Харитоновы, привыкшие закручивать гайки, упорно продолжают это делать, в связи с чем в мою голову приходят неожиданные мысли. Вроде той, чтобы снять отдельную хату и забрать Саню к себе на постой…
Как было бы охеренно, если бы мы имели возможность засыпать и просыпаться в объятиях друг друга и проводить каждую свободную минуту вместе…
— Паровозов, не отвлекай! — мило ворчит, но не сопротивляется. — Ты мешаешь мне смотреть фильм!
— Смотри, — целую ее в шею.
— Это, как бы, сложно, когда ты так делаешь, — тихонько шепчет, вздыхая.
— А ты думала, зачем я тебя позвал на последний ряд?
— Чтоб я лучше видела происходящее на экране! — отодвигаясь, предполагает наивно.
— Ну ты насмешила.
Смотрим друг на друга.
В кинозале темно, но глаза выдают так много…
— Поехали домой, Сань.
— Ну нет, Илюх! Мы же договаривались! Фильм, боулинг, прогулка.
— Культурная, мать ее, программа. Я помню.
— Ага, — треплет меня по волосам.
— И что я получу взамен? — хитро прищуриваюсь.
— А что хочешь? — мурлычет она сладко.
— На ночь останешься?
— Посмотрим на твое поведение, — принимается шантажировать.
— Молодые люди, хватит разговаривать, вы мешаете! — возмущается старушенция, развернувшаяся к нам. Причем, что интересно, еще минуту назад она сама во всеуслышание трепалась по телефону с некой Зинаидой.
— Простите нас, пожалуйста, — вежливо извиняется перед ней Санька, посылая мне грозный взгляд.
Ой, да не особо-то мы мешали. Грохот здесь стоит такой, что даже если орать во все горло, не факт, что тебя услышат.
Ну что… Меня хватает минут на двадцать. После чего я, естественно, возобновляю поползновения в ее сторону. Трогаю. Налаживаю тактильный контакт. Пристаю, короче, самым наглым образом.
— Илюш…
Не выдержав моего напора, вскоре выбрасывает белый флаг. И до самых титров мы с ней бессовестно предаемся страсти. Жадно, горячо и страстно целуемся. Как дорвавшиеся друг до друга школьники.
А на экране тем временем разворачивается экшн со стрельбой, взрывами и спасением мира…
Разъединяемся только тогда, когда в зале загорается свет.
Рассматриваю свою ведьму в упор.
Растрепавшиеся волосы. Лихорадочно поблескивающие глаза. Розовые щеки. Распухшие от поцелуев губы.
Пиздец, как я ее хочу. Всю ночь трахать буду.
— Идем? — спрашивает, смутившись. Видать, у меня на роже именно это и написано.
Встаю, забирая наши шмотки с соседнего сиденья. Беспалевно прикрываю, так сказать, восставшего и бунтующего.
Тяжко находится с ней рядом. Вечный стояк.
— Стыд и срам! Скромнее надо быть, девочка! — та самая бабка считает своим долгом прочесть Харитоновой лекцию.
Раскрасневшаяся Сашка смиренно молчит, а я вот решаю вмешаться.
— Да ладно вам, вспомните свою молодость. Неужели не хулиганили? — подмигиваю ей.
— Есть понятие культуры и воспитания!
— Согласен. Может тогда ваш внук поднимет тот мусор, который после себя оставил?
У нее вытягивается лицо.
— Это не наш мусор!
— Ваш, вы же там сидели. И, кстати, общаться по трубе с Зиной во время сеанса — тоже моветон.
— Илья, — Сашка многозначительно сжимает мою ладонь. Это типа сигнал, что пора стопырнуться.
— Ладно. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на ваши комплексы. Давай, Сань, двигаем, — подталкиваю девчонку к выходу, пока старушенция ошалело хлопает ресницами. Явно пораженная тем, что ей нахамили.
— Чего-чего, Паровозов? Моветон? — хихикает Рыжая, когда спускаемся по ступенькам.
— Пополняю свой словарный запас, — улыбаюсь, закидывая руку ей на плечо.
— Ты серьезно? — произносит удивленно.
— Ну а че. Идем кегли сбивать, кнопка?
— Ура! — она радостно хлопает в ладоши.
На протяжении двух часов зависаем в боулинг-клубе, соревнуясь в меткости и тестируя на вкус пиццу всех разновидностей.
