— Прямо как боевое ранение. Выглядит словно буква Л.
Я улыбнулась. Лукас всегда говорил, что мой шрам имеет форму буквы Л, потому что это его вина, и вселенная хотела всю жизнь напоминать ему об этом.
— Уверена, что сломанные кости болят хуже.
Он пожимает плечами.
— Думаю, как карта ляжет. Моя нога болит очень сильно.
— Кажется, она не сильно тебя беспокоит.
— Предпочитаю показывать себя более выносливым, чем есть на самом деле.
Я фыркаю, а он улыбается.
Мы доходим до толпы, окружающей костер, и Карсон тянет руку к моей. Не хочу потерять его, поэтому берусь за его руку…и стараюсь не слишком анализировать этот жест. Он ведет меня сквозь толпу и отпускает, когда мы доходим до небольшой группы людей, которые сидят вокруг костра.
— Привет, ребята. Это Окли. — Он становится сбоку и засовывает руки в карманы.
Я узнаю Диллона, который подскакивает и странно склоняется передо мной.
— Приятно снова тебя увидеть. Я знал, что ты передумаешь и придешь. — Он хватает меня за руку и сжимает ее, а затем снова садится.
Я слегка улыбаюсь ему и замечаю несколько девочек, которые сидят рядом с ним. Они пристально смотрят на меня.
— Ребята, это Окли, — произносит Карсон.
Девчонки здороваются, но выглядят так, будто им скучно. Я узнаю девочку, которую видела ранее. Ту, у которой сережка в носу. Она улыбается мне и кивает, затем снова возвращается к разговору, будто меня здесь нет. Я отворачиваюсь. У меня никогда не было много подруг, и я не уверена почему.
— Хочешь выпить? — спрашивает Диллон. — В холодильнике осталось немного пива.
Он достает одну бутылку и протягивает мне.
Я качаю головой.
— Нет, спасибо. Я не пью.
Я даже никогда не думала насчет того, чтобы выпить. Особенно с тех пор, как проводила большую часть дней своей старшей школы в больнице с Лукасом. Хотя придется признать, что сейчас это немного заманчиво. Я всегда была хорошей девочкой. Той, которая не делает ничего плохого. Я скрещиваю руки. Нет. Не сегодня. Не хочу выставить себя дурой перед всеми этими людьми. И, если Лукас и правда наблюдает за мной, он бы сказал мне не дурить.
У Диллона падает челюсть.
— Что? Ты не пьешь? — Он смеется и качает головой. — Она настолько же безнадежна, как и ты, Карсон.
Я смотрю и вижу, что Карсон улыбается мне. Пожимаю плечами и улыбаюсь в ответ.
— Просто я предпочитаю все время контролировать свое тело, — говорит Карсон.
По тому, как он смотрит на Диллона, я понимаю, что с этим связана какая-то история, но не спрашиваю. Я не знаю этих людей и не хочу влезать в их личную жизнь. Просто это даст им причину влезть в мою.
Диллон фыркает и открывает пиво для себя.
— С возрастом ты становишься скучнее.
— Мне столько же лет, сколько и тебе.
Диллон смеется.
— Ты ведешь себя так, будто тебе не девятнадцать, а тридцать. Хромоножка.
Мы стоим в неловкой тишине, пока Карсон не прочищает горло.
— Хочешь смор? Я готовлю потрясающий зефир.
— Конечно.
Он ведет меня к костру поменьше, и мы присаживаемся на старое бревно. Карсон достает из пакета несколько зефирок и накалывает их на длинную палку.
— Итак, откуда ты? Думаю, что не откуда-то поблизости.
— Я из Юты.
Он смеется.
— Никогда там не был. Там есть что-нибудь интересное, о чем мне следует узнать?
Я скидываю шлепки и погружаю ноги в прохладный песок.
— Да не особо. Большей частью там тихо. Думаю, по соседству есть одна или две семьи с маленькими детьми, но большинство людей живут там несколько лет и останутся навсегда. У нас много старшеклассников и студентов из колледжей. До многих из них можно доехать на машине, поэтому студенты просто живут дома, пока учатся.
Он усмехается.
— Вроде как здесь. За исключением колледжа.
Я приподнимаю бровь. Не уверена, что он имеет в виду.
— Здесь живет много людей студенческого возраста и они только то и делают, что занимаются серфингом. Некоторые ходят в колледж, но большинство местных просто работает здесь и каждый день занимается серфингом. Ради этого они и живут. Ради волн.
— Ох. Логично.
— Не то чтобы в этом есть что-то неправильное, так как я люблю серфинг. Просто, знаешь, мне хотелось бы получить образование. Сделать что-то со своей жизнью.
— Чем ты хочешь заниматься?
Карсон улыбается, и я понимаю, как потрясающе он выглядит в свете костра. Парень откидывает с глаз светлые волосы, которые выглядят темнее.
— Мне хочется делать то же, что делает Джо. Хочу быть морским ветеринаром. Спасать животных. Мне бы хотелось этим заниматься. Нет ничего лучше, чем работать с животными. А вылазки в океан — приятный бонус.
— Звучит очень хорошо. — Мне стоит спросить у Джо насчет ее работы. Я думала, что она работает в лаборатории или где-то еще, но все становится интереснее.
— Итак…у тебя есть планы на будущее? — Он улыбается и качает головой. — Клянусь, что не задаю все время скучные вопросы. По крайней мере, я не спросил тебя о погоде.
Я смеюсь.
— Я понятия не имею, чем хотела бы заниматься. Мне нравится фотографировать, но я не думала избрать это как профессию. Как и тебе, мне нравятся животные, но я не уверена, что смогу кого-нибудь усыпить. Если быть честной, то не знаю, пойду ли в ближайшее время в колледж. Меня своего рода тошнит от школы.
— Согласен. Я так рад, что старшая школа позади.
— Ты ходишь в колледж?
Он улыбается, ямочка на его подбородке становится более заметной.
— Еще нет. Я мог бы пойти в том году, после выпуска, но у меня было много дел. Хотя я заполняю заявления для осеннего семестра.
— А, понятно. — Возможно, мне тоже стоит заполнить заявления, но колледж — это последнее, о чем я думаю. Я только несколько месяцев назад бросила старшую школу. Ушла из команды по плаванию, из школьного совета. Отовсюду. Маманаконец-то выбрала для меня ускоренную программу, и я окончила школу в декабре. За целый семестр до предполагаемой даты. Что оказалось к лучшему. Я отказывалась оставлять Лукаса весь январь, пока мы не потеряли его первого февраля — в самый худший день моей жизни.
— Так ты не любитель старшей школы? — Голос Карсона возвращает меня в настоящее.
— Ничуть.
Он протягивает мне коробку с крекерами из пшеничной муки и плитку шоколада.
— Уверен, что было не так уж и плохо.
— Было. Настолько, что я окончила школу несколько месяцев назад. И так рада, что убралась оттуда. — Все вокруг меня были странными. Даже люди, которые не очень хорошо меня знали. Они вели себя так, будто я сломаюсь от легчайшего прикосновения. Поэтому я избегала всех; мне не хотелось их жалости.
