согласилась Мария. — Sé valiente. Sé fuerte. Sé amable. Y quédate.
Я приподнял бровь:
— Тебе придется перевести это, Мария.
Камилла рассмеялась и взяла меня за руку:
— Будь храбрым. Будь сильным. Будь добрым. И оставайся. Пришло время бороться за свою любовь, Лэндон. Итак, вперед. Будь храбрым.
— Хорошо, — я кивнул. — С чего мы начнем?
Рейн широко улыбнулась и сцепила руки:
— Хорошо. Итак, план начинается с того, что на Рождество ты должен вести себя с Шей как… Ну, как придурок. Как в старые добрые времена. Еще до того, как вы заключили то дурацкое пари.
Что ж.
Этого я не ожидал.
— Нам нужно, чтобы ты немного ее встряхнул. Подталкивай ее так, чтобы она не заметила, — объяснила Рейн. — Шей изо всех сил старается держать тебя на расстоянии, и, если ты подойдешь к ней с приятными словами, она без раздумий тебя оттолкнет. Итак, ты должен залезть ей под кожу. Если ты будешь обращаться с ней как полный козел, она будет так сбита с толку, что ей придется отреагировать. Она разозлится, и ей придется с тобой взаимодействовать. Не может быть, чтобы она не постояла за себя, если ты будешь плохо с ней обращаться, и тогда ты приступишь ко второй части этого плана.
— Она права, — согласилась Камилла. — Будь с ней погрубее.
Я поднял бровь:
— Погодите. Вы правда хотите, чтобы я был полным придурком по отношению к вашей дочери?
— Я не просто хочу — я настаиваю. Давай, Лэндон, используй свои навыки. Обращайся с моей дочерью как с дерьмом.
— Можно я тоже скажу «дерьмо», папа? — спросила Карла Грейсона.
— Нет, ни хрена ты не скажешь, — ответил Грейсон.
Я слегка улыбнулся:
— Хорошо, а какова вторая часть этого плана?
— Ох, — Рейн закатила глаза и хлопнула в ладоши. — Эта часть тебе точно понравится.
В последние несколько месяцев я сосредоточилась на своей преподавательской деятельности. Изо дня в день я отчаянно пыталась не думать о Лэндоне. Старалась не вспоминать, как сильно по нему скучаю, но мысли о нем все равно приходили мне в голову.
Каждый день он появлялся в моем сознании, и я, как глупая женщина, позволяла ему там задерживаться.
Я так скучала, что иногда до сих пор плакала из-за его ухода.
Я думала, что смогу просто отключить свои чувства, как в молодости, но на этот раз все оказалось не так легко.
Мне было очень трудно по-настоящему его отпустить. Может быть, потому что любовь во взрослом возрасте ощущалась совсем иначе. В каком-то смысле она казалась проще. Вплоть до того момента, как во мне не зародились сомнения и я его оттолкнула.
Все было хорошо до тех пор, пока я не начала получать от Лэндона странные сообщения.
Лэндон: Я мечтаю о том, чтобы ты села мне на лицо. Ты тоже обо мне думаешь?
Что?
Что, черт возьми, это было?
Он случайно отправил сообщение не той девушке?
Эта мысль заставила мой желудок заныть от беспокойства.
Я оставила СМС без ответа.
На следующий день пришло еще одно сообщение.
Лэндон: Секс на одну ночь?
Лэндон: Я мечтаю оказаться между твоими бедрами.
Прошло еще несколько дней.
Лэндон: Шей, если мы не можем быть парой, мы могли бы снова заниматься сексом без обязательств. Никакой близкой связи — если только ты не захочешь, чтобы я тебя связал.
Очевидно, Лэндон сошел с ума.
Я изо всех сил старалась игнорировать его сообщения, но с каждым новым СМС мне все сильнее хотелось швырнуть телефон в другой конец комнаты.
Когда наступило рождественское утро, я постаралась привести себя в наилучший вид. Я знала, что пересекусь с Лэндоном, и я определенно не ждала этой встречи после его сумасшедших сообщений.
В то утро я взяла себя в руки и направилась на завтрак к Элеоноре и Грейсону.
Было так странно говорить «Элеонора и Грейсон», словно они одно целое. Совсем недавно Элеонора переехала в дом к нему и двум его дочкам.
Несколько месяцев назад Грейсон и Элеонора наконец-то официально объявили о своих отношениях, а сейчас они пригласили меня на праздничный завтрак в честь наступающего Рождества. Я пришла пораньше, чтобы помочь Элеоноре с украшением дома и готовкой.
Все шло прекрасно, пока я не услышала, как открылась входная дверь и младшая дочь Грейсона, семилетняя Лорелай, восторженно завизжала:
— Дядя Лэндон!
Я бросила взгляд в сторону гостиной, куда только что вошел Лэндон с кучей подарков в руках. Я замерла, глядя прямо на него, стоящего всего в нескольких метрах от меня.
Часть меня хотела побежать к нему и оказаться в его объятиях.
Мне хотелось обхватить его руками и сделать вид, что никакого разрыва не было.
Вместо этого я продолжила стоять на месте.
— Счастливого Рождества!
В одной руке он держал подарки, а другой обнимал Лорелай.
Она была очаровательной маленькой девочкой, веселой и полной жизни. Невозможно рассказать историю в больших красках, чем это делала Лорелай, — она никогда не упускала ни малейшей детали. Могу поклясться, что рассказ о простой поездке в супермаркет мог длиться больше часа, и, по словам Лорелай, в ней участвовали инопланетяне и единороги, танцующие вдоль полок с арахисовым маслом и джемами. У Грейсона собралось целое семейство творческих гениев.
Я мыла тарелку, изучая то, как Лэндон проводит время со своей племянницей — не по крови, а по любви.
Лорелай тут же принялась деловито рыться в карманах Лэндона, внимательно что-то выискивая.
Лэндон рассмеялся, и от этого звука у меня по спине побежали мурашки. Он выглядел таким здоровым и счастливым. Словно он не был убит горем так же, как я. Может, так оно и было. Возможно, я чувствовала к нему больше, чем он ко мне. Мне хотелось быть мелочной и ненавидеть его радость, но, по правде говоря, единственное, чего я сильно желала, — счастья этому человеку.
— Ладно, ладно, позволь мне хотя бы освободить руки, — настаивал он, подходя к рождественской елке и прибавляя свои подарки к общей куче.
Затем он выпрямился, залез в карман и вытащил конфету, чтобы дать ее племяннице.
Банановая Лаффи Таффи.
Я пыталась игнорировать целый рой бабочек, атаковавших мой живот.
Он носил в карманах конфеты. Лаффи Таффи — банановые Лаффи Таффи. Все еще мои абсолютные фавориты. На меня нахлынули воспоминания — я вспомнила, как в старшей школе он оставлял в моем
