Извиваюсь, от простреливающего все тела удовольствия и позволяю себе прикрыть глаза, протяжно застонав.
Не знаю, как ему это удается, но этот мужчина всегда точно знает, что нужно делать с моим телом, чтобы за считанные минуты довести меня до предела. Раскалить, завести, заставить забыться абсолютным удовольствием, а затем заставить умолять его не останавливаться.
Толчок. Мощный и беспощадный. Его руки, что до боли сжимают мои бедра. Еще один толчок. Резкий и сильный. И я сотрясаюсь в конвульсиях от нахлынувших эмоций. Оргазм точечными уколами простреливает во всем теле, заставляя сжимать толстый вздыбленный член внутри меня с каждым мгновением все сильнее и сильнее, лишь бы еще ненадолго продлить это состояние безграничного счастья.
Глухой стук в дверь, тонет в пучине наших стонов, когда голова начинает проясняться, чувствую, как густая терпкая вязкая жидкость заполняет меня изнутри и стекает, словно раскаленное железо по внутренней стороне моего бедра.
— Обожаю в тебя кончать, — опаляет мое щеку сбившееся горячее дыхание.
— За дверью кто-то стоит. Работа не ждет, извини, — соскакиваю со стола, начиная приводить себя в порядок.
— Сколько раз нас заставали врасплох и в более откровенных видах и позах? — расплывается в улыбке Земцов, словно Чеширский кот.
— Оденься, не будем смущать моих девочек, — оставляю легкий поцелуй на его губах, а затем немного прикусываю нижнюю. — Войдите!
— Элеонора Александровна, — Виктория вновь входит в кабинет, стараясь смотреть строго в одну точку перед собой. — Там сын господина Земцова, снова буянит и лезет в драку с начальником охраны.
— Спасибо, сейчас подойду.
— Стой! Где Ахметов? — Вика замирает и закусывает изнутри щеку. — Почему этот старый хрен не выполняет своих прямых обязанностей?
— Его здесь нет.
— Возвращайся в зал, спасибо! — оборачиваюсь к Андрею, он, сведя брови к переносице, быстрее прежнего поправляет свою одежду.
— Я тут подумал. Может нам детей поженить? Сколько можно херней страдать? Пусть взрослеет!
— Ты так говоришь, словно дети это хорошенькие куколки, а не живые люди.
— Я так говорю, потому что знаю, что мой сын влюблен в твою дочь. Твоя дочь тоже ни разу его от себя оттолкнула. Мои информаторы работают хорошо. Плюс, мы наконец-то породнимся и объединим силы, — он подошел ко мне вплотную и сцепил руки за моей спиной.
— Я обещаю подумать над твоим предложением. Поговорю с Виолеттой. Но прошу, не делай ничего до этого момента, хорошо?
— Эх, придется еще немного потерпеть, — Земцов утыкается своим лбом в мой. — Не ходи, я сам угомоню этого засранца.
— Не перегибай палку, — прошу шепотом и улыбаюсь.
— Не защищай его, — отражает в тех же тонах и, не прощаясь, лишь поцеловав в лоб, покидает мой кабинет.
Сажусь за компьютер, быстро находя нужную мне камеру. Андрей прав, во всем. Этот брак мог бы во многом облегчить жизнь и мне и ему. А главное у Виолетты появился бы достойный партнер, который смог бы ее во всем обеспечить и поддержать.
Виолетта
Дни потянулись, как карусель. Мы еще несколько раз бывали на могиле у матери. И у меня внутри словно что-то щелкнула. Какая-то невидимая галочка встала в свободную ячейку. Я больше не считала себя ужасно дочерью и не съедала себя день за днем изнутри.
Отпуск Тимофея уже давно закончился, и я стала чаще оставаться одна. Не могу сказать, что это плохо. Я давно привыкла к одиночеству и могу найти плюсы даже в самой печальной ситуации. Пусть не всегда это возможно сделать, но в целом время, проведенное наедине с собой, я ценила ничуть не меньше, чем то, что Тимофей посвящал всецело мне.
Почти все экзамены остались позади и, мне не верилось, что скоро, один из важнейших этапов в моей жизни, подойдет к концу. А рядом все так же не будет моей мамы. Тимофей видит мое негодование в связи с этой ситуацией и пытается максимально аккуратно разрядить обстановку в такие моменты. Правда, удается ему это редко. Практически никогда, если быть точнее. Но, все равно, я безумно ему благодарна за все, что он делает.
Сегодня его редкий выходной. И я, по неизменному плану, даю ему выспаться, а сама в это время максимально незаметно выскальзываю из кровати, чтобы приготовить его любимый завтрак — оладьи с повидлом. Не знаю, как так произошло. Сперва, мне готовила их мама, а я упивалась удовольствием от каждого кусочка, что таял н моем языке, словно долька сапой вкусной шоколадки. Теперь я сама готовлю их. Только уже не для себя, а для человека, что скоро появится в проеме этой огромной двери и с детским восторгом в глазах приступит к уплетаю моего маленького шедевра.
Тишину нашей небольшой, но такой уютной квартирки нарушает мой телефон. Мне в целом почти никто и не звонит. А тут, да и в такую рань. Снимаю сковородку с огня, попутно вытирая руки о небольшое кухонное полотенце. Номер не знакомый и явно не нашего региона. Может какой-то спам звонок? Потоптавшись немного возле стола, решила все же ответить на звонок.
— Алло, это Воскресенская Виолетта Романовна?
— Верно, а это…
— Вас беспокоят из медицинской академии. Вы ранее подавали заявку на зачисление.
— Верно…
— Спешу Вас обрадовать, освободилось одно место. Если Вам еще интересно поступление к нам, вам стоит в самые кротчайшие сроки выслать сканы необходимых документов. Перечень можете посмотреть на нашем сайте в разделе «Учащимся», — женщина делает небольшую паузу, а я хватаюсь за край стола. Перед глазами все рябит и руки трясутся. — Должна спросить, Вы еще планируете к нам поступать?
Я издаю какой-то невнятный звук, больше похожий на писк или на то, что я подавилась. Шарю рукой вокруг себя, пытаясь нащупать стул. Ноги совсем стали ватными. Того гляди вот-вот упаду. Но, не дожидаясь этого момента и так и не найдя под рукой спинку стула, просто оседаю на пол.
— Кон-конечно, — выдаю еле слышно охрипшим голосом. Прокашлявшись, добавляю уже более уверенно. — Конечно, да. Обязательно! Спасибо!
— Замечательно! Тогда жду от вас сканы всех документов не позднее конца этой недели. До свидания.
— До свидания, да-да! Спасибо!
