Я качаю головой. — Ты мне нужен ближе.
Взгляд его глаз смягчается, и он понимает, что именно я имею в виду. Никогда еще мы не чувствовали себя так близко, как тогда, когда он находится внутри меня, прижимая меня к себе, когда мы вместе гонимся за кайфом.
Еще раз крепко присосавшись к моему клитору, я извиваюсь, и он отпускает меня, вставая, чтобы снять с себя брюки и боксеры. Его член такой твердый, что, кажется, от самого простого прикосновения он взорвется. И я могу только представить, как хорошо я буду чувствовать себя, когда он будет растягивать меня, когда он такой.
Он берет его в руки и наклоняется ко мне, пару раз проводит им по моей киске, чтобы подразнить меня, прежде чем встать у моего входа. Его взгляд встречается с моим, и мы оба стонем вместе, когда он прижимается ко мне.
— Боже, ты совершенна, — дышит он. — Такая совершенная и такая моя. Никогда не будет дня, когда я не буду жаждать каждый твой дюйм.
Его слова и то, как он держит меня, — это именно то, что мне было нужно. Он всегда умел заставить меня чувствовать себя желанной, любимой и ценной. И сейчас я чувствую все это.
Зная, что я уже близка к этому, он погружается в меня до основания, растягивая меня настолько, насколько это возможно, а затем использует свой большой палец, чтобы оказать нужное давление на мой клитор. Этому приему он научился в нашу брачную ночь, и до сих пор он специально сдерживался.
Пока он не впустил меня обратно.
Пока он снова не доверился мне.
— Черт, — вздохнула я. — Да. Вот так. Ощущения потрясающие.
Он ухмыляется, глядя на меня. — Я знаю твое тело, как свои пять пальцев, детка.
В этом нет ни капли лжи. Он потратил время на то, чтобы запомнить меня и запечатлеть это в своем сознании, чтобы никогда не забывать.
Мои бедра двигаются вместе с ним, и я сжимаю свою киску вокруг него, пока он остается глубоко внутри меня. Я так чертовски близка. Уже совсем близко. И когда я открываю глаза, чтобы посмотреть на него, то, как он смотрит на меня в ответ с такой интенсивной, нескрываемой любовью, приводит меня в восторг.
Один из самых сильных оргазмов в моей жизни прорывается сквозь меня, унося меня за грань и в свободное падение. Хейс продолжает делать то же самое, что и раньше. Ему лучше знать, что нельзя ничего менять в тот момент, когда я кончаю. Но как только я начинаю спускаться, он замирает.
— Хейс, — задыхаюсь я.
Он концентрирует все свое внимание на мне. — Да, детка? Скажи мне, чего ты хочешь.
— Я хочу, чтобы ты кончил в меня.
Его движения замирают, и я понимаю, что если я не объясню в ближайшее время, он решит, что я сошла с ума. Если я принесу в этот мир ребенка, в то время как мы находимся в центре, по сути, зоны боевых действий.
— Я сделала укол, — сказала я ему. — Вообще-то, около месяца назад. Но я ждала, чтобы сказать тебе, потому что хотела, чтобы это было что-то особенное.
Он выпускает весь воздух из легких и опускается на меня. — Серьезно? Можно?
Я киваю. — Но я хочу быть на тебе. Я хочу быть той, кто заставит тебя кончить.
Улыбка растягивается на его лице, и он целует меня, обхватывая мою талию, когда переворачивает нас. Я сгибаю колени по обе стороны от него и начинаю скакать на его члене, стараясь быть медленной и расчетливой, потому что мы сейчас не трахаемся.
Мы любим друг друга самым лучшим способом, который только знаем.
— Это так приятно, — простонал он. — Мне так хорошо с тобой, детка. Я не могу дождаться, чтобы наполнить тебя.
Мои волосы свисают вокруг лица, словно отгораживая нас от остального мира. В этот момент существуем только он и я. Больше никто не имеет значения. Мы снова в нашем собственном маленьком пузыре, и я хочу остаться здесь до конца своих дней.
