Кароль подошла ко мне вплотную.
– Привет, Том.
– Привет, но ты, по-моему, ошиблась с датой. Сегодня не день моего рождения.
Она едва заметно улыбнулась, и тут же по ее щеке покатилась слезинка.
– Мило мне все рассказал неделю назад. Клянусь тебе, что до этого я ничего не знала, – объяснила Кароль, садясь на невысокую стену парковки.
– Прости, что испортил тебе свадьбу.
– Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь?
– Как человек, который понимает, что его дергали за ниточки как марионетку.
Кароль вытащила пачку сигарет, но я остановил ее:
– Ты что, с ума сошла? Позволь тебе напомнить, что ты беременна.
– Тогда прекрати нести чушь! Ты не должен так это воспринимать.
– А как, по-твоему, я должен к этому относиться? Меня провели, вот и все. И кто? Мой лучший друг.
– Послушай, я видела, как эта девушка вела себя с тобой. Поверь, она не изображала чувства к тебе.
– Нет, но это были чувства по тарифу. Пятнадцать тысяч долларов, не так ли?
– Не преувеличивай, прошу тебя! Мило никогда не просил ее спать с тобой!
– В любом случае, она поспешила смыться, как только ее контракт закончился!
– Поставь себя на ее место. Ты думаешь, ей было легко изображать героиню твоего романа? С ее точки зрения, ты влюбился в персонаж, в женщину, которой она на самом деле не была.
В словах Кароль был резон. В кого я все-таки влюбился? В персонаж, который я сам создал и которым, как марионеткой, управлял Мило? В неудавшуюся актрису, для которой эта роль стала главной в жизни? Ни в ту, ни в другую, честно говоря. Я влюбился в девушку, которая посреди мексиканской пустыни заставила меня осознать, что в ее присутствии все имело больше вкуса, сочности и цвета.
– Ты должен найти ее, Том, иначе ты будешь сожалеть об этом до конца твоих дней.
Я покачал головой:
– Это невозможно. Мы потеряли ее след и даже не знаем, как ее фамилия.
– Поищи аргументы повесомее.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Видишь ли, я тоже никогда не буду счастлива, зная, что ты несчастен.
По голосу Кароль я почувствовал, насколько искренними были ее слова.
– Поэтому я принесла тебе вот это.
Она нагнулась к сумке и протянула мне рубашку, испачканную кровью.
– Милый подарок, но я бы предпочел ноутбук, – сказал я, пытаясь снять напряжение.
Кароль не сумела сдержать улыбку, а потом объяснила:
– Ты помнишь то утро, когда я приехала к тебе вместе с Мило и ты впервые рассказал нам о Билли? Твой дом был в беспорядке, на террасе все было перевернуто вверх дном. На стекле и на твоей одежде была кровь…
– Да, это было после того, как Билли разрезала себе ладонь.
– В тот момент я очень встревожилась, увидев кровь. Я навоображала себе всякие ужасы, не сомневалась, что ты убил или ранил кого-то. Поэтому на следующий день я вернулась в твой дом и замыла все следы. В ванной комнате я нашла эту окровавленную рубашку. Ее я забрала с собой, чтобы она не попала в руки дознавателей при возможном расследовании. Я с ней не расставалась, поэтому, когда Мило открыл мне правду, я отнесла ее в лабораторию, чтобы взять образцы ДНК. Я проверила результаты по базам и…
Кароль выдержала эффектную паузу и достала из сумки картонную папку.
– …сообщаю тебе, что твоя подружка правонарушительница еще та.
Я открыл папку и сразу увидел ксерокопию досье с грифом ФБР. Кароль прокомментировала его:
– Ее зовут Лилли Остин, она родилась в 1984 году в Окленде. За последние пять лет ее дважды арестовывали. Ничего серьезного. Первый раз ее арестовали за «неподчинение агенту» в 2006-м во время демонстрации за свободу абортов, а другой раз – в 2009-м за то, что она курила косячок в парке.
– И этого достаточно, чтобы на нее завели досье?
– Я вижу, ты не слишком часто смотришь сериал «C.S.I.: Место преступления», верно? Полиция Лос-Анджелеса систематически отбирает образцы ДНК у арестованных или подозреваемых в совершении некоторых правонарушений. Если это тебя успокоит, то ты тоже член клуба.
– Ты знаешь ее новый адрес?
– Нет, но я направила поисковый запрос, и вот что я выяснила.
Она протянула мне листок бумаги. Это были данные о зачислении Лилли в университет Брауна на текущий учебный год.
– Она снова изучает литературу и драматургию, – объяснила Кароль.
– Но как ее могли принять в этот университет? Это один из лучших факультетов страны…
– Я туда позвонила. Ее приняли на подготовительные курсы. Лилли последние месяцы явно много занималась, так как получила великолепные оценки на предварительных экзаменах.
Я смотрел на два документа, которые объединяла не знакомая мне Лилли Остин, постепенно материализуясь у меня на глазах.
– Думаю, мне пора вернуться к гостям, – сказала Кароль, глядя на часы. – А тебе – самое время найти кое-кого.
* * *
В следующий понедельник первым же рейсом я вылетел в Бостон и в шестнадцать часов уже был в столице Массачусетса, арендовал в аэропорту машину и взял курс на Провиденс.
В кампусе университета Брауна выстроились импозантные здания из красного кирпича, окруженные зеленеющими лужайками. Для многих студентов это был конец учебного дня. Перед отъездом я нашел в интернете расписание курса, на котором училась Лилли, и с бьющимся сердцем ждал под дверями аудитории, где заканчивалась лекция.
Встав так, чтобы она меня не заметила, я увидел, как она выходит из зала вместе с другими студентами. Мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать ее. Она подстригла волосы, и их цвет стал более насыщенным. Лилли была одета очень сдержанно: в серую короткую юбку, черные колготки, водолазку и приталенный пиджак. Кепи из твида дополняло ансамбль, придавая ей вид лондонской девушки. Я был твердо намерен заговорить с ней, но решил дождаться, пока она останется одна. Я пошел следом за ее компанией – два парня и еще одна девушка – в кафе рядом со зданием факультета. Лилли пила чай и оживленно спорила с одним из студентов. Утонченный тип, и к тому же красавчик. Чем больше я на нее смотрел, тем больше Лилли казалась мне похорошевшей и безмятежной. Возобновив учебу вдали от Лос-Анджелеса, она как будто нашла равновесие. Некоторым это удается – начать жизнь сначала. А я мог только продолжать собственную.
Я вышел из кафе, так и не показавшись ей на глаза, и вернулся к машине, удрученный этим погружением в студенческий мир. Разумеется, я был рад узнать, что Лилли всем довольна, но молодая женщина, которую я увидел, уже не была «моей» Билли. Она явно перевернула страницу. Увидев, как она разговаривает с двадцатилетним парнем, я почувствовал себя старым. В конце концов, вполне вероятно, что десять лет разницы были не столь уж незначительной преградой.
