Ближе к вечеру Маргарет пришла ко мне. Я сидела в кабинете и заполняла заказы.
— Ты можешь после работы пойти со мной? — спросила она.
Я решила, что она имеет в виду навестить маму.
— Конечно.
Маргарет улыбнулась, но как-то слабо.
— Спасибо.
Я чуть не переспросила: «За что?» Маргарет благодарит меня? Вот это да.
— Ты хочешь навестить маму, да? — уточнила я, уже потеряв уверенность.
Маргарет покачала головой:
— Нет, вообще-то я хотела сходить в больницу.
Иногда я медленно соображаю, но в жизни не вспомнила бы, кто же из наших знакомых работает в больнице. Должно быть, моя растерянность отразилась на лице, потому что Маргарет подошла к столу, взяла газету и помахала у меня перед глазами.
— Ты хочешь навестить Дэнни Честерфилда? — спросила я в таком удивлении, что едва выговаривала слова.
— Ты ведь не передумаешь идти со мной?
Сначала мне хотелось сделать именно это. У меня не было никакого желания видеть Дэнни Честерфилда. Думаю, он тоже не хотел бы встретить меня и Маргарет.
— И что это даст? — спросила я.
— Ты идешь или нет? — спросила Маргарет. — Просто скажи «да», «нет», и будет достаточно.
— Ох…
— Отлично, как раз в твоем духе, — фыркнула Маргарет, быстро зашагав к выходу, словно не желая меня больше видеть.
Пару минут спустя я последовала за Маргарет.
— Я иду. — Я попыталась придать голосу нейтральный тон.
— Не надо делать мне одолжение.
— Я и не делаю, — возразила я, отлично понимая, что так оно и выглядит.
Пока Маргарет помогала покупательнице, я позвонила Брэду предупредить, что приду домой позже, чем обычно, и по какой причине.
— Вы идете куда? — переспросил Брэд, когда я рассказала о просьбе Маргарет. — Ты действительно считаешь это мудрым решением?
— Что именно? Идею навестить Дэнни Честерфилда или пойти вместе с Маргарет?
— И то и другое!
— Не знаю, — честно ответила я.
На секунду мне показалось, что Брэд станет меня отговаривать, но ошиблась. И была ему благодарна. Не знаю, как бы я поступила, скажи он мне, что я не должна туда идти.
Мы с Маргарет закрыли магазин и решили оставить мою машину на стоянке. Ехать на двух машинах, особенно в час пик, не имело смысла.
Прежде всего мы обратились в справочный стол госпиталя Харборвью, куда, согласно газете, отвезли Честерфилда. Женщина за компьютером проверила информацию.
— Дэниел Честерфилд, поступил два дня назад, доставлен в госпиталь на машине скорой помощи, этим утром его перевели в муниципальное учреждение.
Маргарет кивнула.
Я ничего не поняла.
— То есть он сейчас в тюрьме?
Очевидно, травмы были не так уж серьезны.
— Сейчас он находится в тюремной больнице в Кинг-Каунти.
— О…
— Спасибо, — ответила Маргарет, и мы поспешили на улицу.
— Ну вот и все, — обрадовалась я, не понимая, зачем вообще Маргарет хотела навестить этого преступника.
— Мы едем в тюрьму Кинг-Каунти, — заявила Маргарет, когда мы сели в машину.
Вообще-то я надеялась, что она оставит эту затею.
— Нам не разрешат с ним встретиться, — настаивала я. — И зачем мы это делаем?
Сестра не ответила. Она выполняла свою миссию, не собираясь сообщать мне о своих планах. И такие мелочи, как железная решетка или вооруженная охрана, не могли ее остановить.
Найти место для парковки и попасть внутрь здания было задачкой не для слабонервных. Меня удивило количество процедур, которые пришлось пройти, лишь чтобы добиться простого разговора с инспектором.
Когда нас отвели к дежурному смены, Маргарет сразу перешла к делу:
— Могу я видеть Дэнни Честерфилда?
На Маргарет посмотрели так, словно она попросила аудиенции у папы римского.
— Нет, — не стал распинаться инспектор и продолжил с оттенком сарказма: — Часы посещения давно закончились. Надеюсь, вы, леди, понимаете, что находитесь в исправительном учреждении. Также известном под названием тюрьма. Мистер Честерфилд обвиняется в особо тяжком преступлении.
— Рада это слышать. — Маргарет не испытывала к Дэнни ни капли жалости. — Но не могли бы вы кое-что передать ему от меня?
— Леди, послушайте, уверен, вами движут добрые намерения, но…
— Вообще-то я не испытываю к Честерфилду никаких добрых чувств, знаете ли. Я рада, что он сидит за решеткой, но не хочу, чтобы злость на этого человека и дальше изводила меня.
Маргарет вынула из своей большой сумки сверток и буквально пихнула его инспектору.
— Что это? — спросил он с подозрением.
— Шаль, — ответила Маргарет. — Я связала ее сама. Передайте ее Дэнни и скажите… — Ее душили рыдания. — Скажите мистеру Честерфилду, что я изо всех сил пытаюсь простить ему страдания, причиненные моей дочери. Я молюсь за него и молюсь за себя, потому что это не так-то просто.
Так вот в чем дело. Вот зачем Маргарет хотела видеть Дэнни Честерфилда. Отдать ему шаль. Я сморгнула слезы, тронутая тем, как далеко зашла моя сестра. Она все же приняла к сердцу слова Джулии, хотя для нее это было непросто.
Я приобняла Маргарет одной рукой.
Отношение инспектора тут же изменилось.
— Вы не знаете, да?
Маргарет поспешно вытерла слезы, словно показывать свои чувства являлось преступлением, и молча помотала головой.
— Дэнни Честерфилд угодил в аварию, — сказал инспектор.
— Об этом писали в газетах, — ответила я за Маргарет.
— Но в них не писали, что нижняя часть его тела полностью парализована.
Маргарет застыла и подняла взгляд на инспектора.
— Он перенес травму спинного мозга. Всю оставшуюся жизнь Дэнни Честерфилд проведет в инвалидном кресле.
Вскоре мы покинули тюрьму Кинг-Каунти. Маргарет шла к машине, глубоко погруженная в свои мысли.
— Я никогда бы такого ему не пожелала, — заключила она.
— Конечно нет.
До недавнего времени я бы сочла слова Маргарет ложью. Теперь я ей верила.
Глава 38
Аликс Таунсенд Тернер
Похороны бабушки Тернер прошли по-настоящему красиво, думала Аликс. Раньше она никогда не бывала на похоронах и не знала, чего ожидать. Когда от передоза наркотиков умер брат Аликс, никто, кроме нее, не оплакивал его гибель. Некому было оплатить похороны, поэтому все расходы взяло на себя государство. Брата Аликс кремировали, а пепел похоронили в общей могиле без надписи. Аликс знала лишь название кладбища, где покоился прах Тома.
Аликс думала, что на похоронах Сары Тернер будет много слез и печали. Присутствующие и правда плакали, но общая атмосфера была какой-то светлой. Они славили хорошую и всеми любимую женщину.
