окно. Одно очко, если они выйдут из машины, но струсят.
Похоже, он серьезно об этом подумал. Ценность очков имеет реальный смысл, несмотря на то, что я ни за что на свете не стал бы играть в подобную игру.
— Подумай об этом, чувак. Это отличная идея.
— Это ужасная идея.
Он продолжает, увлекаясь этой темой:
— Пятнадцать очков, если человек узнает нас. Двадцать, если это девушка, и она начнет флиртовать.
— Тайсон. Остановись.
— Я просто говорю, что мы могли бы повеселиться, чувак.
Я смеюсь себе под нос и качаю головой в ответ на его бессвязную болтовню.
— Чувак. Я только что придумал отличную идею.
— Угомонись.
— Я не могу. Чувак, не могу.
Он только что назвал меня чуваком четыре раза — не рекорд для него, но близко. Тайсон родом с западного побережья Калифорнии, и, судя по загару, длинным светлым волосам и жаргону, он провел много времени, занимаясь серфингом и на воде, прежде чем вернуться в тренировочный лагерь.
Его чрезмерно опекающие родители хотели, чтобы он ходил в местный колледж, был у них под каблуком, занимался семейным бизнесом, а не играл в футбол.
Мы противоположности, он и я.
По какой-то причине этот парень не оставлял меня в покое, когда его завербовали, и с тех пор стал моим закадычным другом. Он не всегда пользуется здравым смыслом, который даровал ему Бог, но Тайсон верный ублюдок. Сожалею о том дне, когда кто-то попытался насолить мне.
Чувак прикрывает мою спину.
Блядь. Я только что сказал «чувак».
— Можешь просто оставить это?
Он хмыкает.
— Ладно. — Делает паузу. — Но что, если я на всякий случай запишу все это на бумагу?
— Делай, что хочешь, мне все равно.
ГЛАВА 4
ВСЕ ЕЩЕ ТРЕТЬЯ ПЯТНИЦА
Джексон
— Три-Джей [3], расскажи нам о своей маленькой сердитой подружке.
— О ком?
Я притворяюсь, что понятия не имею, о ком говорит МакМиллан, хотя чертовски хорошо знаю, что он имеет в виду ту цыпочку на обочине дороги, ту, чью еду я съел на прошлой неделе и за которой остановился сегодня вечером.
Тайсон, должно быть, все разболтал. Поскольку мы живем с несколькими парнями из команды, это, должно быть, случилось дома, когда я отсиживался в своей комнате.
Потрясающе.
— О твоей подружке. — Почему он так это говорит? Это звучит жутко.
— Она не моя подружка. — Снимаю со стойки два двадцатикилограммовых груза и начинаю делать приседания. — Я даже не знаю ее имени.
— О ком мы говорим? — Кто-то еще вмешивается справа от меня. Эти парни — баламуты, подпитываемые сплетнями и накачивающиеся углеводами в ночь перед игрой.
— Ни о ком. — Я хрюкаю, сгибая колени и опускаясь настолько низко, насколько позволяют мои ноги, не падая. Встаю. Приседаю.
— У Три-Джея есть девушка.
— Заткнись на хрен, Тайсон. — Забираю назад все хорошее, что я думал о нем раньше — прямо сейчас мне нужен носок, чтобы засунуть в его громкий рот.
— Она была… как ты это назвал? Плевалась огнем?
— Что ты с ней сделал, приятель? — Из ниоткуда еще один из моих товарищей по команде присоединяется к разговору, и я клянусь, что эти парни хуже старых бабок со своими сплетнями. Всегда влезут кому-то в задницу со своим вмешательством.
— Ничего. — Я пытаюсь отгородиться от них всех, но у нас как будто время для сказок, и они все собрались вокруг.
— Она поджарила его. В прямом и переносном смысле, — авторитетно сообщает им Тайсон. — Мы придумали игру, в которую можно поиграть, пока катаемся на Быке.
«Бык» — он, должно быть, говорит о моем грузовике.
— Может, ты прекратишь? — Делаю паузу. Чем дольше я стою здесь и несу чушь, тем тяжелее становится груз в моей руке. Черт возьми, он тяжелый. Прежде чем полностью роняю его, мне удается опустить штангу и подняться во весь рост, ремень вокруг моей талии затянут и стесняет движения. Он поддерживает мою поясницу, но не мешает поту стекать по позвоночнику вниз, в трещину на заднице.
— Он имеет в виду, что могла бы быть игра, если бы он позволил себе хоть раз в своей скучной жизни повеселиться. — Тайсон хихикает, вызывая смех остального планктона.
— Тайсон, оставь его в покое.
— Не могу. Это такая чертовски хорошая идея.
— Какая идея? — наконец спрашивает кто-то, и я вздыхаю, не в силах остановить глупое вмешательство Тайсона.
— Хватит! — рычу я. — Никакой игры нет! Мы с ребятами дома обычно катались по городу и курсировали по Стрипу каждые выходные, потому что больше делать было нечего, и я делал это здесь с Тайсоном, потому что… Вы же знаете, что я не тусуюсь, и мне больше нечего делать в течение сезона. Это заставляет меня чувствовать себя как дома.
— Курсировали по Стрипу? — Борец-новичок по имени Гриффин Торенсон чешет за ухом и смотрит на меня со скамейки. — Какой такой стрип? У нас есть стриптиз?
— Ну, знаешь, Джок-Роу [4] или как вы там это называете. — Я вытаскиваю пару перчаток из кармана своих шорт и натягиваю их, по одной за раз, затягивая вокруг запястий. — Когда я езжу по улице туда и обратно, это напоминает мне о доме.
Когда я говорю это вслух, это звучит глупо, и мое лицо краснеет от смущения.
— О-о-о, у здоровяка стояк на его родной город.
Тайсон хлопает меня по плечу, проходя мимо, чтобы принять душ.
— Скучаешь по дому, Три-Джей?
Святое дерьмо, его тон искренен. Он не прикалывается.
Стряхиваю его руку.
— Нет, я не скучаю по дому, — усмехаюсь, хотя это и так, совсем немного. Кто бы не скучал? Моя тетя Бет готовит лучший яблочный пирог с карамелью, и семья со стороны мамы собирается каждые выходные на воскресный бранч и смотреть футбол. А я, блядь, слишком далеко, чтобы приезжать в гости, даже несколько раз в семестр.
Так что да. Хорошо. Может быть, я действительно скучаю по дому чаще, чем следовало бы двадцатиоднолетнему парню. Большое, блядь, дело.
Я не могу полететь домой или поехать на машине. Слишком дорого. Поэтому остаюсь в кампусе, даже во время каникул, когда все расходятся по домам.
Но, черт возьми, я не пла́чу из-за этого.
— Это не преступление — скучать по дому, — размышляет Гриффин, вытирая лоб белым полотенцем. — Я скучаю по своей девушке.
— Торенсон, никому нет дела до того, что ты скучаешь по своей девушке, — кричит парень с тренажеров посреди зала. — Для этого и нужна твоя правая рука.
— Определенно похоже, что его правая рука больше левой, — шутит другой парень, брызгая из бутылки
