дикие танцы и превращаться в одну темную кляксу. Голова кружилась, но я продолжала идти, несмотря на слезную пелену перед глазами. И хотелось бы мне двигаться быстрее, только вот ноги сдавливало невидимой колючей проволокой. Как и все внутренности. Как и сердце.
— Да постой же ты! — перегнав меня, Саша схватил меня за запястье. Так сильно, словно только что не говорил мне эти царапающие душу слова. Так, будто ничего не изменилось. Будто он все тот же член братства.
— Пусти, — процедила я шепотом.
Но аргументом для моего высвобождения стал не жалкий приказ, а крик Павлика, который пробирался сквозь чащу лесу и лихорадочно махал руками.
— Златка! Златочка! Караул!
Меня накрыло дежавю. Когда-то с этими же словами, Пашка звал меня на помощь, потому что два несносных Соколова хотели спрыгнуть с дамбы. Но сейчас все изменилось, и только сейчас я понимаю, что тогда с моста упала именно я. Я ударилась о самое жесткое дно и утонула в реке лжи и ненависти. Погибла именно я, а они остались жить.
— Что случилось, Паша? — спросила я, чувствуя, как разгоняется мое сердце.
— Что-что? Суп харчо через плечо! — запыхавшись, он облокотился руками на свои худые коленки. — Тебя тетка обыскалась! Сказала, чтобы я нашел тебя! Причем, на матах! Я главное ищу-ищу, а ты тут опять с Сашкой жамкаешься! Не стыдно?!
— Что ей нужно? — спросила я, пропустив мимо ушей половину его бреда.
— На природу мы едем! Представляешь? Тетка видать, крышей тронулась и доброй стала. Даже машину оплатила, чтобы нас до места довезли, представляешь? Теперь, заживем, Златка. Ох, как заживем.
— Что? — я не смогла скрыть своего изумления. — Какая еще природа?
— Пикник у озера, — братец пожал плечами, а потом состроил хитрую рожу. — Ну а если у вас тут свой пикничок, то я могу ей сказать, что не нашел тебя, — придурок поиграл бровями, чем взбесил меня еще больше.
— Я не останусь здесь, — твердо заявила я, посмотрев на Сашу. — Пошли Паша, мы едим на пикник.
Мне было шестнадцать, и я впервые испытала чувство благодарности по отношению к своей тете. Она выручила меня, пусть даже ненамеренно. Поездка к озеру стала отличным предлогом, чтобы прекратить разговор с Сашей. Я не могла разговаривать с ним. Я не хотела. Я попросту не была готова к этому разговору.
* * *
Вернувшись домой, я убедилась, что братец не лгал. Около наших ворот действительно стояла легковая машина, а тетушка, громко пыхтя, укладывала тяжелые сумки в багажник.
— Мы еще увидимся? — с надеждой спросил Саша, коснувшись своей калитки, на что я сухо кивнула. — Нет, пообещай мне.
— Конечно мы увидимся, что за глупый вопрос? Я живу через забор, — я не скрыла своего раздражения, но его устроил и такой ответ.
Неугомонный Соколов скрылся во дворе, а я подошла к машине.
— И где тебя носило? — спросила тетушка, копошась в сумках. — Я ведь попросила, чтобы ты вернулась к обеду.
Очень странно, но я не услышала злости в ее голосе. Кажется, Пашка снова был прав — Клавдия чокнулась.
— Загулялась, — солгала я.
Отряхнув руки, она выпрямилась в спине и внимательно оглядела меня.
— Ты поедешь в этом рванье?
Я взглянула на свою грязную обувь, а потом стряхнула пыль со штанин.
— Ну а что? Мы же едим на природу?
Уголки напомаженных губ изогнулись.
— Хорошо, — отмахнулась она. — Залазьте в машину.
Мы с Пашкой неаккуратно уселись на задние сиденье, на что водитель громко фыркнул. Мужчина с хмурым лицом был явно не рад таким чумазым пассажирам, но, ради пары червонцев он был готов потерпеть.
Пока тетушка занималась багажом, я смотрела на свой дом через мутное окно. В какой-то момент наше уютное гнездышко перестало быть семейным. Я до сих пор слышу смех мамы, с криком убегающей от папы, в руках которого здоровенный паук. Я до сих пор чувствую запах выпечки, которой радовала нас бабушка, и запах свежей рыбы, которую приносил дедушка с рыбалки. И, наконец, я слышу громкий лай моего лучшего друга, встречающего меня с прогулки.
Сколько же горя перенесла эта старая избушка. Она словно олицетворяла мою жизнь. Такая же слабая, такая же разбитая и лишенная внутреннего тепла.
— А может Сашку с собой позовем? — предложил Паша, глядя на соседний двор.
— Нет, — отрезала я. — Сегодня, я хочу побыть только с тобой.
— Хорошо, — братец призадумался, а потом похлопал глазами. — Что вообще его больше звать никуда не будем?
Я вздохнула и постучала ладонью по его кучерявой макушке.
— Когда-нибудь мы обязательно устроим пикник и позовем Сашу. Обещаю. Но сейчас не время.
Я не лгала, когда произнесла эту фразу. Где-то в глубине души, я хотела дать ему шанс. Признаться честно, я не была уверена в себе и в своей позиции, но была точно уверенна, что когда-нибудь я сдамся. Так уж повелось, что рано или поздно я все-равно сдаюсь.
— Все, едем, — приказала Клавдия, садясь в машину, отчего транспорт пошатнуло.
— Ура! Ура! — возрадовался Паша, но, когда он уловил суровый взгляд тетушки, то сразу же замолчал.
Водитель нажал на газ. Мы тронулись. А я расслабленно распласталась на спинке сиденья. Паша сделал так же.
В зеркальце бокового вида, я наблюдала, как уменьшается наш дом. Все меньше и меньше, и вот-вот он норовил превратится в маленькую точку, а потом и вовсе исчезнуть. Но мне не удалось уследить за этим исчезновением, потому что я увидела Сашу. Отмахиваясь от Жанны, он выбежал на дорогу и попытался догнать машину.
Сердце сделало кувырок.
Забравшись с коленями на сиденье, я посмотрела в заднее окно. Саша уверенно мчался за машиной, а потом скрылся — мы завернули в поворот. Плохое предчувствие вспыхнуло в моей груди. Руки затряслись.
— А куда мы едем? — спросила я дрожащим голосом.
— На озеро, сказала же, — нервно бросила Клавдия, от ее вежливости не осталось ни следа.
— Это в другой деревне? В нашей нет озер. Только пруды и реки.
— Да-да, в другой деревне, — тетушка даже не повернулась в мою сторону и продолжала равнодушно смотреть на дорогу.
— Как называется эта деревня?
В ответ поступила нездоровая тишина. На моем лбу появились испарины. В зеркальце заднего вида, водитель встретился со мной взглядом и сразу же отвел его. Что происходит?
— Я хочу в туалет, — выпалила я, чувствую нарастающую в груди панику. — Остановите здесь, мне нужно выйти.
— Что с тобой, Зось? — спросил взволнованный Паша. — Ты побледнела.
— Я хочу в туалет. Остановите машину.
Это взбесило тетушку.
— Потерпишь, мы не будем останавливаться! И, пожалуйста, помолчи!
Адские качели снова закружили меня.