Чуть позже, стоя на эскалаторе, поедаем одно мороженое на двоих, а внизу вдруг случается это: какая-то женщина окликает мою девчонку по имени, и та, растерянно застыв на месте, кардинально меняется в лице.
* * *
Ступор. Смятение. Страх.
— Привет…
Чувствую, как она моментом напряглась. Будто никак не ожидала этой встречи.
— Гуляешь? — ее знакомая подходит к нам ближе.
— Да, — Сашка кивает.
— А я сегодня тоже решила взять выходной! Гори оно все синим пламенем! — беззаботно отмахивается шатенка. — Работа никуда не денется!
— Правильно, отдыхать тоже нужно, — старается поддержать беседу девчонка.
— А это кто? Не познакомишь нас? — женщина улыбается, с нескрываемым любопытством меня разглядывая.
— Это Илья. Мы… Мы…
— Ой, да расслабься ты, Рыжик! Не на допросе. Регина, — представляется она.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно, — ее улыбка становится еще шире. Не потому что она пытается как-то флиртовать. Нет.
— Женя зашла за новой сумкой, а меня отправила за кофе. Начальник, что с нее взять…
— Она здесь? — Сашка в ужасе округляет глаза.
— Угу.
— Нам пора, Регин, — хватает меня за руку.
— Маме привет передавать?
Звучит эта фраза неоднозначно.
— Нет, я эм… сама ей позвоню, — Сашка настойчиво тянет меня за собой.
— Окей. До свидания, Илья!
— Всего хорошего.
Уходим. Суетливо и второпях. Как на пожар мчимся.
— Да сбавь ты уже скорость, — не выдержав, торможу ее, когда оказываемся на парковке.
— Поехали.
Прямо-таки паникует. Трясется вся. Напугана.
— Садись, — качаю головой.
Долго еще она планирует скрывать наши отношения? Уже нелепо, если честно.
Выдыхает в машине, но боязливо поглядывать по сторонам не перестает.
— Да расслабься ты, але, — щелкаю ее по носу:
— Черт возьми! Это ж надо было так попасться! — не скрывая досады, цокает языком.
— Ты должна понимать, что прятаться не имеет смысла. Рано или поздно я пойду знакомиться с твоими родителями, Сань.
Никак это заявление не комментирует.
Ее айфон издает сигнал. Один, второй, третий.
— Блин…
— Че пишет? — медленно выезжаю, дабы не зацепить припаркованный слева от меня гелик. Не расплатишься потом…
— Что мы отлично смотримся вместе.
— Факт.
— Спрашивает, как мне удалось отхватить такого красавчика. И есть ли у тебя друг, с которым можно ее познакомить.
Ржу.
— С Дымницким может?
— Это мамина подруга! — сообщает загробным голосом.
— И дальше что? — не понимаю ее реакции.
— Да она теперь с меня живьем не слезет вот что!
— Ой, да забей, малая.
— Говорила тебе, что стоило выбрать ТЦ, которое находится в другом районе! — предъявляет обвинительным тоном.
— Не делай из мухи слона. Сидишь, сама себя накручиваешь, — включаю поворотник.
— А как не накручивать? Неужели ты не понимаешь? — что-то торопливо набивает на экране в ответ.
— Не понимаю, — озвучиваю, как есть.
— А ты попробуй!
— Что по поводу тридцать первого? Тебя отпустили? Ты так и не сказала, — напоминаю снова.
— Не отпустили, — выдает расстроенно.
— Отдельно встречать Новый Год будем?
Скрыть обиду не удается.
— Папа сказал, что это — семейный праздник и по традиции я должна провести его дома, а не с друзьями. Другой вариант не обсуждается.
— Ну ясно, — цежу сквозь плотно стиснутые зубы.
— Я пыталась его уговорить, правда. Но он ни в какую…
— Ты уже взрослая. Может, пора уже поступать так, как хочется тебе?
— Не начинай, пожалуйста!
Стопудово мы бы на этой почве разругались прямо сейчас, если бы внезапно мне не позвонил Ян.
— Да, алло, — прижимаю трубу к уху.
— Добрый вечер. Ты занят? — интересуется он мрачно.
— Да не особо.
— Дело есть. Нужна твоя помощь.
— Без базара. Ты где?
Я говорил ему, что он может обратиться ко мне по любому поводу. Правда ни за что бы не подумал, что этот день настанет. Слишком уж Абрамов самостоятельный и обособленный от общества.
