поспать. Чем дольше я могу откладывать это, тем больше у меня времени, чтобы придумать что-то достаточное, чтобы сказать. Но затем она открывает глаза и видит, что я стою в дверях.
— Извини, — сонно говорит она, собираясь с силами, чтобы сесть напротив изголовья кровати. — Я не выспалась.
— Я могу уйти. Приду позже.
— Нет. Останься. — Она подтягивает колени, чтобы освободить мне место. — Я так понимаю, об этом уже знает весь город?
Учитывая все обстоятельства, она выглядит не так уж плохо. Немного сонная и бледная от усталости, но в остальном невредима. Однако это не помогает избавиться от комка вины, застрявшего у меня в горле.
— Ты в порядке? Он пытался что-нибудь сделать с тобой? Потому что бросок коктейля Молотова в окно спальни Рэндалла может значительно улучшить мое настроение.
Она качает головой.
— Это было прекрасно. Не намного хуже, чем DMV, честно говоря.
— Это то, что у тебя есть? Ночь в тюрьме, а ты делаешь шутишь в стиле 90-х?
Слабая улыбка изгибает ее губы. Это разбивает мое гребаное сердце.
— Я подумываю о турне по тюремному кругу с каким-нибудь новым материалом.
— Ты что-нибудь слышала от Трины.
— Нет. — Жен пожимает плечами. — Я желаю ей всего наилучшего. Если она умна, она сейчас уже в Мексике.
Когда я открываю рот, чтобы снова заговорить, она перебивает меня.
— Мы можем не говорить об этом? Позже, хорошо. Прямо сейчас я не хочу думать об этом больше. Это был долгий день.
— Да, конечно.
Взяв меня за руку, она тянет меня сесть рядом с ней.
— Эй, я никогда этого не говорила, но дом выглядит великолепно. Вы, ребята, проделали отличную работу по ремонту. Мне почти грустно, что все закончилось.
— Я буду скучать по тебе, расхаживающей по дому в тонком шелке в ночных рубашках, наблюдая, как я работаю до седьмого пота.
Жен фыркает.
— У тебя активное воображение.
— О, разве ты не была там для этого? Должно быть, была какая-то другая длинноногая брюнетка с красивыми сиськами.
Ее локоть толкает меня в ребра.
— Я имела в виду, что теперь, когда все закончилось, папа собирается выставить дом на продажу. Это не будет моей комнатой еще долго. И место теперь такое милое, что жалко уезжать.
— Много хороших воспоминаний в этой комнате.
— Келлан и Шейн пытались курить какую-то старую травку, которую они нашли спрятанной под половицами в шкафу Шейна. — На этот раз, когда она смеется, смех достигает ее глаз. Звук одновременно успокаивающий и изнуряющий. — Их рвало в течение нескольких часов. Шейн поклялся, что он ослепнет.
Я хочу смеяться вместе с ней и вспоминать обо всем, что нам сходило с рук в этом доме. Каждый раз, когда мы, затаив дыхание, занимались сексом под одеялом, в то время как вся ее семья спала в нескольких футах от нас.
Постоянно в страхе за свою жизнь, что один из ее братьев ворвется и оторвет мне член, если найдет меня на ней. Но все, о чем я могу думать, это о том, что если бы обстоятельства были другими, из-за меня ей могло грозить серьезное тюремное заключение. Только сейчас мне приходит в голову, что некоторые из этих воспоминаний — бегство от копов или кого мы там разозлили той ночью, вваливание пьяным в пятнадцать, накуривание и прогул класса — не так милы, как казались в старших классах.
— Папа хочет, чтобы я посмотрела дома вместе с ним. С уходом мамы он чувствует себя немного перегруженным решениями.
Слова едва достигают моих ушей. Спираль мыслей падает на меня, как тяжелое одеяло, мой разум отягощен всеми способами, которые я еще не придумал, чтобы разрушить эту девушку. Она была счастлива, когда вернулась. Может быть, не сразу, из-за похорон и всего остального. Но когда я сравниваю человека, который появился у того первого костра, с человеком, сидящим рядом со мной сейчас? Она выглядит выжженной. Иссяк. Пара месяцев рядом со мной, и я уже высосал из нее всю жизнь.
И что бы я ни делал, чтобы найти выход из положения, я прихожу к одному неоспоримому выводу: я сделал это с ней. И если мне представится такая возможность, я сделаю это снова.
— На самом деле, пару дней назад я проезжала мимо дома на Маллард. Этот синий, с пальмами. Это новый дом. Я посмотрела это на…
— Жен. — Я вскакиваю на ноги. — Послушай, ты была права.
— А?
Теперь взволнованный, я расхаживаю по комнате. Как мне это сделать? Я не хочу веду себя как мудак, но, может быть, уже слишком поздно для этого.
— Эван? — Ее голос дрожит от беспокойства.
— Я должен был послушаться тебя.
Черт возьми, почему я не послушал? Она дала мне дюжину возможностей, чтобы уважаю ее желания и держу дистанцию. Я проигнорировал все ее предупреждения и полетел прямо со скалы. Я медленно поворачиваюсь к ней лицом, вся вина и сожаление бурлят и выплескиваются наружу. Что она сделала, чтобы заслужить меня?
— Мне жаль, Фред.
Тревога появляется на ее лице.
— О чем?
— Ты была права. Это не может сработать. Ты и я.
— Эван. — Настороженный взгляд недоверия высасывает румянец с ее лица. — Это из-за прошлой ночи? Ты не клал кокаин в сумочку Трины. Ты не натравливал на меня Рэндалла. Ни в чем из этого нет твоей вины.
— Но я уговорил тебя пойти. Это на моей совести. — Мой голос повышается сам по себе. Такое чувство, что я не контролирую свой собственный разум. Разочарование ускользает вместе со мной. Гнев на себя за то, что я позволил этому случиться. — Я не подхожу тебе. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это. — Я сглатываю. Мне больно это делать. — Тебе нужно держаться от меня подальше, черт возьми.
— Ты не это имеешь в виду. — Жен спрыгивает с кровати. — Я понимаю, что ты чувствуешь ответственность, но это была не твоя вина.
— Не делай этого. — Я отстраняюсь, когда
