— Наша классная всегда передергивала. Моя коленка всего-то помогла ему увидеть небо в алмазах. А чего он к тебе лез с тупыми вопросами про твои светлые волосы и голубые глаза? И, главное, почему ты, вместо того, чтобы сразу заткнуть его, начал в своей манере историю цивилизаций рассказывать, хорошо не с возникновения человечества…
— Ладно, не заводись. — его свободная рука ложится мне на плечо. — Тебя и правда пора покормить.
*
Телефонный разговор с Дартом оказался коротким, и как бы сильно мне не хотелось назвать его сахарно «Данечкой», внутренний голос подсказывал приберечь колючку на будущее. Сначала фотосъёмка и лишь после любая форма словесного блуда, с самым изощренным миксованием сладкого и соленого.
На предложения темного властелина проявить себя рыцарем и заехать за мной я ответила гордым отказом и теперь, сидя в Тоше, примеряла роль бывалого детектива, поправляя очки-авиаторы, делая глоток карамельного капучино и беря очередной мамин пончик из бумажного пакетика на зависть своим западным прототипам. Эти неудачники в кино довольствуются химическими криспи-миспинами, а я поглощаю домашнюю выпечку с божественным заварным кремом. Люблю тебя, мам. Очень-очень.
Специально на полчаса раньше объявилась к месту встречи, то есть на парковку около лухари-апартаментов. Если Даниил опоздает, смогу устроить горлобесие сложносочиненными и бдсм-подчиненными.
Критически окидываю взглядом свою внешность в зеркале. Творческий пучок с неистовым призывом аистам остановиться и абсолютная естественность лица. «Распусти волосы. — советует голос мамы» «Нанеси бальзам для губ. И хватит их кусать, как маньяк! — присоединяется Эрик. Да ну вас, я и так лапусечка.
И к чему это всё? Обычная съёмка повелителя ситхов. Беру в руки очередной пончик, увеличиваю громкость любимой песни, закрываю глаза и мои плечи начинают походить на волны, покачивая меня в эйфории, сейчас ещё один укус и … кто-то громко стучит в закрытое окно. Зараза. Глаза моментально открываются, а крем шмякается на мой чёрный худи, решив пометить меня душевно в душу от души.
Вот же отрыжка межпланетная, даже мамин пончик из-за тебя на сторону зла начал поглядывать. — Доброе утро, Ника. — произносит Дарт, стоит мне открыть дверь. — Прости что прервал твои….эммм…танцы. Пришёл пораньше и, увидев тебя, решил подойти.
Как это я за две-три минуты могла пропустить из виду его огромного мерина? Телепортом что ли не брезгает?
Спешно вытираю пятно. Выхожу из машины и, приняв предложение о помощи, щедро обвешиваю Даниила всей своей техникой и ещё коврик для йоги, пару месяцев мирно лежащий на заднем сидении без дела, даю в руки своей модели — для полноты образа челночника Скайуокера. Ничего не могу с собой поделать. Парень заметно удивляется, но проявляет здравость мысли и молча принимает розовый скрученный дар.
Когда роскошный лифт, напоминающий капсулу в многоярусном межзвездном корабле, доставляет нас на 52 этаж, Энакин проваливает вторую попытку получить от меня мамин пончик за свою успешную работу носильщика — единственный пакет, который я ему предусмотрительно не доверила.
— Эксклюзивные, значит, пончики. — усмехается темнейший, стоит нам выйти из лифта. — Надеюсь, смогу смириться пережить, что не попробовал. Смешинки в его голосе заразительно кидаются на меня, но иммунитет пока на моей стороне, поэтому отвечаю сдержанно: — Надейся. — вставляю ключи в замок. Спасибо Эрику он мне показал принцип открывания этой махины. Не дверь, а железный портал в мир стиля и роскоши.
Но вместо реакции с выпавшей челюстью, Дарт лишь вскользь окидывает апартаменты скучающим взглядым. Как законопослушный робот с выключенными эмоциями восхищения, интересуется у меня, куда положить вещи и спрашивает, что ему делать дальше.
