Я тихо встала и ушла. С того дня, точнее, с той ночи он не звонил.
Учтите мой грустный опыт, знаю, многим из нас приходится пройти через такое. Не делайте этого от скуки. Останется только насечка. Я надеюсь, эту главу не будут читать мужчины. Так и вижу их кривую ухмылку. Плевать. Эти слова адресованы не им.
Вы чувствуете в моих словах злость, обиду, раздражение? Все потому, что с той ночи все в моей жизни пошло кувырком.
Сев в машину, я помчалась домой – мне хотелось побыстрее влезть в ванну, полежать в горячей воде, отмокнуть, подумать о случившемся. Успокоиться, наконец.
Наверное, я ехала быстрее положенного, была поздняя ночь.
В последний момент я успела затормозить, визг колес слился с моим собственным воплем.
Удар. Тишина. И только звон в ушах.
Отняв руки от лица и открыв глаза, я поняла, что жива и, слава богу, не покалечена. Выйдя из машины, я увидела, что вдребезги разнесла бампер какой-то дорогой иномарки, и ужаснулась: за рулем побитой машины тоже сидела женщина. Было, наверное, часа три ночи; улицы были пусты, город спал, светофор издевательски подмигивал нам желтым глазом, а мы смотрели друг на друга – две женщины в двух побитых машинах, – и не знали, что делать дальше.
Моя сестра по несчастью выкарабкалась из своего авто, порылась в сумочке и протянула мне сто долларов.
– Что это? – я ничего не понимала.
– Бублик сказал, если чего натворю за рулем, то отдать сто долларов, – проговорила женщина; ее голос дрожал, как и она сама.
Вероятно, я выглядела не лучше.
– У меня тоже есть деньги, сколько я должна? – Это я потом поняла, что более идиотского диалога в моей жизни не было.
– А зачем? – спросила женщина.
– Ну, не знаю, наверное, я тоже виновата.
– Да? – неуверенно переспросила она. – Тогда я могу ехать дальше?
– Не знаю, – ответила я, с сомнением глядя на отвалившийся бампер ее автомобиля.
Женщина спохватилась.
– Лучше Бублику позвоню, он приедет и во всем разберется.
Я подумала, что она права, возникла обычная мужская проблема, пусть мужчина ее и решает. Бублика я представила мягким и добрым, и успокоилась.
Мы чуть не подружились, дожидаясь Бублика. Я успела разглядеть водительницу побитой машины: она была длинноногой, светловолосой, высокогрудой и настолько глупой, что это даже очаровывало.
Бублик не заставил себя долго ждать.
– Отойди-ка, – процедил он сквозь зубы, обращаясь к своей девушке, внимательно рассмотрел отвалившийся бампер машины, потом исподлобья посмотрел на меня. Сколько злобы было в его глазах!
– Так, девочка, ты попала, ответишь на полную катушку, – проговорил он.
– Бубличек, – запричитала девушка. – Не надо!
– Помолчи-ка, – скомандовал Бублик и, обращаясь ко мне, прогнусавил: – Пять штук и немедленно, а то я за себя не отвечаю.
Я посмотрела на его толстенные руки, бычью шею, налитые кровью глаза, и мне стало страшно. Если бы у меня были с собой такие деньги, я отдала бы их ему немедленно.
– У меня нет с собой... я сейчас позвоню... мне привезут... – забормотала я.
– Быстро звони своему козлу, забивай стрелку, и чтобы через пять минут бабки были здесь! – Бублик, довольный произведенным впечатлением, засунул руки в карманы и повернулся к своей девушке: – Не бойся, крошка, все в порядке.
Но крошка перепугалась не меньше меня. Почему-то она завыла.
– Бублик, Бублик, ну не надо.
– Помолчи, ты, что ли, башлять будешь за ремонт? – рявкнул Бублик, и она тут же притихла.
Кому звонить? Папе нельзя, у него слабое сердце. Антон в командировке, ничем он не поможет, только все испортит, начнет звонить в МВД или еще куда, переполошит всю страну, а потом устроит мне допрос с пристрастием. Андрею? Конечно, надо звонить Андрею, у него должны быть деньги, даже если их нет, он что-нибудь придумает. Пусть быстрее приезжает!
– Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позднее, – отозвалась телефонная трубка механически вежливым голосом.
Он спит, спит! А я не знаю его домашнего телефона, только номер мобильного. Спит в то время, когда я отчаянно нуждаюсь в его помощи!
Олег, остается только он. Я его тоже боюсь, но куда меньше, чем Бублика. Олег должен, обязан меня спасти!
– Что случилось? – встревоженно отозвался Олег. – Ты где?
– Я на дороге, Олег, – чуть не расплакалась я. – Я машину чужую разбила, с меня пять штук хотят. Олег, что мне делать?
Наверное, он ничего не понял, тугодум, потому что ответил совсем не то, что я надеялась услышать:
– Ты уверена, что с тобой все в порядке, не ушиблась, может быть, вызвать врача?
– Нет, мне нужны деньги, срочно, пять тысяч. У меня есть только пять минут, слышишь. Надо заплатить за разбитую машину.
– Рима, я на переговорах, сам приехать не смогу. – Переговоры в три часа ночи? Врет, врет! Наверняка лежит в постели с какой-нибудь девицей! – Но сейчас подъедет Михалыч.
Михалыч действительно приехал через пять минут, и не один, а с водителем, что меня чрезвычайно обрадовало. Теперь нас было трое против двоих. Михалыч подошел ко мне, а его водитель встал между нами и Бубликом.
– Рима, с вами все в порядке? Ничего не болит?
Я не могла говорить – меня душили слезы, и удалось лишь помотать головой.
– Хорошо. Не беспокойтесь, я здесь и вам ничто не грозит.
Михалыч повернулся к Бублику. За широкой спиной Михалыча я почувствовала себя в безопасности. Скала. Повезло его жене.
– Какие вопросы, Бублик? Почему даму обидел? – совершенно спокойно спросил Михалыч.
Наглая сытая рожа Бублика мгновенно преобразилась. Он осклабился, на его лице появилась подобострастная улыбка; Бублик залебезил перед Михалычем:
– Михалыч, я тебя не узнал. Никаких проблем, это моя корова во всем виновата. – И неожиданно с ненавистью заорал на свою крошку: – А ну сядь в машину, дура! Сколько раз говорил, не умеешь водить – за руль не садись!
– Перед дамой надо извиниться, – так же холодно произнес Михалыч.
– Вы уж меня простите, не разобрался, виноват, – заверещал Бублик, – моя вобла во всем виновата. Вы уж...
– Три дня, – перебил Михалыч, – чтобы машина была как новенькая. Если дама простит.
Михалыч повернулся ко мне – его лицо было суровым и серьезным, но глаза улыбались. Я ничего не ответила, боясь опять разреветься, просто молча кивнула.
– Пойдемте, Рима, я отвезу вас домой. – Михалыч сел за руль машины, предварительно усадив меня рядом. Своего водителя он оставил с моей машиной. – Не беспокойтесь, все будет в порядке.
Спустя несколько минут я призналась:
– Знаете, Михалыч, в аварии виновата я. Она двигалась по главной дороге, а я по второстепенной и должна была уступить. Там знак стоял, разве вы не видели?
