обуви, нарушал эту странную тишину. Со стороны мы были похожи на обиженных детей, которые не поделили конфеты или разругались во время неудачной войнушки. Впрочем, это предположение неподалеку от истины. Кое-какие «конфеты» мы действительно не поделили, да и наша война зашла слишком далеко.
Было крайне удивительно найти в себе еще горстку сил, чтобы добраться до дома. Я была готова свалиться мертвым сном, когда только взобралась в домик на дереве, а после этого прошла целая вечность, но я продолжала проходить километры пути, неосознанно стирая грани собственных возможностей.
Парни тоже были уставшими. Но если Саша был поникшим от свалившихся на него новостей, то Рыбина вымотал страх. Он воспринял угрозы Соколова всерьез. Буквально. Однако, Саша и не думал врать. Он говорил вполне серьезно, когда обещал Васи смерть взамен на его свободу.
Братство «V» распалось, и это стало большим потрясением для Рыбина. Неожиданным и сбивающим с ног. Что ж, он это заслужил. Так же, как и заслужит каждый проведенный год в тюрьме. Всем сердцем надеюсь, что он никогда из нее не выйдет.
Возле наших домов собралась толпа зевак. Я успела заметить патрульную машину и отъезжающую карету скорой помощи. Люди паниковали. По всей видимости, состояние Семена их сильно напугало. Впрочем, Нина также могла преподнести ситуацию особенно. Не сомневаюсь, она легко могла добавить в эту мрачную картину опасно-кислотных красок.
— Саша! — крик Жанны Анатольевна заставил меня поморщится. Обезумевшая женщина ринулась к сыну и повисла на его плечах, едва держась в сознании. — Боже, милый, что произошло?! Мне наговорили столько ужасти! Скажи, что это неправда, сынок! Пожалуйста, скажи это!
— Не сейчас, мама, — холодно ответил Саша и убрал ее от себя. Обогнув рыдающую мать, он повел Рыбина к патрульной машине.
Соседи смотрели на нас испуганными глазами — растерянность и страх застыли в них. А может, это было сочувствие или родительское сострадание.
Шатаясь, будто пьяная, я сделала несколько шагов к своему дому.
— Златка! — в это же мгновение на дорогу выбежал босой Пашка. Увидев меня, он бросился мне на шею, тем самым повалив на землю. Мои колени сразу же подкосились под его, пусть даже незначительным, но все же весом.
— Зося, я так переживал за тебя, — признался брат, и мое горло сдавило. На сколько хватало сил, я прижала его к себе, уткнулась носом в запутанные кудри и прошептала: — Все хорошо, родной. Теперь все будет хорошо.
А следом Нинка накрыла нас своим телом и крепко обняла. Все было так трогательно. По-семейному, что ли. Только лишь тетушка оставалась стоять на месте, нервно покусывая свои размалёванные губы.
Краем глаза я заметила, как опустив голову, Рыбин подошел к своему отцу. Михаил явно недоумевал и постоянно задавался вопросами, которые его сын автоматически забрасывал в игнор.
— Где вас носило? Почему вы так выглядите? Они сказали, что это вы избили Семена Соколова, это так? Что произошло? В чем тебя обвиняют? Это ведь ложь? Ты же не мог гоняться за Златой? Скажи, они говорят неправду? Почему ты молчишь? Ответь. Скажи хоть что-нибудь. Открывай свой рот, когда отец спрашивает. Тебе нехорошо? Если ты вздумал покрывать наркоманов, то даже не надейся. Выкладывай, как есть, Василий. Сейчас же.
Дальше я ничего не услышала, потому что Рыбин что-то прошептал ему на ухо, но по округленным Михаила стало ясно — убийца сознался. Участковый мягко сказать опешил, но после минуты полнейшего шока, он приказал жителям расходится, затолкал сына в машину и умчал, оставляя за собой тормозной след из пыли. По его вполне однозначной реакции я поняла, что Михаил действительно верил в невиновность Рыбина, когда заявлялся ко мне в дом, а его взятка за молчание — всего лишь помощь от жителей.
— Что с Семеном? — спросила я Нину, поднимаясь на ноги.
Подруга была бледной и невероятно грустной.
— Его увезли в больницу. Думаю, он поправиться.
— Хорошо, — слабо кивнула я и, взяв мальца за руку, пошагала к дому.
Расходящиеся соседи обводили меня ошарашенными глазами и провожали дружными охами. Я знала, что выгляжу так, будто вернулась с войны, но сейчас мне было на все плевать. Я просто мечтала добраться до своего комфортного матраса и лечь спать. Мне хотелось проспать целый год.
— Саша, сынок, ты цел? — подхватил сына под руку, Жанна тянула его в дом. — Ты видел, кто это сделал с Семеном? Боже, я так переживала. Я боялась, что они покалечат тебя. Слава богу, ты цел, сын! Слава богу!
Я заметила, как Саша остановился и, почему-то, сделала также. Опустив голову, он смотрел себе на ноги и учащенно дышал. Я поняла это по прыгающим плечам, так как парень стоял ко мне спиной.
— Пойдем домой, сынок, — бледная Жанна заглядывала ему в лицо, одновременно шарахаясь от проходящих мимо людей. — Что же ты стоишь?
— Подожди, — вырвав свою руку, Саша обернулся.
Наши взгляды встретились. Никто не понимал, что означают наши переглядки, но взяв Пашу под руку, Нина повела его в дом. Я же оставалась стоять на месте, пытаясь прочитать мысли Соколова.
Что же означал этот грустный блеск в его глазах? Боль? Злость? Обиду? Раскаяние? Кажется, все вместе.
— Сынок? Пойдем же…
В эту же секунду Саша двинулся с места и пошагал ко мне. По привычке я даже сделала пару шагов назад, боясь очередной атаки, но атаки не было. Заключив меня в самые крепкие объятья, он прошептал:
— Прости меня. Пожалуйста, прости.
Я почувствовала боль между ребер и зажмурилась. Слез не было. Я не смогла бы заплакать, даже если бы сильно захотела. Я была опустошена. Мне не хотелось прощать его, но и злится не было сил. Просто пустота. Я будто ничего не чувствовала, только эту гребанную боль между ребер. Может, это болело неугомонное сердце, а может, стали просыпаться недавние ушибы. Одно я знала точно: главная ссадина на моем сердце больше никогда не заживет.
* * *
Вышла из дома я только через неделю. Мне нужна была эта передышка, чтобы набраться сил и многое обдумать. Разобраться в себе и понять- как жить дальше? Расставить все по полочкам. Восстановиться морально, в конце концов. Но как бы я не старалась, на сердце оставался осадок.
Я не виделась с Семеном с тех пор, как его увезли в больницу, но от Нины узнала, что он поправляется. И пусть парень настойчиво доказывал, что с сотрясением мозга он чувствует себя куда лучше, чем было до этого, врачи все-равно его не отпускали. Нинка тоже покинула Каменку и направилась к
