имела в виду, что люблю его.
Она рассмеялась:
— Как грубо.
— Точно! Как будто он пытается играть со мной в какие-то интеллектуальные игры.
— Или он просто хотел поздравить тебя с Рождеством.
Я едва не задыхалась. Может быть, я и правда перебарщивала.
Я думала так до того момента, пока Лэндон не сунул голову на кухню.
— Нужна помощь, дамы? — спросил он.
— Ты готовишь? — вопросом на вопрос ответила я.
— Да, иногда.
— Верится с трудом.
— Если ты дашь мне несколько минут, я уверен, что смогу обеспечить тебе отличную колбасу.
Он мне подмигнул.
Он.
Подмигнул.
Мой желудок скрутило. Это было так нетипично для Лэндона, и я совершенно не понимала, что происходит. Честно говоря, сейчас он напоминал мне старого Лэндона, которого я так ненавидела.
— Ты отвратителен, — заорала я, чертовски сбитая с толку поведением этого человека.
Это был не тот человек, которого я любила. Ни на один процент.
— Как хочешь, а ведь это могло быть лучшее мясо в твоей жизни. И, если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, ты уже говорила, как сильно любишь мою колбасу.
— Заткнись, Лэндон, — прошипела я, вспыхнув до корней волос. — Ты такой идиот.
— Я в курсе.
— Пошел ты к черту, Лэндон, — выдохнула я, взволнованная и смущенная.
Остаток утра сопровождался грубыми замечаниями и странными взглядами Лэндона, из-за которых я чувствовала себя до ужаса неловко. Мне казалось, что я попала в какую-то альтернативную реальность и не могу из нее выбраться.
Когда пришло время завтрака, Элеонора попросила меня позвать всех за стол.
— Ребята в кабинете Грея. Просто загляни к ним и позови их в гостиную.
Я согласилась и поспешила к нужной комнате. Оказавшись у двери, я остановилась, услышав их голоса.
— Я легко смог бы заставить Шей снова в меня влюбиться, если бы захотел. Но у меня есть дела поважнее, — заметил Лэндон, ударяя мне ножом в самое сердце.
— Сомневаюсь, чувак. Бьюсь об заклад, ты не сможешь. Она давно к тебе остыла, — возразил Хэнк.
— Согласен с Хэнком, — вторил ему Грейсон. — Она к тебе не вернется.
— Давайте поспорим, — предложил Лэндон. — Две тысячи долларов на то, что я смогу заставить Шей влюбиться в меня за три месяца.
— Воу, воу. Не все здесь владельцы прибыльного бизнеса или известные актеры. Некоторые из нас бедняки. Ставлю пятьдесят баксов. Не больше, — ответил Хэнк.
Я была вне себя от ярости. Они спорили на меня так, словно мы вернулись во времена старшей школы. Я ни за что не собиралась в этом участвовать.
Я ворвалась в комнату, готовая атаковать парней за их идиотское поведение, но остановилась, увидев разбросанные по полу листы бумаги. Страницы свисали с потолка, покрывали пол и книжные полки. Сотни и сотни листов бумаги по всей комнате.
Я посмотрела на троих парней, которые старательно прятали улыбки.
— Что происходит? — спросила я, глядя на их нахальные лица.
— Я думаю, Лэндон сам тебе все расскажет, — сказал Грейсон, и они с Хэнком поспешили выйти из комнаты и закрыли за собой дверь.
Мое сердце находилось в секундах от того, чтобы выпрыгнуть из груди.
— Что это?
— Это мы, — ответил он, засовывая руки в карманы. — Вернее, это мои разговоры с тобой. Тут больше трех тысяч листов бумаги. Три тысячи писем, которые я написал тебе. Три тысячи страниц моей любви.
Я подняла с пола лист бумаги, не до конца понимая, о чем он говорит. С каждой прочитанной строчкой на мои глаза наворачивались слезы.
8 января 2007 г.
Цыпа!
Сегодня тяжелый день. Я не могу уснуть. Я хотел тебе позвонить, но сомневаюсь, что у тебя еще остался мой номер. Я хотел бы обнять тебя, но знаю, что больше не имею на это права. В последнее время мне сложно контролировать свой разум, и единственный способ справиться с плохими мыслями — думать о тебе.
Я думаю о твоей улыбке. О твоем смехе. О твоей ямочке на щеке. О твоей доброте. Каждый раз, когда мне плохо, я думаю о твоем сердце.
Это всегда успокаивает хаос в моей душе.
Я скучаю по тебе.
Я всегда буду по тебе скучать.
Рейн сказала мне, что в последнее время ты счастлива. Значит, и я тоже.
Сатана.
Я взяла в руки еще несколько писем. Мои глаза бегали по строчкам так, словно я была наркоманкой, а эти листы бумаги — моей очередной дозой.
3 февраля 2010 г.
С днем рождения, Цыпа.
Надеюсь, ты отлично проводишь время.
Сатана.
И еще одно.
12 июля 2014 г.
Цыпленок!
Я знаю, что глупо до сих пор писать тебе письма, но за столько лет это стало частью моей жизни. Они помогают мне сохранять ясность ума, а мой терапевт говорит, что нужно использовать все способы не сбиваться с верного пути. Итак, я продолжаю тебе писать. Тебе и только тебе.
Прошлой ночью я хотел увидеть во сне твои глаза.
Как жаль, что они исчезают из моей памяти.
Сатана.
И еще…
23 августа 2018 г.
Цыпленок!
Прошлой ночью на вечеринке ты сказала, что меня ненавидишь.
Я хотел сказать, что все еще тебя люблю. Что рядом с тобой я все еще чувствую себя дома. Что самое счастливое время в моей жизни — время, когда я находился в твоих объятиях. Я не могу винить тебя за то, что ты меня ненавидишь. Я бы тоже ненавидел себя за то, что я сделал.
Но моя любовь к тебе все еще надежно хранится в моем сердце. Я люблю тебя — дважды. Я не думаю, что это когда-нибудь изменится.
Сатана.
— Ты… ты писал мне каждый день в течение последних десяти лет? — задохнулась я.
Я стояла посреди самых сокровенных мыслей Лэндона и не могла оправиться от шока. Меня окружали слова — миллионы слов, адресованных мне.
— Да. Я понимал, что однажды мне придется остановиться, но я не мог. Мне казалось, что если я перестану писать эти письма, то официально тебя потеряю, а этого я не хотел. Я никогда не хотел тебя отпускать.
Я подошла к нему и взяла его руки в свои. Прижав их к груди, я покачала головой:
— Мое сердце не работает так, как прежде. Я боюсь любить, потому что это означает, что я могу снова тебя потерять, Лэндон. И это меня пугает.
— Я знаю. Я знаю,
