гаджет валяющимся на полу у водительского кресла.
Уго. Мне нужен Уго. Монотонные гудки неприятно раздаются глухим эхом в и без того раскалывающейся голове. Я сжимаю пальцами переносицу, чтобы хоть на мгновение унять безжалостную пульсацию в висках.
– Гребаный ты мудак! – тут же раздается яростный голос Гирландайо. – Какого черта там произошло?
– Заткнись, Уго, – почти неслышно цежу, едва контролируя нарастающее раздражение. Все хреново. Очень хреново. – Тащи свою задницу на развилку перед Гаванью…
– Я уже еду, мне до тебя минут десять. Расскажи, что, мать твою, произошло?
– Дерьмо произошло! Гребаное дерьмо! Они забрали ее!
– Успокойся и нормально все объясни. Ты ранен?
– Неаполитанские ублюдки вновь нанесли удар. Подрезали нас по дороге. – Перевожу дыхание, нащупывая в кармане сигареты и одновременно оценивая взглядом свой внедорожник, а точнее груду искореженного металла. – Машина в хлам.
– Срать я хотел на тачку, с тобой что?
– Да хрен его знает, Уго. – Сжимаю зубы, проглатывая мучительный стон. – Сейчас это неважно, – шиплю, жадно хватая носом воздух, и вставляю между губ помятый фильтр. – Собери наших людей, нужно как можно скорее догнать ублюдков. Нет времени медлить. Балдо отправь в больницу, пусть караулит старую суку.
Прикуриваю, болезненно проталкивая дым в самые недра легких.
– Не думаю, что этот пес обрадуется твоему поручению, – усмехается Уго, переходя на глухой мат.
– Если он приедет с тобой, я всажу ему пулю в лоб. В больницу, он должен ехать в больницу. Уяснил?
– Черт, когда мы ее найдем, я примотаю эту девчонку к тебе изолентой…
Сбрасываю звонок и выдыхаю клуб горького дыма. В груди ноет так, будто ее пронзает сотнями острых кинжалов. Но не от физической боли, а от мысли, что Джи вновь испытает уже пережитый страх, до сих пор преследующий ее в кошмарах. Проклятье! Не могу больше ни думать, ни курить. Даже дышать не могу. Прислоняюсь спиной к машине, сползаю вниз и сминаю остатки сигареты в кулаке, ощущая, как по венам разливается жжение. Да, черт подери, я состою из этой жгучей боли. И нет просвета среди мертвой темноты. Мы с ней никогда не сбудемся, но я вновь и вновь буду биться за нас. И найду свою девочку. Обязательно найду. Отправлюсь хоть в преисподнюю и окровавленной рукой вытащу оттуда, даже если самому придется там остаться. Стирать ноги в кровь, падать и подниматься ради нее. Ибо без моей женщины нет мне жизни на этой земле. Как и нет права дышать без нее. И так будет всегда, пока нить моей жизни не срежут кровавым серпом.
Еще утром я не хотел, чтобы сегодняшний день заканчивался, но сейчас мечтаю выдрать его с корнем, чтобы все это дерьмо прошло мимо, и моя девочка снова оказалась распластанной на белоснежных простынях. В моей кровати. Там, где ей и место.
Внезапно вдали я замечаю яркий свет фар, который уже в следующую секунду ослепляет меня. Прикрыв одной рукой глаза, прищуриваюсь и принимаю вертикальное положение. Сделав неуверенный шаг, тут же цепляюсь за крышу своего внедорожника.
Уго буквально на ходу выскакивает из машины, направляясь ко мне.
– Идти можешь?
– Я в порядке, – огрызаюсь.
Правда, когда лишаюсь опоры, любое движение кажется непосильным, и мои ноги вновь подкашиваются. Уго едва успевает подхватить меня. Отталкиваю его, снова оказавшись без поддержки, но на этот раз все же справляюсь с собой и двигаюсь вперед самостоятельно. Со мной случалось дерьмо и похуже. Стараясь не обращать внимания на раскалывающуюся от боли голову, дохожу до тачки, забираюсь вперед и шумно выдыхаю в пустоту. Друг тоже не задерживается и прыгает за руль, одаривая меня осуждающим взглядом.
– Паршиво, чувак. Ты выглядишь очень паршиво. Уверен, что по пути не стоит заглянуть к Аллигатору? Ты похож на прирезанную свинью.
– Заткнись и поехали. Сколько у нас оружия и людей?
– Достаточно, чтобы раскрошить их черепа.
От одной мысли, что чужие руки прикасаются к Джи, у меня сами собой сжимаются челюсти. Достаю телефон и захожу в приложение GPS-навигации.
– Надеюсь, ты успеешь взглянуть на ее киску, прежде чем сдохнешь от потери крови, – отвлекает меня язвительное замечание Гирландайо.
Бросаю в его сторону злобный взгляд.
– Надеюсь, я не отрежу твой гнилой язык, Уго, прежде чем мы вылезем из этой машины.
– Что? Я задел тебя? Раф, ты сам затащил свою задницу в это дерьмо, выбрав себе в жены неугомонную стерву. Ты вообще осознаешь, что она сыграла против тебя? Да пошли вы! Из вас получилась отличная парочка камикадзе. А мы, черт возьми, за компанию. Клянусь, лучше бы она трахнулась со спецназовцем и дала тебе от ворот поворот.
– Уго! Еще слово, и я выпущу в твою ублюдскую башку целую обойму. Она моя жена, и окажись на твоем месте любой другой человек, он был бы уже мертв.
– О, да я счастливчик, – насмешливо фыркает Гирландайо.
– Ты говнюк, Уго, и алкоголик.
– Как это мило с твоей стороны. Между прочим, у меня сегодня был законный выходной, а я даже бутылки осушить не успел. Но спасибо. Приму это за комплимент.
Не желая вести бессмысленных бесед, я опускаю козырек и смотрю на себя в зеркало. Из отражения на меня смотрит окровавленная рожа гориллы. На этот раз Уго не солгал насчет моего состояния. Я и правда похожу на освежеванную свинью. На лице практически нет живого места, левый глаз полностью заплыл, переносица рассечена и наливается шишка во весь лоб.
– Останови машину, нужно достать из багажника аптечку.
– Мудрое решение. Уверен, принцесске понравится твой тюнингованный фейс.
Покачав головой, я отворачиваюсь к окну. Иначе точно придушу этого идиота.
После того, как я оказал себе первую помощь, состояние немного улучшается, вот только облегчения это мне не приносит. Абсолютно никакого. Сейчас я бы с большим удовольствием променял душевную боль на физическую в тройном объеме. Внутри я уже на грани. Меня буквально разрывает от беспокойства, а время течет катастрофически медленно, просачиваясь жгучей паутиной по венам. Мои мысли только о ней. Обращаюсь с молитвой к тому, кто, вероятнее всего, меня не услышит, но снова и снова прошу за ее
