на крышу, спускаемся через люк. Прошло всего пара дней, однако место выглядит иначе. Хотя так же уютно. Спрятанный ото всех, тихий, безопасный мирок.
Хоук подхватывает меня на руки и несет в душ, а я целую его на всем пути в ванную. Мы смеемся и спотыкаемся, раздеваясь на ходу.
Я мою голову и ополаскиваю волосы. Нам обоим не удается оторвать глаз друг от друга.
До начала учебного года остается недолго. Дилан и Кейд вернутся в школу лишь через пару недель, но в колледже занятия стартуют раньше. Хоук сказал, его тетя Куинн уехала, чтобы заново обосноваться в своей квартире в Нотр-Даме, еще до того, как я пришла в башню.
— У меня есть возможность остаться тут после того, как все закончится? — спрашиваю я.
Хоук молчит.
— Я имею в виду, на всякий случай, — выпаливаю. — Например, если дети останутся в этом районе, а мне захочется быть рядом с ними. Может, на время, пока я не заработаю достаточно, чтобы снять жилье для нас с Мэтти и Бьянкой?
Понятия не имею, кто владелец этого места и есть ли у Хоука планы на него после отъезда в колледж, правда, было бы полезно знать, если для меня найдется жилье на следующие несколько недель. Я задала вопрос. Ведь он этого хотел.
Хоук отворачивается, смахивая воду с задней поверхности своей шеи.
— Поговорим об этом завтра, ладно?
Я прищуриваюсь. Почему завтра? Это не так уж сложно. Да или нет?
Так и думала, что лучше не спрашивать.
— Халявы я не жду, — заверяю его. — Просто проверяю, какие опции у меня есть. Забей.
Развернувшись, слышу его голос у себя за спиной:
— Что ты будешь делать со свидетельством о неполном среднем образовании, Аро?
Хм?
— Ты должна стремиться к расширению своих перспектив, — поясняет Хоук.
Разве это его дело? Мои планы на будущее?
Смывая остатки мыла, говорю:
— А может, тебе просто нужна девушка, которая тебя не опозорит.
В конечном итоге он получит докторскую степень. Хоук не может связаться с девчонкой, которая даже школу не окончила. Я отворачиваюсь, но через мгновение он уже рядом, поворачивает меня к себе и обхватывает мое лицо ладонями.
— Никогда больше так не говори.
От слез щиплет в глазах. Уже не знаю, что думать. Мне хочется того же, чего хочет Хоук. В идеальном мире, разумеется.
Однако для меня такой вариант невозможен. Есть более важные вещи. Я просто не могу.
Отстранившись, вместе с ним заканчиваю мыться, хотя мы больше ни словом не обмениваемся. Я укутываюсь в полотенце и иду в тоннель. Едва ступив в тускло освещенный коридор, вижу Дилан и Столи.
Вышедший вслед за мной Хоук с полотенцем, обернутым вокруг талии, сразу же бросается к своему другу. Столи пускается наутек, но Хоук ловит его за футболку.
— Чувак… — Парень судорожно вздыхает. — Это была шутка, просто ради развлечения!
Хоук прижимает его к стене.
— Я больше никогда не прикоснусь к ней! — кричит кретин, прикрывая лицо руками. — Обещаю! Обещаю!
Хоук поднимает кулак, но не бьет. Усмехнувшись, Дилан, одетая в черные шорты, свободный черный топ с длинными рукавами, укороченный спереди и слегка оголяющий живот, и прозрачные черные легинсы, неспешно подходит ко мне. На ней черные ботинки на клиновидном каблуке, который делает ее на несколько сантиметров выше.
— Вы скоро, ребята? — спрашивает она.
Нырнув в свою комнату, отвечаю:
— Мне нужно одеться.
Мы оставляем мальчиков выяснять отношения. Дилан проходит за мной с сумкой в руках.
Достав одежду, я надеваю трусики под полотенцем.
— Я увидела кое-что, что может тебе понравиться. — Дилан протягивает мне сумку. — Не могла их не взять.
— Что это?
Она лишь улыбается.
Заглянув внутрь, вытаскиваю оттуда коробку, похожую на обувную, и бросаю сумку на пол.
Когда открываю крышку, вижу пару ботинок. Практически такие же, как у Дилан, только у нее верхняя часть состоит из ремешков, через которые виднеется стопа, а эти полностью закрытые. Каблук тоже есть, но подошва резиновая. Мне нравятся пряжки и молния.
— Коко говорит, порой девушкам на кинсеаньеру дарят их первую обувь на каблуках, — говорит Дилан, — а ты сказала, что не праздновала, и я не отмечала «сладкие шестнадцать», потому что это така-а-а-а-ая архаика, но… может, я бы хотела отпраздновать… может быть… — После короткой паузы она возвращается к первоначальному ходу мыслей: — В общем, я подумала, что сегодня мы можем надеть каблуки.
Снова глянув на ее ботинки, затем на свои, вспоминаю обычай. Дилан права. Иногда на кинсе ты получаешь первую пару каблуков — символ того, что становишься женщиной, и т. д.
На самом деле, у меня уже была обувь с высокими каблуками. Эта для меня не первая, однако… Вытащив один ботинок, рассматриваю его. Я бы их надела.
Улыбаюсь себе под нос. Трент не так уж плоха.
— Возможно, сегодня нам придется бегать, — подмечаю я.
Вполне вероятно.
Она просто смотрит на меня, немного выпятив нижнюю губу.
— Но я хочу надеть каблуки.
Я смеюсь. Думаю, спорить бессмысленно.
Подняв сумку, Дилан достает футболку, которую я не заметила.
Это сине-черная футбольная джерси «Бунтарей». Ошарашенно уставившись на нее, спрашиваю:
— Где, черт побери, ты это взяла?
Протягиваю руку, но Дилан отдергивает футболку.
— Ты должна надеть каблуки.
Выхватив вещь из ее рук, закатываю глаза.
— Я сломаю лодыжку, — ворча, несу джерси и новую обувь на кровать вместе с остальной одеждой. — Но ладно.
Переодевшись, крашусь косметикой, которую Дилан находит в своей сумочке. Когда волосы высыхают, собираю их в высокий хвост и начесываю для объема. Впечатление такое, словно я надеваю боевые доспехи.
В последнюю очередь натягиваю новые ботинки и осматриваю себя. Ноги выглядят намного длиннее благодаря джинсовым шортам и каблукам. Синий цвет футболки подчеркивает тон моей кожи, и я рада, что Хоук увидит меня принаряженной. Мне понравилось, как он смотрел на меня на вечеринке у бассейна.
Правда…
Что-то не так. В принципе, все смотрится нормально, просто это не мой стиль. Дилан стоит рядом. Мы смотрим друг на друга, и она говорит:
— Мне кажется, нам надо поменяться.
О, слава богу. Черный — мой цвет.
Хихикая, мы стаскиваем с себя одежду. Она отдает мне свои легинсы и блузку, а я кидаю ей джинсовые шорты. Все равно они принадлежат ей. Достав волосы из-под воротника, освежаю свою сливовую губную помаду легким слоем. Когда выходим из комнаты, Хоук и Столи уже ждут нас в гостиной.
— Дилан, что, черт возьми, на тебе надето? — рявкает Столи.
Она дефилирует мимо, заплетая хвост. Огромная футбольная джерси Уэстона болтается на ее стройном теле.
Однако
