто я позвала его сюда специально для того, чтобы сказать о своём уходе из «Мейнлайн» в Национальный газетный синдикат! – Танзи рассмеялась. – Я имею в виду, если подумать о том, что он сказал… – Она покачала головой. – Честное слово, как это я…
Она не договорила.
Когда Танзи рассказала Мартину об их подозрениях, тот заметно покраснел. К счастью, став свидетелем жуткой сцены, что разыгралась в кухне, он понял, какого невероятного напряжения стоили Танзи последние дни, и не стал обижаться на неё за то, что попал в список подозреваемых. Наоборот, когда всё было позади, он даже признался, что слегка польщён. Это же надо! Она решила, что он ещё способен на любовную интрижку! Более того, глядя на Танзи и Райли, он поклялся отправиться прямиком домой и сделать всё возможное, чтобы убедить Жизель пойти с ним к адвокату для обсуждения вопросов развода.
– Думаю, сказать, что сегодня был чертовски неприятный день, – значит ничего не сказать, – произнёс Райли.
Теперь, когда всё было улажено – по крайней мере до тех пор, пока не назначат день суда, – он постепенно начал осознавать, что его работа у Танзи окончена. То есть профессиональная необходимость находиться с ней рядом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю также подошла к концу.
Требуется в срочном порядке найти убедительный предлог, чтобы остаться с ней рядом.
Миллисент зашла в кабинет на верхнем этаже. Райли уже упаковывал оставшееся оборудование. Старушка протянула руки, и Танзи, вскочив с кресла, бросилась в её объятия.
– Слава Богу, все позади.
– Как жаль, что я принесла сюда неприятности! – воскликнула Танзи, наверное, уже в десятый раз.
И в десятый раз Миллисент шикнула на неё, чтобы та умолкла. Ещё раз обняв племянницу, она отошла на расстояние вытянутой руки.
– Наверное, я должна быть благодарна ещё кое за что в эти праздники.
Знаешь, я никогда не сомневалась, что ты способна сама справляться со своими делами. Я и сейчас так считаю. Но помнится, ты как-то обмолвилась, что не против участия в делах нашего семейства. Мне это будет очень приятно. Кроме того, у меня тоже есть к тебе просьба.
– Да?
– Сегодня всё шло отлично. По крайней мере до тех пор, пока на кухне не разыгралась эта драма. Мне нравятся твои подруги, и мне нравится видеть тебя с ними. Я не знаю, как бы это сказать, чтобы не быть похожей на старуху, которая всем навязывается, но понимаешь, мне бы хотелось, чтобы мы больше времени проводили вместе. Как ты смотришь на то, чтобы я присутствовала на одной из записей твоих передач? Танзи улыбнулась:
– Правда? Ты в самом деле этого хочешь? Лично я была бы только рада.
Миллисент вздохнула, словно у неё гора с плеч свалилась. Можно подумать, кто-то решится ей отказать, подумал про себя Райли.
– Ну хорошо, – произнесла Миллисент, непривычно долго подбирая слова. – Вот и хорошо, правда? – И, что уже в её духе, быстро обрела самообладание. – Знаешь, после всех наших разговоров о семье и прошлом я поняла: наверное, мы с тобой слишком отдалились друг от друга. Нет, не от недостатка любви. Я сделала это из уважения, но…
– О, тётя Милли, – дрожащим голосом произнесла Танзи, вновь обнимая старушку. – Я тоже тебя люблю.
Миллисент была так довольна, что даже не отреагировала на запрещённое прозвище.
– Ладно, – произнесла она, вытирая с глаз подозрительную влагу. – Кажется, мне пора, не буду вам мешать. Увидимся после праздников.
Райли выбрал этот момент, чтобы сделать шаг вперёд. Миллисент уже успела поймать его в углу и донести до его сознания тот факт, что она безмерно благодарна за всё, что он сделал для Танзи. И заверила, что будет рекомендовать его детективное агентство всем своим знакомым. Райли ничего не оставалось, как сообщить о своём недавнем решении навсегда покончить с частным сыском.
Он ещё не сказал об этом Танзи. Правда, если судить по тому, как Миллисент отреагировала на это новое направление в его деятельности, оставалось только надеяться, что Танзи отреагирует примерно тем же образом. Ему не хотелось думать о том, что скажет Финн. Хотя, принимая во внимание Жаклин, у Райли были все основания подозревать, что рабочие дни его отца все равно сочтены. И если ему придётся продать дом, чтобы мечты их обоих осуществились, что ж, будет так.
