Она вышла из лифта в светлый холл и направилась в кабинет. Ей хотелось собраться с мыслями, кое-какие дела отложить, пересмотреть собственные планы — одним словом, организовать будущее с учетом своего положения. Надо было найти нужные слова для сыновей, для Пьера Луиджи, для Коррадино. Она открыла дверь и в ужасе застыла на пороге: сейф был открыт, чертежи новых военных самолетов разложены на столе, под лампой, и Ричард Тильман фотографировал их.
Американец резко обернулся, сжимая в руках фотоаппарат-»лейку».
— Если я скажу, что переснимал документы, чтобы сделать тебе сюрприз, ты все равно не поверишь, — спокойно сказал он.
Розе показалось, что мир вокруг рухнул.
— Почему? — растерянно спросила она.
— Серьезный вопрос, не требующий ответа, — заметил он, подходя к ней.
— Не прикасайся ко мне!
— Позволь объяснить…
— Шпион! — прошептала Роза.
Мужчина, которого она любила, человек, открывший ей незнакомый мир чувств, отец ее ребенка оказался шпионом!
— Не стану утверждать обратное, — улыбнулся Ричард. — Ты слишком умна, все равно не поверишь…
Роза вдруг почувствовала приступ тошноты. Ричард хотел поддержать ее, но она сама добралась до кожаного кресла и опустилась в него, прижимая руки к желудку.
— Шпион, — механически повторила она. — Что ты здесь искал? Ты же прекрасно разбираешься в самолетах. Знаешь, что наши истребители не могут угнаться за английскими бомбардировщиками. Ваши друзья англичане летают над нашими городами, когда хотят и где хотят. К чему эта клоунада? Может, тебя интересовали реактивные моторы?
— Нет, тут англичане вас намного опередили.
— Тогда что?
— Мы ищем секретное оружие, — признался американец.
— Как? — Роза истерически расхохоталась.
Она смеялась, а на глазах выступили слезы, и смех перемежался с рыданиями.
— Как? Американцы ищут секретное оружие в Милане? На улице Джезу?
— Мы везде его ищем.
— А ты специализируешься на дамских спальнях.
— Наша история не имеет к этому никакого отношения.
— Конечно, — ответила Роза, вытирая слезы, — Наша история… Так, мелкий эпизод… Ну, залез в очередной раз в постель к женщине, разыскивая секреты, которые вам абсолютно не нужны.
Она смотрела на Ричарда так, словно видела его впервые. Чемпион по теннису, плейбой, отец ее ребенка оказался агентом американских спецслужб, разведывавшим секреты расшатанной итальянской военной машины.
Ричард сел в кресло напротив Розы.
— Что бы я тебе ни говорил, ты все сочтешь ложью, — спокойно сказал он.
— А ты бы как поступил на моем месте?
— Но я не на твоем месте, — возразил Ричард.
— И ты изображал из себя убежденного фашиста, — напомнила ему Роза.
— А неплохо у меня получалось? Я хорошо подготовился.
— Еще лучше у тебя получилась роль влюбленного. Очень профессионально!
— Постарайся понять: наша история тут ни при чем.
— Конечно, я всего лишь не первой свежести дамочка, которой теперь стыдно за свой несвоевременный пыл.
Она вдруг ощутила потребность в самоуничижении.
— Ты — необыкновенная женщина, — ласково произнес Ричард. — Я полюбил тебя. И сейчас люблю.
— А чтобы объясниться в любви, решил дождаться, пока я застукаю тебя с фотоаппаратом в руках у сейфа.
— Раньше мне не нужны были объяснения и оправдания, — возразил он.
Роза достала из бара бокал и налила себе коньяку.
— Ричард Тильман, крыса ты помойная! — злобно произнесла она. — Ради своих целей ты наплевал на чувства, на принципы, на самое дорогое!
Роза размахнулась и швырнула бокал на пол. Она бросилась на американца, как раненый зверь, и ему едва удалось удержать ее.
— Глупости ты говоришь, Роза, — устало сказал он.
— Я тебя выдам полиции, — пригрозила она.
Лицо Розы горело, глаза пылали гневом.
— Как угодно, я тебе не могу помешать…
— Господи, чего ты от меня хочешь? — взмолилась она, чувствуя, что силы покидают ее.
— Пойми, я люблю тебя, — прошептал Ричард ей на ухо. — Я хочу, чтобы ты поняла — ты сражаешься не на той стороне.
— До вчерашнего дня ты старательно демонстрировал противоположное, — упрекнула его Роза.
— Вчера не в счет. Выслушай меня сегодня.
— Попробуй, найди убедительные доводы…
— Ты можешь меня выдать. Все козыри у тебя на руках. Я давно мог бы убежать. Я мог бы убить тебя и спасти свою жизнь. — Ричард вытащил из кармана револьвер и показал Розе. — Как, по-твоему, это убедительные доводы?
— Да, — согласилась Роза. Она вытерла глаза и высморкалась. — А что ты еще мне скажешь?
— Ты сражаешься не на той стороне, Роза. Гитлер — параноик, а ваш Муссолини показал, что совершенно ничего не соображает, выступив в поддержку Германии.
— А если они победят?
— В современных войнах побеждают богатые, экономически развитые страны. Войну выигрывает промышленность. Нельзя построить реактивные моторы, корабли, самолеты, собирая железные ограды, как это делают фашисты, только секретное оружие может изменить положение.
Тут Роза ничего не могла возразить: бедность и низкое качество сырья тяжелым грузом висели на итальянской экономике.
— Но у Германии есть все, — заметила она. — Немцы создали мощную военную машину. Они побеждают на всех фронтах.
— Германия — в одиночестве. Она запятнала себя самыми ужасными преступлениями, каких не знала история. Немцы грабят, арестовывают без суда и следствия. Они высылают даже детей. И убивают их. Немецкое общество основано на лагерях уничтожения.
— Пропагандистские выдумки, — отмахнулась Роза.
К ней вновь вернулось обычное самообладание.
— Не хочешь верить, потому что ты сама работаешь на фашистскую военную машину. Война — твой лучший покупатель. Но я говорю правду.
— Да в твоих речах правда и не ночевала. Ты лжец по призванию. Убирайся, ублюдок!
— А как же твой долг? Ты выдашь меня полиции?
— Тебя могут расстрелять…
— Перед смертью я бы сказал, что ты — единственная женщина, которую я любил, — с неотразимой улыбкой произнес Ричард. — И тогда бы ты узнала правду.
— Ты никогда не скажешь мне правду. Ради достижения собственных целей ты готов на любые гнусности.
— Почему ты отпускаешь меня? — спросил Ричард.
— У меня долг перед Штатами. Ясно?
— Мне хочется думать, что я тебя убедил.
— Думай что хочешь. А теперь оставь на столе твой мерзкий фотоаппарат и изволь навсегда исчезнуть из моей жизни.
— Это твое окончательное решение? — спросил Ричард.
