— Понимаешь, курить бросил, вот меня и разнесло.
— А тебе, как ни странно, идет! Ты такой какой-то уютный стал! Я тут тебе шпроты принес!
— Ну надо же! — растрогался Мишка. — Пошли на кухню, я мясо приготовил, по новому рецепту.
На кухне был накрыт стол. Чего на нем только не было!
— Это на двоих? — ахнул Тимофей.
— А то! Думаю, два мужика под хорошую выпивку и не такое смолотят. Садись, дружище, я здорово соскучился!
Они пили, ели, болтали обо всем на свете, им было хорошо.
— Скажи, Тимоха, а как твой Олег поживает?
— Олег? Умер Олег.
— Да ты что? Прости, не знал. Давно?
— В прошлом месяце.
— Значит, ты теперь богатый наследник?
— Ну, кое-что мне и вправду перепадет… Но дело не в этом. Он меня напоследок здорово удивил… Миш, ты способен выслушать сентиментальную историю, даже не очень хорошего вкуса, прямо-таки из мелодраматического сериала?
Глаза Мишки загорелись любопытством.
— История подлинная?
— От начала и до конца.
— Валяй! Авось пригодится что-то… Знаешь, я ведь теперь начинающий писатель…
— Мишка! Я всегда говорил, что это твое… Ты уже что-то написал?
— Более того, уже издал! Но про меня потом, расскажи!
Тимофей рассказал.
Мишка слушал очень внимательно, хотя не задал ни одного вопроса.
— Знаешь, я испытал такое облегчение, когда отдал ей все эти дары…
— А она тебе совсем не понравилась?
— Понимаешь, я однажды уже встретился с ней, — он рассказал о первой встрече с Яной, — тогда она мне глянулась, а потом…
Нет. Не мое. Она для меня слишком… ломкая какая-то.
— Ты хотел сказать хрупкая?
— Хрупкая, да.
— Она одинокая?
— В каком смысле?
— Ну, муж, дети…
— Нету.
— А любовник?
— Понятия не имею, но не похожа она на бабу с любовником.
— Тимоха, друг, познакомь меня с ней!
— Зачем?
— Зачем знакомятся с женщинами! Она меня заинтересовала…
— Но как ты себе это представляешь? Я выступлю в роли сводника?
— Погоди, что она преподает?
— Скандинавские языки.
— Супер, то что надо! Ты позвонишь ей и скажешь, что твой друг хочет изучать шведский… И если она согласится, ты дашь мне ее телефон!
— Миш, если б я тебя не знал как облупленного, мог бы подумать, что ты польстился на Олегово наследство…
— Тимоха, так и в рыло схлопотать недолго! Мне даже в башку такое не вскочило! Надо же, как вас тут капитализм испортил… Совсем мозги набекрень! Подумать такое про старого друга… Фу!
— Ладно, ничего я не подумал! Она, кстати, тоже удивилась, что я ее не обокрал… Ну бог с ней, расскажи, что ты там пишешь?
— Детектив накропал!
— Да ты что! Обалдеть! С чего это вдруг?
— Сам удивляюсь. Вообще-то я на спор… Но мне вдруг так понравилось… Показал одному типу, тот говорит: здорово и отдал начинающему издателю, а тот, даже меня не спросив, послал рукопись на конкурс и вдруг выясняется, что мне дали первую премию. Конкурс, правда, не слишком заметный, но все же… Ну и вот издали… Даже самому неловко… — смущенно засмеялся Мишка.
— Эх, Мишка, до чего ж ты талантливый, собака! — восхищенно проговорил Тимофей. — А книжку подаришь?
— У меня еще нет экземпляров, а как только, так сразу…
— Так за это надо выпить! Да, скажи, а ты слыхал про такого писателя Леонтия Зноя?
— Как, прости?
— Леонтий Зной.
— Нет, не слыхал, а что?
— Да я тоже вчера первый раз услышал.
— От кого?
— От мамы. Ну, раз не знаешь, так и черт с ним. За начинающего писателя!
— Нет, Тима! Вот когда книжка в руках будет, тогда мы специально это дело обмоем, а пока давай за нас, все-таки несмотря ни на что мы столько лет дружим… Это дорогого стоит!
— Кто бы спорил!
Они ополовинили уже вторую бутылку, когда Тимофею позвонила жена.
— Тим, ты же обещал не напиваться! Ты домой вообще собираешься?
— А как же… Но не сегодня!
— Ненавижу эти пьяные загулы! Нам же завтра в бассейн!
— А ты полагаешь, я нуждаюсь в тотальном контроле? — вдруг взбесился Тимофей.
— Полагаю, да! Ты вообще с тех пор как умер Олег, невесть кем себя вообразил…
— Что? — мгновенно протрезвел Тимофей.
— Думаешь, богатый наследник, так теперь тебе все можно? — истерически выкрикнула Юля.
— Ну, милая, это ты поспешила посчитать мое наследство, а я вполне могу предположить, что Олег все завещал кому-то другому, завещание будет оглашено только через год, так что… особо не мылься! — уже кричал он. — Даже если я что-то и унаследую, меня это не колышет, я и сам себя прокормлю и тебя заодно… А вообще, не нравится, скатертью дорога, ты ж теперь любишь знойных мужчин. Я не прав?
— Ты пьян, и я не желаю разговаривать в таком тоне!
И Юля швырнула трубку.
— Что это с тобой, дружище? Ты вроде не очень пьяный, чего так завелся?
— А, ладно, разберемся… Не хочу я об этом говорить. Блин, так хорошо сидели, а она…
— Естественно. Никакой бабе не нравится, когда мужик пьянствует со старым товарищем. Вот потому я и не женюсь.
— А зачем тогда хочешь с Яниной знакомиться?
— Да просто поглядеть на женщину, способную вызвать такие чувства. Хотя, скорее всего, там не столько чувства были, сколько сознание вины. Ну бог с ней, не стану я с ней знакомиться. Глупость одна!
— Правильно, Мишка! Вообще вязаться с бабами — чистой воды глупость… И про любовь это всё литературные выдумки, а руководит нами только инстинкт, как считается, основной. Ты вот, Мишка, любил кого-нибудь? Так, чтобы с катушек слететь? Я лично никогда.
— А я любил… — неожиданно, после некоторой паузы, произнес Мишка.
— Почему не знаю? И где же она?
— Она… умерла…
— От любви?
— Да нет, от заражения крови…
— Расскажи!
— Тебе, в самом деле, интересно?
— Конечно!
— … Это было семь лет тому назад. Я тогда жил в Париже, она была моей соседкой по площадке…
— Парижанка?
— Нет, полурусская, полукиргизка, звали ее Наташа, но она называла себя Джамилей, она… была моделью… внешность у нее такая экзотическая… Красивой не назовешь, а в гриме — чудо, а вот карьера у нее не задалась. Она работала, но, что называется, во втором эшелоне. Уставала страшно, моталась по городам и странам, падала в голодные обмороки. Я ее жалел жутко, она иногда приходила ко мне, вываливала на меня все свои горести. «Хорошо с тобой, Миша, спокойно, и поговорить по-русски можно…» Иногда спрашивала: «Миша, скажи, чего во мне не хватает, почему другие девчонки только приедут и уже на вершине, а мне не везет…» У нее мечта такая была — стать супермоделью. Родители ее развелись, но отец оплачивал ее крохотную квартирку. Она была страшно одинока… Я звал ее замуж, но она говорила: я не для того в Париж приехала… Дурочка… Приехала в Париж, чтобы умереть.
