- Мейлин сказала мне про внезапную болезнь Чжань Пэна в июле, неужели его отравили?
- Скорее всего. Было, наверное, не так то просто все рассчитать и вывести Пэна из строя точно в день заливки фундамента, но это было проще, чем найти двух рабочих, написавших эти письма. По всем данным, это весьма почтенные граждане. Никто из них не заподозрен в подкупе. Впрочем, не исключено, что по разным обстоятельствам, например, чтобы защитить кого либо из домашних, они могли поддаться на шантаж.
- А есть какие либо подтверждения этому?
- Пока нет, - Джеймс усмехнулся. - Но примерно час назад началось непредвзятое расследование этого дела. - Ухмылка исчезла с его лица. - Даже если мы обнаружим шантаж, добраться до главного паука будет не так то просто; наверняка он действовал через нескольких посредников. Единственная надежда на то, что его план сработает до конца.
- До конца?!
- Ну да, банк уже потребовал с меня долг. Я же, вместо того, чтобы отдать деньги, отдам им отель. Они выставят его на аукцион, и кто то купит его очень дешево.
- И это и будет убийца? - Алисон нахмурилась, едва произнеся это слово. Она сильно сомневалась, что смертельный и хитроумный враг так глупо обнаружит себя.
- Если только нам повезет, - ответил Джеймс.
Даже если весь этот план по дискредитации «Нефритового дворца» и Джеймса придумал убийца Гуинет, вряд ли он захочет заполучить отель в качестве трофея; с него будет достаточно того, что доминированию Джеймса на рынке земли в Гонконге положен конец. Монстр, довольный своей вылазкой, наверняка уже вернулся в свое логово.
Однажды Джеймсу Дрейку нанесли тяжелый удар, но узнав правду о гибели жены и нерожденного сына, он смог оправиться благодаря горевшей в нем жажде мести. Теперь ему - или по крайней мере его империи - нанесли новый удар. Наверняка он снова оправится, и через несколько лет чудовище, снова почувствовав угрозу, нанесет новый удар и снова исчезнет, и…
- Неужели вы собираетесь положить всю жизнь на то, чтобы получить шанс отомстить, шанс, который может не прийти никогда?
- Нет, - тихо ответил Джеймс. - Не собираюсь.
- Не собираетесь?
- Нет, - улыбнулся Джеймс, нежно глядя в светлые глаза любимой. Алисон не поняла смысла его слов, но ощутила какую то надежду. Немного помолчав, он серьезно добавил: - Я хочу поймать его и наказать за все, что он сделал. И я никогда не перестану хотеть этого, Алисон. Но я собираюсь пересмотреть свою роль в этом деле.
- Вы всегда хотели убить его своими руками, - спокойно сказала Алисон. - Я буду рада, если вы откажетесь от этого плана, Джеймс. Несмотря на все зло, которое он причинил, я думаю, было бы трудно… в психологическом плане… сделать это.
- Возможно, - согласился он, хотя сам нисколько не сомневался, что прикончит это чудовище без малейших колебаний и угрызений совести. - Но не поэтому я собираюсь отказаться от этого плана, Алисон. Это из за вас… из за нас.
Его голос был нежен и тих, в серебристых глазах светилась любовь, и у Алисон, наконец то понявшей, к чему он клонит, от счастья засверкали глаза.
- Из за нас, Джеймс?
- Алисон, я люблю вас. Я думал, что никогда уже не смогу полюбить снова, но я полюбил, полюбил вас.
- Я тоже люблю вас, Джеймс! - Ее душа взлетела высоко высоко, она пела от восторга, но… - В сентябре вы хотели, чтобы я уехала из Гонконга…
- Я думал, что вам тут небезопасно оставаться.
- А теперь? Когда случилась эта история с «Нефритовым дворцом»? Что, если…
Джеймс улыбнулся, остановив поток ее слов.
- Я не хотел отпускать вас, не признавшись в любви и не объяснив, почему я хочу вашей безопасности. Я уже давно решил отказаться от своих планов, перестать дразнить его. - Джеймс пристально посмотрел на женщину, не испугавшуюся и полюбившую его даже после того, как он жестоко оттолкнул ее. И его рука, годами мечтавшая только убивать, мечтая теперь о любви, нежно коснулась ее лица. - Вы выйдете за меня замуж, Алисон? Вы станете моей невестой?
- О, Джеймс! - прошептала она. - Конечно, да!
Она была хрупкой и нежной бабочкой.
А он был сильной и быстрой пантерой.
Благодаря ему она обнаружила, что у нее есть крылья и она может летать.
Благодаря ей он вышел из своей клетки.
Но Джеймс был все еще голоден, он изголодался по ней.
Ее зеленое платье с серебряными звездами и изумрудными бабочками лежало на стуле, а его черного фрака вообще не было видно в темноте. Они лежали в постели, обнимаясь, целуясь, шепча друг другу слова любви.
Их глаза, полные любви, сияли серебром и изумрудами… и вдруг Джеймс прочел в ее глазах какую то неуверенность.
- Алисон?
- Джеймс, я никогда раньше не занималась любовью!
Это было потрясающее откровение, радостное и тревожное одновременно. Алисон ведь собиралась выходить замуж, так что он думал…
Его сильные руки нежно отодвинули тронутые лунным сиянием огненно рыжие пряди с ее прекрасных глаз.
- Ты ждала первой брачной ночи? - нежно спросил он. - Может быть, тогда мы тоже подождем?
- Нет, - прошептала в ответ Алисон. Огоньки неуверенности в ее глазах погасли, и никогда ее изумрудные глаза не сияли таким ярким светом, никогда еще не были так бесстрашны. - Я ждала не первой брачной ночи, Джеймс. Я ждала тебя.
Мейлин вернулась в «Ветра торговли» после часа ночи. Она несколько часов провела на улице, на холодном ветру, теперь несколько часов проплавает в теплой воде бассейна и, наверное, вообще не ляжет спать. Все ее существо горело ожиданием, нетерпением.
Причиной этому был завтрашний план стать маленькой частичкой многотысячного митинга, оказаться рядом с матерью.
А на другой стороне залива так же волновался Гарретт Уитакер, направлявшийся в «Пининсулу». Он снова здесь. Зародившийся в Южно китайском море шторм был не единственной погодной неприятностью на планете: ливни и ураганный ветер обрушились и на Сан Франциско. Почти на шесть часов откладывался авиарейс на Гонконг.
Но вот он здесь, и всего через двенадцать часов увидит Джулиану. Гарретт знал, что сегодня он не уснет. Его сердце предчувствовало: должно случиться нечто необыкновенное.
Каптэн'с бар
Отель «Мандарин Ориентал»
Пятница, 10 декабря 1993 г.
У нее дрожали руки, отчаянно билось сердце и путались мысли. После всех этих лет она снова должна встретиться с Гарреттом, и как ни велика была ее радость, все чувства Джулианы заглушал страх.
Их любовь была высшим ощущением в ее жизни. Это была ее суть, то, чем она являлась и чем хотела бы быть: любимой женщиной Гарретта Уитакера. Шесть дней, проведенные вместе с ним, озарили ее душу навсегда, и до сих пор этот золотистый свет хранил и поддерживал ее.
