— Тогда почему не работаешь на кухне команды?
— Фредерик не пускает. Хочет, чтобы я крутилась в гостевой зоне, — вздыхаю я. — Полагаю, это потому, что я никогда на самом деле и не училась готовить, так что все логично.
— Тогда почему ты не пойдешь учиться? — пытливо глядит на меня Луиш.
— Хм… Трудно сказать. Никогда всерьез об этом не думала.
Он делает глоток вина, пока я задумчиво смотрю вдаль. Почему я не поступила в кулинарный колледж? Помню, в Нью-Йорке грозилась ведь отцу, что пойду учиться на повара, но так ничего и не сделала...
— Ладно, ну а ты чем тут занимаешься? — решаю я сменить тему разговора.
— Да особо ничем. Болтаюсь то тут, то там.
— Когда ты купил этот дом? Он потрясающий.
— В начале года, когда подписал контракт с командой.
— Должно быть, стоит целое состояние, — рассуждаю я вслух.
— Мне еще предстоит выплатить огромную ипотеку. Иначе пришлось бы откатать несколько лет, прежде чем я смог бы себе позволить сразу приобрести такой дом.
— Прости, это было невежливо с моей стороны.
— Не переживай, — отмахивается Луиш. — В любом случае тебя уж точно не шибко волнуют деньги, так ведь?
— Достали тебя этим, да? Женщины клеятся к тебе, потому что ты богат?
Луиш прыскает со смеху.
— Думаю, они клеятся ко мне, потому что я невероятно хорош собой.
— Ага, а еще очень скромен.
— Тебе тоже в этом смысле сложно приходилось? — спрашивает он.
— В каком смысле? Что мужчины клеились ко мне, потому что я невероятно хороша собой?
— И это тоже, — подмигивает мне Луиш. — Но нет, из-за богатства твоего отца?
— Ну, мальчишки, с которыми я зависала, пока росла, сами не бедствовали. Потом был Джонни Джефферсон, а он, ты же знаешь, в деньгах недостатка не испытывал.
— Но при этом ты живешь в студии в Кэмдене…
— Жила, — поправляю я, мимолетно вспомнив, как он забирал меня оттуда на похороны. — Я все еще скучаю по той квартирке.
— Почему?
— Потому что она была моя. Ну, она мне не принадлежала, но была первым и пока единственным местом, где я жила самостоятельно.
Луиш кивает:
— Что ж, я вырос в крошечном домике, делил комнату с четырьмя братьями и не мог дождаться, когда же свалю оттуда.
— Я думала, вы с семьей близки?
— О да, близки. Но впятером в одной комнате — это перебор.
Смеюсь:
— И теперь ты живешь в этом большом доме совсем один.
— Давай-давай, сыпь соль на рану.
— Да шучу я! Ну разве тебе не нравится такая жизнь? Наверняка ведь нравится!
— Что ж, он довольно большой. Но нет, на самом деле одиночество мне не по душе.
— Уверена, ты не раз приводил сюда женщин. — Искоса смотрю на него, и он лишь закатывает глаза.
— Чтоб ты знала, я никогда никого сюда не приводил.
— Серьезно? — удивляюсь я.
— Серьезно. — Луиш пожимает плечами и отводит взгляд.
Есть что-то невероятно милое в том, что никакая другая женщина не запятнала дом своим присутствием... Не то, что Лора в доме Уилла.
Ох, ну опять. Пора прекратить их сравнивать.
«Бросил бы он Лору?
Или завел бы со мной короткую интрижку, а потом вернулся к ней?»
Хватит! Хватит мучить саму себя!
Луиш подливает мне вина, потом встает и направляется к буфету. Смотрю, как он вытаскивает пакет с обжаренными в меду орешками кешью и высыпает их в миску. Осмелюсь ли я сказать вслух, что сегодня он выглядит очень сексуально? На нем серая толстовка с закатанными до локтей рукавами, открывающими смуглые руки. Черные волосы длиннее, чем когда мы впервые встретились, и теперь падают чуть ниже бровей. Не свожу с него глаз, когда он пододвигает ко мне орешки.
— Что думаешь насчет следующей гонки? — спрашиваю я.
— Все пройдет хорошо. Машина в Сингапуре управлялась как мечта, так что…
— Скрестим пальцы за Японию. Ну а потом будет Бразилия.
— Угу…
— Твоя домашняя гонка. Семья собирается прийти?
Луиш хмыкает в ответ:
— Ну, если только им места хватит.
— Эй, — вдруг вспоминаю я. — Ты всегда слушаешь музыку перед гонками, чтобы настроиться?
— Ну да, — неохотно подтверждает он.
— Я видела тебя в наушниках, — поясняю я. — А что ты слушал?
— Думаю, тогда это были «Кемикал бразерс».
— Музыка сработала. Ты выиграл!
— Дело не только в музыке, Дейзи. — Он смотрит на меня в упор в течение пяти долгих секунд, прежде чем отвести взгляд и сделать глоток. — Как Холли? Ты мне так и не рассказала, что ее так расстроило в Сингапуре.
— Нет, — мямлю я в ответ. — Да и сейчас, наверное, мне не стоит…
— Большой секрет?
Я колеблюсь. Знаю, он все сохранит в тайне, но вдруг Холли была бы против? Не думаю…
— Ладно, я тебе доверяю.
Он кладет руки перед собой на барную стойку.
— Каталина беременна.
— Правда? — вытаращивается на меня Луиш, и я ввожу его в курс дела.
— У меня тоже есть большой секрет, — заявляет он после того, как мы исчерпали эту тему.
Я с любопытством смотрю на него:
— И какой же?
— Мне предложили погонять за другую команду.
— Да ладно? — У меня обрывается сердце. — За какую?
Луиш рассказывает, что речь о той команде, на которую сейчас работает Кит Брайсон. Контракт его напарника, Эмилио Риццо, закончился, но так как Риццо неудачно выступал весь сезон, о продлении не может быть и речи. Прессе же скажут, что он сам принял решение уйти на заслуженный отдых. Как-никак, ему уже тридцать пять.
— Но та команда, похоже, получше нашей будет?
Луиш серьезно кивает. Они выигрывали чемпионат последние три года. Наша же команда обычно занимает четвертое или пятое места.
— И ты собираешься принять их предложение?
— Ну, денег там будет гораздо больше, — небрежно замечает он, умудряясь при этом не выглядеть хвастуном. — Но я пока не знаю. Отчасти я предан Саймону, но он ведь собирался уволить меня, если бы я плохо откатал в Италии, так что…
— Не думаю, что мне будет так же нравиться там работать, если ты уйдешь, — бормочу я, наморщив нос.
Луиш фыркает и похлопывает меня по руке:
— Ну а ты, плюшка, должна поступить в школу поваров. Тогда скучать по мне не придется.
Я смеюсь в ответ:
— Но тогда я буду скучать, потому что совсем не буду с тобой видеться!
После вина я слегка опьянела и чувствую себя такой любвеобильной.
— Ой, — ухмыляется он. — Только подумать, как ты чуть было не поцарапала мою «феррари»…
— Да ты тогда чуть меня не переехал, придурок! — шутливо восклицаю я. — А еще обозвал пигалицей!
— Не было такого! — Луиш хватается за голову.
— Было, было!
