Глава 6
Врач, снимая резиновые перчатки, вышел из-за ширмы и направился к умывальнику. Роза сошла с гинекологического кресла и присела на кушетку.
Она одевалась медленно, не торопясь, словно ей хотелось оттянуть беседу с посторонним мужчиной, который вторгся в самые интимные уголки ее тела. Конечно, он был врачом, но все равно у нее оставалось чувство стыда, ощущение потревоженной тайны женственности. Роза аккуратно поправила складки на юбке, легкими движениями рук привела в порядок волосы и наконец вышла из-за ширмы. Она села к столу напротив гинеколога в белом халате, нервно крутившего авторучку, словно в ней и заключались ответы на вопросы пациентки.
— Так я буду жить? — шутливо спросила Роза, скрывая тревогу.
Она пришла к гинекологу из-за болей в животе. Сейчас боль ослабла, но Роза испытывала неприятные ощущения, видимо из-за тщательного врачебного осмотра.
— Конечно, будете, — с холодной улыбкой ответил врач.
Это был мужчина средних лет, весьма заурядной внешности, глаза смотрели строго и отчужденно. Так часто смотрят люди, которые всегда руководствуются разумом. Розу раздражал этот уверенный взгляд.
Врач чувствовал свое профессиональное превосходство и цедил каждое слово. Роза решила набраться терпения. Она давно не обращалась к гинекологу, со времени своей последней беременности. Но последнее время ее беспокоили боли в низу живота, которые усиливались, когда они с Ричардом занимались любовью. Ей пришлось преодолеть врожденную стеснительность и пойти на медосмотр, который она считала унизительным для себя.
— Так у меня есть основания для беспокойства? — Не более, чем у любой женщины, ожидающей ребенка, — улыбаясь, сообщил врач.
Но улыбка у него получилась натянутой и формальной.
— Ребенка? — Роза широко открыла глаза от изумления.
— Ребенка! — повторил гинеколог, пригвоздив пациентку взглядом, исполненным упрека.
Он знал о Розе все, и не только потому, что заполнил перед осмотром медицинскую карточку на нее. Роза Летициа была заметной фигурой. Иначе доктор без обиняков высказал бы ей все, что он думает о беременных вдовах.
— Вы уверены? — спросила женщина.
Она надеялась на чудо: вдруг в словах врача кроется какой-то подвох?
— На сто процентов, — подтвердил доктор.
Он не привык, чтобы в его диагнозах сомневались.
— Конечно, конечно, — задумчиво произнесла Роза.
Какая же она дура! Ведь, ожидая Джулио и Альберто, она испытывала такие же боли. Как же сразу не вспомнила? Джулио теперь девятнадцать, Альберто семнадцать, а их мать ждет ребенка. Она подумала не о жизни, которую носила, а о мужчине, который заставил ее в сорок лет почувствовать себя девчонкой, впервые узнавшей любовь. Она вновь ощутила сладость проснувшейся чувственности.
— Сколько месяцев? — спросила Роза.
Ее вопросы звучали требовательно. Врач снова покрутил ручку, думая, можно ли позволять пациентке разговаривать с медиком в таком тоне. Впрочем, к такой не подступишься с рассуждениями о морали и нравственности.
— Чуть меньше трех, — ответил он. — Но, безусловно, больше двух.
Уверенные слова медика свидетельствовали о профессиональном мастерстве и большом опыте.
Значит, со времени их первой встречи с Ричардом, прикинула Роза. Если она забеременела сразу, срок — около трех месяцев. Они с Ричардом любили друг друга, забыв о предосторожностях. Ей даже в голову не приходило, что она может забеременеть.
— А можно… можно еще вмешаться? — спросила Роза, хотя на самом деле вовсе не собиралась что-то предпринимать.
— Только не я! — воскликнул врач, словно отталкивая от себя дьявольское искушение. — Я считаю жизнь священной, а аборт… прерывание беременности, — поправился он, — считаю преступлением.
— А войну? Чем вы считаете войну? — с вызовом спросила Роза.
— Если задумаете прервать беременность, на меня не рассчитывайте, — заявил доктор.
Роза поднялась, и ее лицо осветилось улыбкой.
— У каждого бывают дурные мысли, — сказала она. — Люди искренние не стыдятся их высказывать. Но на том дело и кончается. Этот ребенок родится, — серьезно добавила Роза, — но не вы, доктор, поможете ему появиться на свет.
Врач покраснел, потом побледнел от гнева.
— Вы можете выбрать любого врача, синьора, — ответил он.
— Так я и сделаю.
Роза покинула кабинет, не попрощавшись с гинекологом. Противный, самоуверенный тип и к тому же ханжа. Она подумала, что медик, не выходящий за рамки профессиональных обязанностей и находящийся в плену собственных взглядов, не может быть хорошим врачом.
Пока Роза шла от кабинета врача до дома на улице Джезу, ее обуревали самые разные чувства. Она, с одной стороны, не могла смириться с мыслью о беременности в сорок лет: пойдут сплетни, может возникнуть скандал, не говоря уже о семейных и деловых проблемах. С другой стороны, ее охватывало приятное волнение при мысли о той жизни, что зарождалась в ней. Рожать в сорок лет! Роза уже думала о том, что этот мальчик не будет походить на Летициа, невысоких, темноволосых. Еще бы, отец высокий блондин с великолепными голубыми глазами! Ей казалось, она чувствует, как развивается внутри ее тела эта жизнь. Роза не сомневалась, что родит мальчика. Девочку ей совсем не хотелось. Она сама росла единственной и несчастливой девочкой в компании мальчиков. А Ричард? Что он скажет, когда узнает? Может, предложит ей выйти за него замуж? Нет, замужество исключено. Она была, есть и будет Розой Летициа. Роза шагала по улице, а вокруг сновали прохожие, измученные лишениями, страхом, войной, которую несли на своих крыльях английские самолеты.
На улице Монтенаполеоне Роза встретила знакомых, торопливо поздоровалась, но останавливаться не стала. Она полностью погрузилась в свои мысли. Роза ощущала себя моложе, красивей, сильней, чем всегда. Сын, у нее будет сын! Странная штука жизнь! Она решила, что Ричард должен узнать новость первым.
Она прошла через сад, махнула рукой привратнику и направилась к лифту, чтобы подняться прямо на четвертый этаж, в свои комнаты. Ей не хотелось ни с кем встречаться ни на втором этаже, где располагались гостиные и комнаты Пьера Луиджи и Коррадино, ни на третьем, где жили сыновья и находились комнаты для гостей.
Она вошла в кабину, нажала на кнопку и опустилась на бархатный диванчик.
— Пора подумать о платьях для будущих мам, — сказала себе Роза.
Она вышла из лифта в светлый холл и направилась в кабинет. Ей хотелось собраться с мыслями, кое-какие дела отложить, пересмотреть собственные планы — одним словом, организовать будущее с учетом своего положения. Надо было найти нужные слова для сыновей, для Пьера Луиджи, для Коррадино. Она открыла дверь и в ужасе застыла на пороге: сейф был открыт, чертежи новых военных самолетов разложены на столе, под лампой, и Ричард Тильман фотографировал их.