Телефон в кармане моих брюк вибрирует. Достаю и читаю сообщение:
Эрик: Энакин поражён?
Я: Любопытная варвара окстись, ты же на службе сидишь. Мгновенная карма настигнет.
Ответ приходит сразу: Эрик: Служба ещё не началась, я стою около церкви. Хватит подозревать меня в моральном падении.
Отрываясь от телефона, с серьезным лицом указываю Дарту на один из пакетов: — В нем одежда для первого образа, который будем снимать на кухне. Можешь переодеться в соседней комнате. отснимем на кухне, а я пока приготовлю оборудование.
— Хорошо. — взяв пакет, он удаляется, а я спешно печатаю:
Я: Он не человек. Даже бровью не повел. Эрик: Может, у него хоромы покруче? Я: Ой всё. Пошла к съемке готовится. Не забудь попросить для меня бесконечную порцию пончиков и побольше красоток для съёмок Эрик: Чревоугодие грех. Я попрошу для тебя достойного спутника.
На такое даже отвечать не буду. Ставлю телефон на авиа-режим. Достаю Гилберта из сумки, пару минут обдумываю над объективом, решая начать с портретника. Делаю пробные снимки, проверяя нужно ли менять выдержку, диафрагму и светочувствительность для текущего освещения. Получив нужный результат, извлекаю отражатели и разворачиваю серебряный и золотой диски. Свет сейчас хороший, поэтому дополнительная вспышка вряд ли понадобится.
Заинтересованно смотрю на розовый коврик для йоги, подумывая не использовать ли его для съёмки Даниила, а потом пририсовать ему в фотошопе розовых пони к самым неожиданным местам. Пукнул, скажем, удачно, почти волшебно… Фантазия вызывает улыбку до ушей, но ее прерывают шаги сзади.
Темно-синие джинсы и простая белая футболка. Казалось бы, ничего особенного, но… мои глаза отказываются от него отлепляться, а по телу ударяют странные будоражащие молнии, наклоняя курс фантазий во взрослые ракурсы и меняя розовых пони на черного жеребца.
— Я понятия не имею, как позировать. — смущенно говорит Энакин, когда мы проходим на кухню. — И не хотел бы запороть твою работу, поэтому скажи, как и что делать.
Он сконфуженно поправляет волосы и растерянно смотрит на меня. Ни капли высокомерия или гордыни, одна большая решимость слушать мои команды. Так вот почему Амидала повелась….
— Я вообще не особо горю этой статьей для Sky. — продолжает он. — Не хотел мать расстраивать, но надеялся оттянуть время и пролететь со сроками. Да и фотомодель из меня никакая.
Эрик натер костюмы святой водой? Иначе к чему сейчас эта исповедь? Думает стану отпускать ему грехи? А потом и вовсе радостно соглашусь повторить биографию Амидалы?
— Не переживай. — ну ладно. В конце концов я не изверг. — Вначале съёмки многие нервничают. Особенно не профессиональные модели. Я стараюсь общаться со своими клиентами на протяжении всего процесса, вести дружеский диалог. И, поверь, через полчаса или час ты расслабишься и будешь сам предлагать мне новые позы для снимков.
— Это вряд ли. — улыбается милашечка-Энакин.
— Просто поверь мне. А теперь встань сюда, пожалуйста. Да вот так. — указываю на столешницу. — И ещё, я всегда перед началом съемки уточняю, могу ли дотрагиваться до модели? Скажем, поправить волосы или складки на одежде.
На этом моменте, те мужчины, которых доводилось фотографировать, сливались к уровню плинтуса, дроча своё эго вопросом с придыханием: «Хочешь меня потрогать?»
Дальнейший процесс съёмки с подобными индивидами проходил без дружелюбной беседы. По хорошему их языку бы сразу указать на трамвайные пути, но профессионализм важнее. От Вейдера я ждала чего-то такого же рода или хуже. В разы хуже. Мало ли какой космический мусор мог застрять в его зубах и перекочевать в мозг. Однако костюмы Эрика искусно глушили тёмные шумы: — Как тебе будет удобно. — ответили мне без вспышек порока во взгляде.
