– Сандро – это в честь дедушки?
– Да. Нико тоже в честь дедушки, маминого отца.
– Я вижу, у тебя тут ньюфы… Целых двое!
– Мать и сын.
– Сейчас попробую вспомнить… – Айвен прикрыл глаза, вспоминая. – У Байрона есть эпитафия ньюфу. Этот несчастный ньюф заразился бешенством. Байрон ухаживал за ним до самой смерти, не боясь, что пес его укусит. – Запрокинув голову и по-прежнему прикрыв глаза, он начал декламировать:
Здесь покоятся останки того,
Кто был наделен красотой без тщеславия,
Силой без заносчивости,
Смелостью без злобы
И всеми достоинствами человека,
Но не его пороками.
Сия похвала стала бы нечаянной лестью,
Будь она начертана над человеческим прахом,
Но она лишь дань памяти
Псу по кличке Боцман.
– Очень трогательно. И это чистая правда, – подтвердила Этери. – Ньюфы, они такие и есть. А у тебя есть собака?
– Здесь, в городе, у меня кот. Собака… Я слишком много разъезжаю, не с кем оставить. А если бы и было… Бабушка держала собак, но она работала в… Common Market?
– Общий Рынок, – подсказала Этери.
– Одно время она ездила в Европу каждую неделю, а собаку приходилось с кем-то оставлять. В общем, когда половину времени твою собаку выгуливает кто-то другой, это уже не твоя собака. Да и вообще держать собак в городе… – Айвен покачал головой. – В деревне у меня есть собака. Классическая дворняга по кличке Мерфи.
– Мерфи? – переспросила Этери. – Это как «закон Мерфи»?[45]
– Угадала, – засмеялся Айвен. – Мой Мерфи вечно влипает в истории.
– Но ты ведь его назвал, еще не зная, что он будет влипать в истории?
– Нет, он влипал с самого начала. Я принес его домой щеночком, и он первым делом опрокинул миску с молоком, а в эту самую минуту подул сквозняк, бумаги слетели со стола и попали прямо в молоко. Он грыз мебель, грыз мои туфли, утаскивал их куда-то и запрятывал. Как-то раз сорвался с подоконника и угодил на свежую грядку с петуниями. Сунул нос куда не надо и был укушен пчелой. Пришлось спешно везти его к ветеринару, и я опоздал на самолет. А видела бы ты, как он гоняется за своим хвостом! Мой кот Феллини его глубоко презирает.
– Феллини?[46] – засмеялась Этери. – Остроумно, но кличка неправильная. Нет буквы «с». Он не должен откликаться.
– Я как-то даже не задумывался, – обескураженно признался Айвен, – откликается Феллини на свою кличку или нет. Он до ужаса самостоятельный и независимый. Но у нас многие дают котам клички без буквы «с». Я не знал, что есть такое правило. А как же французы подзывают кошку «minou-minou»?
– А может, кошки на французский зов не идут, откуда нам знать? – предположила Этери, и оба рассмеялись.
– Это же не Ренуар? – Айвен с удивлением указал на небольшое полотно с изображением типично ренуаровской пухлощекой девушки в соломенной шляпке, играющей с йоркширским терьером среди бокалов на столе.
– Это Ренуар, – усмехнулась Этери, – но это не картина. Японская цветная фотография. Сверху для полноты иллюзии размазан кистью прозрачный клей.
– Навострились, черти, – покачал головой Айвен и осторожно поскреб ногтем лак, после чего перешел к следующей картине. – А вот это мне нравится. Какая дивная фантазия! – Он указал на картину, написанную Катей Лобановой. – Можно посмотреть поближе?
Получив в ответ кивок, он снял небольшую картину в незамысловатой рамке со стены и поднес к лампе.
– Нравится? Возьми себе, – предложила Этери.
Айвен смутился чуть ли не до слез.
– Я знал, что в Грузии есть обычай дарить гостю все, что похвалит, но не до такой же степени!
– Бери-бери! – успокоила его Этери. – Это творчество моей подруги. Она эту свечку много раз малевала и еще напишет, если я попрошу.
На небольшом полотне была изображена горящая, мягко светящаяся изнутри свеча величиной с дом на фоне ночного неба. В середину свечи был вписан громадный глаз.
– Мне все-таки ужасно неловко.
– Бери смело, не смущайся. От души дарю. Вот теперь я поняла, кого ты мне напоминаешь. Все голову ломала, а как увидела с картиной в руках, сразу вспомнила.
– Да? И кого же? – заинтересовался он.
– Питера О’Тула в фильме «Как украсть миллион».
Айвен скорчил одну из своих уморительных гримас, сделал вид, что глубоко задумался, потом потряс головой и процедил надменно-светским тоном:
– Э-э-э… вряд ли нашей светлости понравится такой комплимент. Питер О’Тул, конечно, красавец, чего обо мне не скажешь, но, с другой-то стороны, я без пяти минут герцог, а Питер О’Тул – ирландская деревенщина, dropping his aitches[47], да к тому же еще и пьяница. Как может человек жить without a pancreas[48], я тебя спрашиваю?
– Но живет же! – ответила Этери, утирая выступившие от смеха слезы, и взяла у него картину. – Я в пакет положу, хорошо?
Она вернулась в кухню, извлекла из шкафчика целую кипу аккуратно сложенных руками миссис Прайс полиэтиленовых пакетов и выбрала пару. Положила картину в тонкий пакет, затянула поплотнее и опустила в другой пакет, побольше.
– Я завтра приду на торги, – пообещал Айвен.
– Что тебе там делать? – удивилась Этери. – Я еще понимаю сегодня: у кого-то могли быть вопросы по экспертизе. А завтра?
– Хочу посмотреть, купишь ли ты картину Ге.
– Куплю, – засмеялась Этери, – стопудово, как у нас говорят. Но я буду рада тебя видеть.
– Я пойду, уже шесть часов. Ты, наверно, устала. Спасибо тебе за все.
– И тебе спасибо.
– А мне-то за что? – удивился Айвен.
– За прекрасную компанию. За то, что здорово поднял мне настроение.
Когда он ушел, Этери позвонила детям. В Москве было уже девять вечера, им спать пора. А потом ей перезвонила Вера Нелюбина.
– Альтшулер дал добро. Покупай Ге. Он загорелся, так что кредит неограничен.
– Куплю непременно, – подтвердила Этери. – Как у тебя дела? Как ты себя чувствуешь?
– Как ты там говоришь про холеру? Протекает нормально. Да, остальное все в силе, все, как договаривались. Фонвизин, Чехонин, Целков, Григорьев.
– Слушаюсь, ваш-бродь! – молодцевато гаркнула Этери. – Значит, Григорьева тоже?
– Да. Деньги переведем немедленно, как только отзвонишься.
– Я буду в онлайне, – сказала Этери. – Можешь следить за мной по компу.
– Посмотрим, но в принципе это не обязательно. Я слышу, ты там повеселела. Это хорошо.
Этери хотела сказать, что познакомилась с экспертом Ленноксом-Дэйрбриджем, без пяти минут герцогом, уже даже рот открыла, но вдруг передумала. Пусть без пяти минут герцог останется ее маленьким секретом. Хотя бы на время.
На следующий день Айвен заехал за ней с утра. Раздался звонок в дверь, и когда удивленная Этери открыла, он стоял на пороге.
