дышать.
— Пожалуйста, — умоляю я, находясь так близко.
Генри одобрительно хмыкает, когда я вздрагиваю от оргазма, извиваясь в его объятиях, шепча его имя прерывистым шепотом. Бездыханная и расслабленная, погружаясь в блаженное забытье, я думаю о словах, которые, как я знаю, не должна произносить.
Когда моё зрение проясняется и последние волны удовольствия захлестывают меня, Генри наблюдает за мной с изножья кровати, в его глазах горит огонь. Я улыбаюсь, как в бреду.
— Почему ты так далеко? Ven pa’ca. (c исп. Иди сюда)
Ухмыляясь мне, Генри снимает свои боксеры, и я никогда не видела мужчину, который выглядел бы обнаженным красивее, чем он. Он живой, дышащий шедевр. Я рассеянно сажусь и облизываю губы, наслаждаясь реакцией его тела на это простое действие.
Карие глаза становятся дикими, хищными, когда я подползаю к нему навстречу. Я была бы более чем счастлива проложить дорожку из поцелуев вверх и вниз по его телу, но его огромная эрекция заслуживает моего внимания в первую очередь за то, что он всегда был таким терпеливым. Я тянусь к его члену, но останавливаюсь, чтобы посмотреть Генри в глаза, прося разрешения.
— Это всё твое, Л, — уверяет он меня, лаская щеку. — Я весь твой.
Я чувствую себя как во сне, безумно счастливая от каждого слова, которое он мне говорит, и в то же время проклинающая его за то, что он это сказал. Игнорируя то, что он заставляет меня чувствовать, я сосредотачиваюсь на его теле, обхватывая рукой эту впечатляющую длину. Когда я поглаживаю его один раз, из его груди вырывается рычание. От одного этого звука я снова становлюсь мокрой.
Мой, думаю я, стоя на четвереньках. Я облизываю губы в предвкушении, затем беру член Генри в рот. Обводя языком головку его члена, гортанные звуки, которые он издает, вызывают во мне пульсацию. Я беру его глубже, позволяя ему скользить по моему языку, заглатывая его, пока он не касается задней стенки моего горла.
— Луна.
Его бедра дергаются вперед, и я чуть не задыхаюсь от того, что он так сильно вошел в меня. Мои глаза слезятся, но я не паникую, я хочу наслаждаться им вот так. Я беру его глубоко в рот, и Генри запускает руку в мои волосы. Застонав, он обхватывает мой затылок.
— Любимая, ты заставишь меня кончить.
Мне удается промычать, и только тогда до меня доходит это слово. По моей спине пробегают мурашки, но я не останавливаюсь, чтобы подумать. Я обхватываю рукой основание, до которого не может дотянуться мой рот, и сильно посасываю, чтобы заставить его кончить.
Он что-то бормочет, едва дыша. Он собирается кончить, но в последнюю секунду отстраняется. Я задыхаюсь, смотря на то, как он сгорбился, пытаясь отдышаться.
Я причинила ему боль. Чёрт, чёрт.
— Генри, с тобой все в порядке?
Мы оба стоим на коленях на кровати. Он качает головой, и когда поднимает на меня взгляд, всё его лицо светится.
— Я был готов взорваться! — из его горла вырывается натянутый смех. Он придвигается ближе, его взгляд смягчается. — Я более чем в порядке, Л, — смеется он, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. — Ты заставила меня чувствовать себя так хорошо, — шепчет он, прижимая меня к себе и нежно укладывая на кровать.
Мой мир затуманивается, когда его губы встречаются с моими. Моё тело становится податливым, сердце колотится, но мои мысли начинают вращаться по спирали. До меня медленно доходит. Я отстраняюсь и моргаю, глядя на него.
— Когда ты называешь меня Л, — я заглядываю ему в глаза, боясь задать вопрос. — Эта Л от Луна, верно?
Мои мысли путаются. Дело не только в поцелуе Генри и его партнерши. Дело не только в Лиаме и его словах. Это мои сомнения и неуверенность. Это эмоции в его глазах.
— Иногда, — отвечает он, проводя рукой по затылку.
Он нервничает. Это заставляет меня нервничать, или, может быть, я уже нервничала. Ужас проникает в мои вены.
Я не хочу думать. Я не хочу этих навязчивых мыслей. Я просто хочу его. Поцеловать его и отдаться моменту. Мы бы двигались с этим жгучим желанием, от которого между нами становилось бы жарко и влажно от пота. Вместе мы приближались к этому приятному изнеможению, кончая в одно и то же время. Затем все замедлялось, становясь мягким и нежным.
Мы засыпали обнаженными, сплетя руки и ноги, вдыхая запах друг друга. Мои последние связные мысли были о тепле, комфорте и…и любви.
Я хочу всего этого. Слезы наполняют мои глаза, потому что я действительно этого хочу. Ещё одну волшебную ночь с ним…Но я не могу. И я ненавижу это. Ненавижу, что мой мозг полон всевозможных причин, почему это не сработает. Я выскальзываю из постели.
— Луна?
— Мне нужна минутка. Я хватаю свой телефон и исчезаю в туалете.
ЛУНА
Вам знакомы эти ужасные кошмары, от которых просто невозможно убежать, невозможно пошевелиться, как бы сильно ни старались? Те, где что-то ужасающее так чертовски близко, подкрадывается к тебе, и ты парализован страхом? Вот что я чувствую прямо сейчас, сидя на полу в ванной Генри.
Я нашла пару его спортивных штанов и рубашку на тумбочке. Не уверена, чистые они или грязные, но они на мне. Я знаю, что должна поговорить с ним. Вместо этого я сижу в своём телефоне.
Хотя Генри никого не целовал, на этот раз, я не могу перестать видеть это. Что только заставляет меня думать, что даже если этого не случилось сегодня, это обязательно произойдет. Он…Генри. Великолепный, веселый, милый и талантливый. Он нужен стольким людям. Кто-то неизбежно привлечет его внимание. Кто-то выше и стройнее? Может быть, какой-нибудь другой актер?
Он может влюбиться в одну из своих коллег. Разве такое дерьмом не случается с актерами постоянно? И он уйдет, а я буду опустошена. С ним всё будет в порядке, а я никогда уже больше не буду в порядке.
Вопреки здравому смыслу, я просматриваю его Instagram, его Twitter, статью за статьей о его фильмах и его личной жизни, пока у меня не затуманивается зрение и меня не одолевает тошнота. Только после этого я выключаю свой телефон.
Чувствуя себя хуже, чем я ожидала, я смотрю на своё отражение в зеркале. Проходят минуты. Может быть, часы. Я знаю, что я должна сделать.
Когда я открываю дверь, там стоит Генри, в одних пижамных штанах, низко сидящих на бедрах. Он босой,