Кончики его пальцев слегка касаются моих бедер, когда он помогает мне оседлать его, и я понимаю, когда он начинает приближаться, потому что его челюсть сжимается. В его глазах такой взгляд, будто он уже совсем рядом и ему нужен только один толчок. И когда я опускаюсь и спутываю свой язык с его языком, мы оба уже готовы.
Наши стоны смешиваются, когда он притягивает меня к себе, выгибая бедра вверх, проникая так глубоко, как только может, и наполняя меня своей спермой. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, как он выплескивает все, что у него есть, и я сжимаюсь вокруг него с такой же интенсивностью, кончая на его члене второй раз за сегодняшний день.
Когда мы оба начинаем успокаиваться, Хейс смотрит на меня в полном восторге. Я много раз видела, как он удивляется чему-то, но никогда не видела, чтобы он потерял дар речи. У него всегда вылетает что-то грязное изо рта. И все же сейчас в нем нет ничего, кроме умиления и отпавшей челюсти.
Через мгновение он вдруг переворачивает нас на спину, как будто что-то забыл. И когда он садится и начинает выходить, я понимаю, что именно. В тот момент, когда он выпускает из меня свой член, я чувствую, как его сперма вытекает из моей киски.
— Так чертовски идеально, — пробормотал он.
Его глаза скачут между мной и тем местом, где он наблюдает за тем, как из меня вытекает его сперма.
— Нет ничего лучше тебя. Лучшего, чем это.
Я нахожу утешение в его словах, позволяя им звучать в моей голове снова и снова, даже когда он встает, чтобы найти полотенце и возвращается, чтобы вытереть меня так же нежно, как он делал это раньше. Но когда сексуальное блаженство исчезает, в его глазах снова появляется страх.
— Я люблю тебя, — говорю я ему, когда он ложится рядом со мной, стараясь, чтобы он был со мной в этот момент.
Он устало улыбается. — Я тоже тебя люблю.
Но хотя его слова звучат искренне, я все равно не могу отделаться от страха. Потому что я знаю, какой страх у него в глазах. Тот, который он пытается от меня скрыть.
Он снова отстраняется.
30
Признаюсь, когда Лейкин сказала мне, что ушла, чтобы защитить меня, я подумал, что это полная чушь. Я знал, что она в это верила, но это было совсем не то, чего я хотел. Я хотел, чтобы она сказала мне. Чтобы мы не потеряли все то время, которое могли провести вместе. Чтобы она дала мне шанс что-то сделать, прежде чем просто встать и уйти.
Но сейчас, когда я стою здесь, я все понимаю.
Райли хочет, чтобы мы были несчастны. Она хочет разлучить нас, и я знаю без сомнения, что она сделает все возможное, чтобы это произошло. Она не остановится, пока мы не превратимся в две разбитые души с необратимыми повреждениями.
Жизнь без нее — это последнее, чего я хочу, но я также не сделаю ничего, что подвергнет ее опасности, в том числе и не буду с ней.
— Хейс. — зовет Райли. — Бочонок. Ты уже поменял его?
Я выныриваю из своих мыслей и киваю. — Да, сегодня утром.
Это так тяжело — стоять здесь с ней, знать, что она сделала, и не иметь возможности ничего с этим поделать. Кэм был прав. Мы должны быть расчетливыми, когда дело касается ее. Импульсивность не сработает в нашу пользу.
Я опускаю голову и потираю затылок, чувствуя, как на меня накапливается напряжение. Мали пристально наблюдает за мной, и если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что Райли тоже.
— Мне кажется, или он выглядит так, будто у него запор? — шутит Мали.
Я вижу, что и ее это убивает — невозможность что-то сделать с Райли. Но главное — не оставлять никого из нас с ней наедине. Пока мы не разберемся со всем этим.
И пока я не увезу Лейкин как можно дальше от нее.
Райли хихикает. — Я думаю, он выглядит мило.
Из горла Мали вырывается придушенный звук, но я слишком зациклен на открывающейся двери и входящей в нее Лейкин. Тот факт, что она сейчас находится в одной комнате с Райли, заставляет меня чувствовать, словно я собираюсь умереть. Это слишком близко. Она должна быть за тысячу миль от нее, а не в одной комнате.
