этот счет. Хорошо?
Я даю ей ободряющую улыбку, которую она хочет. В основном потому, что у меня не хватает духу сказать ей, что если история предсказуема, то у нас есть билеты на дерьмовое шоу, которые ждут в кассе.
ГЛАВА 4
ФЕНН
Все уроды и демоны выходят на домашнюю вечеринку в конце лета. Я видел больше пирсинга на сосках, чем бикини, и я уверен, что это был Лоусон, за которым я наблюдал, в то время как сестры Сир садились на заднее сиденье отцовского Mercedes G-Class с бутылкой мезкаля и ящиком колы. Если мы переживем эту ночь, выпускной год будет абсурдным.
Хотя я знаю его уже несколько лет, я был в доме Лоусона в Саутгемптоне всего пару раз. Думаю, я даже не видел всех комнат. Поместье огромное, этакая старая добрая американщина со всей ее дворцовой роскошью. Там есть два бассейна, ради всего святого. По сей день никто не может получить четкого ответа, чем именно занимается отец Лоусона. Ну, кроме того, что он настоящий мудак. Из того, что мне удалось выяснить, мистер Кент — своего рода юридический «консультант», который также занимается финансами и консультирует две администрации Белого Дома. Пальцы во многих пирогах и карманах.
— Ты потерял свой напиток? — Мой приятель Сайлас застает меня, когда я возвращаюсь на звук голосов из одной из одиннадцати ванных комнат, за которыми мне пришлось охотиться, чтобы найти пустую. Он вкладывает мне в руку хрустальный стаканчик. — Кто-то вскрыл винный погреб.
Я хихикаю. — Мужик, отец Лоусона собирается отнять у него десять лет жизни.
— В самом деле. Где он, черт возьми, вообще? Я не видел его с тех пор, как он разжег костер на теннисном корте.
— Он в гараже, посередине сэндвича сир.
Сайлас кивает, потому что конечно. Не то чтобы парень не был настроен хорошо провести время, но он настолько близок к сопровождению, насколько это возможно на таких мероприятиях. Невозможно остановить небольшое разрушение имущества или жалобы на шум, но Сайлас обычно старается свести телесные повреждения и увечья к минимуму, где это возможно. И чтобы удержать Лоусона от решений, о которых он потом пожалеет. Как будто это возможно. Зарплата дерьмовая, а часы отстойные, но Сайлас все равно продолжает работать. Он хороший чувак, чего не скажешь об остальных.
Мы обходим дом, в каждой комнате — свое Линчевское исследование подросткового состояния. Пара девушек из Балларда в обрезанных штанах и с татуировками приглашают нас на партию в шахматы в натуральную величину с бесценными скульптурами, которые они собрали по всему дому. Сайлас едва не задыхается от волнения, уходя от них.
— Ты не можешь спасти его от самого себя, — напоминаю я Сайласу. Лоусон — порождение хаоса. Невозможно обуздать эту бурю.
— Может быть. Но я не должен помогать усугублять ситуацию.
В итоге мы возвращаемся к бассейну, где проходит вполне спокойный турнир по голым цыплятам. Чтобы отвлечь его от мыслей, я знакомлю нас с некоторыми новыми талантами.
— Где вы учитесь? — спрашиваю я у пары почти одинаковых блондинок. Честно говоря, я не совсем хорошо вижу. При таком освещении вижу только сиськи и цвет волос.
— Далтон, — говорит одна.
— В городе.
Я подношу свой стаканчик к губам. — В каком ты классе?
Я вижу склонность солгать, пока у одной из них не сдали нервы, и она не выплюнула это. — Мы второкурсники.
Сайлас бросает на меня предупреждающий взгляд, сигнализирующий о необходимости прервать разговор.
— Откуда ты знаешь Лоусона? — подозрительно спрашиваю я.
Девочки смотрят друг на друга и хихикают на этом мистическом тайном девчачьем языке. — Из города.
Черт возьми. Лоусон уже был здесь. Не то чтобы мы не пересекались раньше, так сказать, но я просто не могу вникнуть, когда узнаю, что он уже был с ними.
— Он действительно всех знает, — отвечаю я. — Кстати, Сайлас обычно не такой разговорчивый. Мне жаль, что он монополизирует разговор.
Он отмахивается от меня с саркастической ухмылкой.
Формально у Сайласа есть девушка, но ее здесь нет, и я никогда не был уверен, что эти двое хоть немного совместимы. Они больше похожи на двух женатых людей, которые были вместе так долго, что расставание кажется более сложным, чем оно того стоит.
— Как прошло твое лето? — Сайлас неохотно спрашивает в качестве ледокола, когда я подталкиваю его. Он может ненавидеть меня сейчас, но парню нужно расслабиться.
— Я была одержима летними Олимпийскими играми, — говорит одна из девчонок. — Я шесть часов подряд смотрела корейскую стрельбу из лука и все такое. Это вызывает привыкание.
— Эй, ты знаешь, что Сайлас — пловец? — спрашиваю я ее. — Покажи ей свой пресс, братан.
— Прекрати, — укоряет он меня.
Ее глаза расширились. — О, серьезно? Пловцы такие горячие.
Я чувствую, как он мысленно стонет. Я почти ожидаю, что он толкнет меня в глубокий конец. Но я замечаю горячую маленькую брюнетку в черном бикини, наблюдающую за мной с другой стороны бассейна, и отключаюсь от разговора, пока Сайлас не отводит меня, чтобы сделать вид, что пополняет наши напитки в бочонке.
— Это было чертовски жестоко, — стонет он, проводя рукой по своим зачесанным назад волосам. — Сделаешь мне одолжение? Перестань делать мне одолжения.
— Да ладно. Просто небольшая порция, чтобы снять напряжение. Тебе не обязательно трахать ее. Что такого в минете между незнакомцами?
— Чувак, серьезно, найди себе хобби.
— Где Гейб, когда он так нам нужен? Ты бы не был таким занудой, если бы он был здесь. — Я говорю, не подумав, и тут же жалею об этом. Мне не нужно напоминание о том, что жизнь стала полным дерьмом с тех пор, как Гейба отослали. Мы с ним никогда так долго не разговаривали, и это чертовски нереально, что его сейчас здесь нет. Мы были близки с детского сада.
— Все еще ничего о нем не слышно? — Сайлас наклоняет голову, изучая меня.
— Нет. — Я написал его отцу на прошлой неделе и получил ответ пару дней назад, в котором
