— Было, было!
— Неужели?
— Ага!
— Ужас! Прости, — добавляет он.
— М-м-м… Когда-нибудь я, быть может, и прощу тебя…
Мы так сидим и болтаем еще полчаса, а потом он вдруг спрашивает, не голодна ли я.
— Есть немного.
— Хочешь, заскочим в китайский ресторанчик внизу по улице?
— Отличная идея!
— Хорошо, я только накину что-нибудь.
Жду в прихожей, пока он рыщет в шкафу под лестницей и вытаскивает оттуда черную косуху. Вытянув голову, окидываю беглым взглядом его гостиную. Там огромное эркерное окно, выходящее в палисадник. На улице сейчас темно, но на долю секунды я представляю, как сижу с чашечкой кофе на белом дизайнерском кресле в солнечный день. Трясу головой — должно быть, я уже совсем пьяна.
— Готова? — справляется Луиш. — Мне надо включить сигнализацию.
Я иду к парадной двери, Луиш сразу же открывает ее и выпроваживает меня под писк охранной системы. Мы двигаемся по тропинке к дороге.
— Поверить не могу, что Хэмпстед всего в нескольких минутах езды на метро от центра, — задумчиво говорю я. — Здесь все так пасторально.
— Именно поэтому мне здесь и нравится, — отвечает Луиш. — Лучшее от обоих миров. Хэмпстед-Хит в той стороне, — указывает он назад. — Сколько же там голодных лебедей и уток!
Я прыскаю от смеха, а Луиш одной рукой обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. Чувствую, как краснею в темноте, но не думаю, что он это замечает.
Ужин проходит на ура. Мы болтаем обо всем и ни о чем, и я понимаю, что давненько так не отдыхала. Но вот приходит время десерта. Луиш настаивает, чтобы мы заказали яблоки в карамели и бананы с мороженым, и я действительно не хочу, чтобы вечер заканчивался.
Мы выходим на бодрящий ночной воздух, и я бросаю взгляд на часы — десять вечера.
— Мне пора домой.
— Не желаешь зайти на чашечку кофе?
— Нет, — качаю я головой, — нужно добраться до Холли, и не думаю, что позже мне хватит сил.
— Ты всегда можешь переночевать у меня, если что.
— Нет, нет, я не могу. — А не могу ли я?
— Почему нет? Места у меня полно.
— Нет, лучше мне вернуться домой.
— Но ты же уговорила меня тогда переночевать у твоей бабушки, — подкалывает Луиш, но я продолжаю нерешительно мяться, и он отстраняется. — Ладно, дело твое. Вызвать тебе такси?
— Не надо, я прокачусь на метро. — Чуть помедлив, я добавляю: — Спасибо за чудесный вечер!
— Всегда пожалуйста. Спасибо, что заскочила.
Мы какое-то время стоим и улыбаемся друг другу. Я хочу чмокнуть его в щеку — хотя бы в щеку, — но раньше нам не были свойственны такие проявления чувств. Поэтому я просто делаю шаг назад.
— Ну, тогда пока.
— Пока! — Луиш отворачивается и бросает через плечо: — Увидимся на следующей неделе.
— Непременно, — кричу я, ощущая какую-то странную пустоту в душе, пока взбираюсь по крутому склону к станции метро.
Я думаю о Луише всю дорогу до дома. Когда открываю дверь, в спальне Холли горит свет, и я стучусь, отчаянно желая рассказать про мой вечер.
— Входи, — слышу в ответ.
— Привет! — Толкаю дверь и тут вижу лицо подруги. Она снова плакала. — Что случилось?
Лицо Холли меркнет.
— Он не собирается ее бросать! — И тут она начинает всхлипывать.
— И что ты будешь делать? — задаю я вопрос после того, как несколько минут глажу ее по спине.
— Не знаю. Я не думаю, что в состоянии наблюдать, как она становится все больше и больше, и что он собирается стать отцом этого… этого… этого маленького демона!
При этих словах я морщу нос, но, разумеется, ее не осаждаю.
— Так что, ты уволишься?
— Нет. Ну не знаю я! Что за гребаный кошмар! Может, она потеряет ребенка? — Ее глаза загораются надеждой.
— Холли! — предостерегаю я, и она снова начинает реветь.
Думаю, не стоит и упоминать, что разговор о Луише приходится отложить на потом.
— Ты пойдешь со мной?
— А кто-нибудь из спонсоров там будет?
— Наверное, все. И Саймон с Каталиной. Но серьезно, кого это волнует?
— Меня!
— Нам не обязательно с ними разговаривать. Будет весело. Пойдем.
Сегодня суббота, и Луиш позвал меня с собой на благотворительный бал. Мы в Японии на предпоследней гонке сезона. Холли в печали. Она даже подумывала вообще не ехать, но в конце концов откуда-то набралась сил.
— Как считаешь, мне стоит идти? — спрашиваю я у нее позже.
— Непременно, — ни секунды не колеблясь, отвечает подруга. — Это будет приятным разнообразием после простых клубов и баров, где мы обычно зависаем.
— А ты чем займешься?
— Может, погуляю с ребятами, напьюсь до чертиков и завалюсь в койку с Питом, чтобы отвлечься.
— Холли! — Меня разбирает смех.
— Я не шучу, — говорит она. — Саймона это разозлит.
— Эй, — упрекаю ее я, — не подставляй Пита. Он хороший парень, и его, скорее всего, уволят, если ты устроишь что-нибудь в этом духе.
Она делает глубокий вдох и закусывает ноготь.
— Хорошо, мамочка. Что ты наденешь?
— Понятия не имею. Явно нужно вечернее платье.
— Загляни в магазин на первом этаже гостиницы. Я там видела несколько красивых платьев, когда вчера тебя ждала.
К моменту возвращения в отель в половине седьмого я испытываю странную нервозность. Прежде чем подняться наверх, захожу в магазин, о котором говорила Холли. Там действительно висят несколько красивых платьев, но беглый взгляд на ценник приглянувшегося дает понять: придется залезть в отцовские десять миллионов, чтобы позволить себе хоть одну пайетку. Поднимаюсь в номер и лихорадочно пытаюсь придумать, что же надеть, пока наношу макияж и занимаюсь волосами. Когда уже начинаю размышлять, а не отказаться ли идти, раздается стук в дверь. Я открываю и вижу на площадке портье.
— Добрый вечер, мэм. Вам посылка.
Он вручает мне коробку, и я в растерянности благодарю, беру ее, закрываю дверь, кладу посылку на кровать и открываю.
Вынув содержимое, ахаю при виде струящегося платья до пола, расшитого переливающимся золотом бисером. В коробке записка:
На случай, если ты не знаешь, что надеть. Луиш
Луиш купил мне платье? Прямо как в кино. Не будь я в таком шоке, точно рассмеялась бы.
Я не могу его принять. Судя по всему, оно стоит целое состояние. Нет. Это неприлично. О чем он вообще думал?
Но... Оно такое красивое. Я его только примерю…
Платье сидит как влитое, облегая фигуру, а вырез достаточно низок, чтобы подчеркнуть мою грудь. Встав напротив зеркала у двери, смотрю на свое отражение. Боже, оно ослепительно. Кажется, у меня никогда не было ничего настолько красивого, даже когда я жила в пентхаусе моего отца-миллиардера.
