Он, наверное, думал, что ты ему откажешь.
Я пожевала щеку.
— Я бы отказала.
Я запаниковала, когда он предложил мне отношения в самолете, и теперь знала, что он заметил. В то время я не была готова ни к чему серьезному. А я все еще не была... верно? Нерешительность скользнула вниз по моей спине. Я не хотела отказываться от того, что у нас было — на самом деле, мысль о том, чтобы покончить с этим, вызывала у меня тошноту, — но мне также было неприятно думать, что он хотел от меня в конце.
— Что мне делать? — прошептала я.
— Ну, он определенно мужчина, способный тебя обрюхатить, — она поджала губы, глядя на мое тело. — Если уже не обрюхатил.
Я закатила глаза. Не так давно у меня начались месячные.
— Так вот в чем вопрос. И я буду честна и скажу, что он настолько напряжен, что немного пугает меня. Он бы не поднял на тебя руку, правда?
— Нет.
Я вдруг ни в чем не была уверена.
— Он тебе нравится?
Это казалось глупым вопросом по сравнению с тем, что я на самом деле чувствовала, думая о нем. Он возбуждал меня. Поражал меня. И он, казалось, заставлял меня чувствовать себя счастливее и живее, чем когда-либо. Сказать, что он мне нравится, было бы медвежьей услугой, но я не знала, как еще это объяснить.
— Даже очень.
— Какой он в постели?
Я прищурилась, глядя на нее.
Она рассмеялась.
— Хорошо. Мы поговорим об этих деталях позже. Готова ли ты к тому, что каждая девушка в возрасте от тринадцати до девяноста двух лет будет пускать слюни на твоего мужчину?
— Пока они держат свои руки при себе.
— Что насчёт него? Можешь ли ты добиться от него верности?
Мысль о том, что он спит с кем-то еще, вызывала у меня тошноту. Хотя почему-то я не верила, что он это сделает. Я знала его очень давно и никогда не считала изменщиком.
— Думаю да.
— Пока что я бы сказала, что он неплохой выбор. Но, честно говоря, я только потакаю тебе. Мужчина уже принял решение, и это ты, дорогая. Теперь тебе просто нужно извлечь из этого максимум пользы.
Я закусила губу по дороге домой, обдумывая, что должна сказать ему. Я размышляла над тем, как отношусь к его манипуляциям и расстраиваюсь ли вообще. Я не знала, что и думать, и это меня раздражало.
Как только за нами закрылась дверь его квартиры, я выпалила:
— Чего ты хочешь от меня, Кристиан?
Он повернулся ко мне, его глаза потемнели.
— Всего.
Дрожь пробежала по моей спине.
— Это никогда не было о сексе.
Он потянулся к поясу и расстегнул его, сардоническое веселье промелькнуло в его взгляде.
— Нет.
— Ты играл со мной, — обвинила я его.
— Да.
— Ты чувствуешь себя плохо из-за этого?
Я настороженно наблюдала, как он вытаскивает ремень из петель. Беспокойство заиграло у меня на спине.
— Что ты делаешь со своим ремнем?
Веселая полуулыбка.
— Размышляю, нужно ли мне выпороть тебя, чтобы ты подчинилась.
— Ха-ха, — мой голос прозвучал неуверенно. — Но серьезно?
— Я разденусь, а потом отнесу тебя в постель.
— Я еще не закончила говорить. — я скрестила руки на груди. — Ты обманул меня.
— Я делаю тебя несчастной?
Я сглотнула и переступила на другую ногу.
— Нет.
— Тогда заткнись и ложись со мной в постель.
Мои глаза сузились.
— Я не доверяю тебе.
— Я могу это исправить.
— Не обманывай меня снова.
— Не буду. — что-то неуловимое промелькнуло в его взгляде. — Пошли, пока я не передумал и не решил хорошенько воспользоваться своим ремнем.
Было что обсудить. Важные вещи, на которые я должна была бы потребовать ответа — например, что это за отношения и в каком направлении они вообще могут пойти. Но вместо этого я последовала за ним в его постель, где мы провели следующие часы, говоря все своими телами и ничего ртом.
Наше следующее публичное появление было в Пятницу. На этот раз, когда я вышла в каком-то нелепо кричащем платье, он прижал меня к двери и глубоко поцеловал, будто ему нужно было запечатлеть себя на моей коже, пока я не потерлась рукой о его эрекцию и не стала умолять его трахнуть меня. Он разочарованно вздохнул и сказал: «не могу», а затем ещё что-то о делах в клубе.
В то утро, еще лежа в постели, я поддразнила его насчет куполообразной церкви, сказав, что не знала, что он религиозен. После этого в нем поселилось что-то холодное. Он встал и сказал, что идет в спортзал. Я больше ничего о нем не слышала, пока не получила сообщение, в котором он просил меня быть готовой в девять.
Кристиан знал обо мне всё, в то время как он оставил мне только маленькие кусочки себя. Но больше всего я ненавидела себя за то, что чувствовала трусихой, просто крадущейся на цыпочках по краям его прошлого из-за страха, что он оттолкнет меня. Казалось, с каждым днем, проведенным с ним, я все больше теряла контроль над собой, в то время как его хватка становилась все крепче.
Поцеловав меня до бесчувствия, он отдалился во время поездки в клуб. Был отдалённым, забирая меня из кабинета Нико, где мы с Еленой смотрели телевизор, и отдаленным по дороге домой.
Я собиралась встретиться с ним лицом к лицу. Слова, которые я собиралась произнести, вертелись у меня на языке. Но потом я вошла в его комнату, чтобы раздеться, и все изменилось. Дверь за моей спиной закрылась с тихим щелчком. Я замерла, волосы на затылке встали дыбом. Воздух запульсировал чем-то тяжелым и электрическим, что просачивалось через мою грудь и заставляло мое сердце подпрыгивать.
Тепло его тела коснулось моей спины. Его голос был тихим шепотом в моем ухе, когда он схватил мои волосы в кулак, мягко потянув мою голову назад.
— Кому это принадлежит, malyshka? (прим.пер: Малышка)
Мое дыхание стало прерывистым, пульс слегка похолодел от напряжения в его голосе. В этот момент ни одна часть меня не хотела ему отказывать.
— Тебе.
Послышался одобрительный рокот у моей шеи. Его большой палец коснулся моих губ.
— Это?
— Тебе, — выдохнула я.
Его
