как он заставлял мои глаза полуприкрыться, а пальцы ног сгибаться в удовлетворении. От его рук — то, как они заставляли исчезать все остальное. От его голоса — такого грубого и сладкого одновременно.
Я практически переехала. Мои вещи были повсюду. Три лосьона стояли на кофейном столике, и он ни разу не пожаловался на то, что они не выстроены аккуратно в ряд.
Но ему не нравилось, когда я передвигала его вещи. Я слышала ворчливое «Джианна» и что-то вроде: «Есть причина, по которой я кладу свои вещи туда, где они лежат.» Я была уверена, что это что-то среднее между сумасшествием и чокнутостью.
Он смотрел вместе со мной The Princess Bride.
Ему это не нравилось.
Он играл со мной в шахматы.
Я была полной неудачницей.
Мы даже разыграли собственную версию «Двадцати Вопросов». Пока я держалась подальше от его детства и матери, я была в безопасности. Впрочем, скоро я выясню, что запретная зона намного шире.
— А если я умру, ты навестишь мою могилу?
Его глаза потемнели.
— Я умру раньше, чем ты окажешься в могиле, malyshka. (прим.пер: Малышка)
Я любила его собственническую сторону.
И я также любила его темную сторону.
Джианна
Мы нигде не появлялись на людях с тех пор, как в последний раз провалили званый ужин. То, что у нас было — все, что у нас было, — работало хорошо. Но, конечно, Кристиану Аллистеру всегда приходилось идти и все усложнять.
— Куда ты собралась? — спросил он, когда я встала с кровати и потянулась.
— В Церковь. — я зевнула. — Прошло уже около месяца с тех пор, как я уехала, и каждый раз, когда я занимаюсь с тобой добрачным сексом, клянусь, я чувствую, как адское пламя ползет по моей спине.
Он усмехнулся и сел на край кровати.
— Я пойду с тобой.
Я застыла на месте.
— Что? Нет. Кристиан, ты не можешь пойти со мной.
— Почему не могу?
— Потому что... — я взвизгнула. — Люди подумают, что мы вместе.
Его взгляд стал жестким.
— Ты спишь в моей постели каждую чертову ночь, Джианна.
— Ты даже не католик!
— Я такой, какая и ты.
У меня не нашлось ответа на это, потому что это было смешно.
Я не думала, что у Нико возникнут проблемы с тем, что я встречаюсь с кем-то, хотя я никогда полностью не проверяла эту теорию. Формально я находилась под его защитой и, следовательно, подчинялась правилам, но больше всего мне нравилось думать о себе как о свободном агенте. Тем не менее, я знала, что все в семье Руссо видели или слышали какую-то ссору между Кристианом и мной, и если мы вместе появимся в церкви, я никогда не услышу ее конца.
— Все думают, что мы ненавидим друг друга.
Он подошел ко мне и провел большим пальцем по моей щеке.
— Тогда давай покажем им, что у нас все хорошо.
Я прикусила губу.
— Ты отказываешь мне в спасении?
Я не смогла сдержать улыбку, а потом покачала головой и разочарованно застонала.
Мы приняли душ вместе, как всегда, но разница состояла в том, что он казался замкнутым, пока мы готовились, почти виноватым. И от этого у меня по спине побежали мурашки. Я не знала, что у него на уме и почему он хочет пойти со мной в Церковь, но начинала думать, что это было сделано по гнусным причинам.
Мы вошли в Церковь бок о бок, и он положил руку мне на талию. Если вся паства и не повернулась, чтобы посмотреть на нас, то по крайней мере девяносто пять процентов. Жар их взглядов обжег мою кожу. А потом начался шепот.
Глаза Елены расширились, когда мы проходили мимо. А Туз, положив руку на спинку скамьи, только удивленно приподнял бровь.
— Может, теперь завершим пари? —
спросила Вэл, когда мы сели рядом с ней и Рикардо.
— Нет, — упрямо отрезала я.
Она рассмеялась.
Кристиан сжал челюсти, но не сказал ни слова.
Во время службы он положил руку на голую полоску кожи между моим платьем и высокими сапогами.
Я думала, что мне это тоже нравится.
После этого девушки некоторое время стояли вокруг и сплетничали, в то время как мужчины вышли наружу, чтобы сделать то же самое.
— Я буду снаружи, malyshka. (прим.пер: Малышка) — сказал он мне на ухо.
А потом повернул мое лицо и поцеловал в губы. Это было коротко и мило, но собственнически, давая всем понять, что Кристиан Аллистер трахал меня девять раз до Воскресенья.
Мне показалось, что я услышала чей-то вздох.
— Вау, — выдохнула Валентина, обмахиваясь Библией и наблюдая за его удаляющейся фигурой. — Расскажи мне всё.
Мое лицо горело, пока я пребывала в состоянии неверия, что он действительно сделал это. Может — только может — я могла бы выдать наше совместное присутствие здесь за великодушный поступок, который я совершила, показав плохому человеку Господа, но сейчас это было совершенно неуместно.
— Предполагалось, что это будет просто секс, — пожаловалась я.
Вэл кивнула.
— Многие люди приводят в Церковь своих партнеров по сексу.
— Не могла бы ты сегодня сдержать свой сарказм? — я потёрла висок. — Кажется, я заболела гриппом.
Мне казалось, что я вот-вот подхвачу его уже больше недели. Должно быть постоянные проблемы с желудком.
— Ладно, давай немного вернемся назад. Чтя это была идея просто секса?
— Его! У меня нет чувства собственного достоинства, поэтому, конечно, я согласилась. Но теперь он водит меня на званые ужины, заставляет спать в своей постели, но даже не занимается со мной сексом, а потом, — я повысила голос, — Он целует меня в Церкви!
— Дорогая, — рассмеялась она. — Уверена, что ты просто ослеплена его невероятной красотой, но я здесь, чтобы сказать тебе, что он никогда не хотел от тебя просто секса. Все, что нужно сделать, это посмотреть на него, когда ты находишься в комнате, чтобы понять, что он одержим тобой.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что он явно обманом втянул тебя в отношения.
— Он, что? Он бы не... — я оборвала себя, потому что, да, он бы это сделал. — Но почему?
— Кто знает, почему мужчины так поступают?
