завтрак. Когда увидел, как она стоит одна в кампусе моего колледжа, наблюдая за другими студентами. Возможно, я вообще полюбил ее на пожарной лестнице под дождем на вторые сутки нашего знакомства?
С этого момента мне хочется слышать каждое произнесенное ею слово.
Правда, Аро думает, что все закончится. Особенно после того, как наши пути разойдутся с началом семестра. Похоже, она настроена на неудачу, словно даже попытаться не хочет.
С историей ее отношений с Грин Стрит трудно конкурировать. Хоть Аро и ненавидит это место, ей комфортно в компании Хьюго и остальных. Она знает, чего ждать. Никаких сюрпризов. Они все выросли в одинаковых условиях — Аро чувствует себя равной им.
Рассчитывать на то, что она согласится кардинально изменить свою жизнь, слишком самонадеянно, однако Аро лучше согласиться, потому что я не откажусь от нее.
— Там будет не только Уэстон, — говорит она нам с Дилан, когда мы влетаем в открытые ворота Мэдока. — Члены Грин Стрит тоже придут. — Затем, после короткой паузы, добавляет: — Они будут руководить парадом.
Большинство людей в их городе не связаны с Грин Стрит, но каждый участник группировки родом из Уэстона. Кроме Ривза, реального босса — к негодованию Хьюго, я уверен.
И все же… многие «Бунтари» боготворят банду, ими легко манипулировать, чтобы они помогали создавать проблемы, когда понадобится.
Подъездная дорожка и газон заставлены автомобилями, трава испещрена следами шин, в рытвинах уже начинают собираться грязные лужи. Фонтан в центре переднего двора заполнен мыльной пеной, изнутри дома доносится треск, а из динамиков звучит песня Трента Резнора.
Я останавливаюсь позади двух машин, заблокировав их, беру свой телефон и набираю номер Кейда. Уйдет целая вечность, чтобы найти его среди гостей. Нужно позвонить.
Выбравшись из салона, каждый из нас оглядывается на дорогу, проверяя, не мелькает ли вдали свет фар Бунтарей.
Музыка гремит. В трубке раздаются гудки, и я качаю головой.
— Кейд, ответь. Проклятье.
Он, наверное, не слышит.
О чем я? Возможно, у него даже нет с собой телефона.
Взяв Аро за руку, бросаю взгляд на кузину.
— Не пропадай из поля моего зрения. — Потом поворачиваюсь к Аро: — Ты тоже держись рядом.
Мы направляемся к дому. Я распахиваю дверь и морщусь. От оглушительной громкости аудиосистемы едва не лопаются барабанные перепонки.
Люди толпятся у входа, на лестнице, ведущей на второй этаж. Какой-то незнакомый парень лапает и целует Жасмин Кавана, прижав ее к стене под семейным портретом Карутерсов.
В гостиной на полу лежат надувные матрасы, а половина учеников танцует в пижамах, выпивает, смеется и обнимается. Пересекая комнату, я смотрю вперед, резко останавливаюсь и шепчу:
— Господи.
Дилан смеется. Мне не нужно видеть ее лицо, чтобы понять — она в восторге. Открыв дверь в патио, медленно зажмуриваюсь.
— Мэдок его убьет.
Пенные пушки разбрызгивают пену по всему двору. Скапливаясь у каменных стен и заборов, слой пузырей в некоторых местах достигает больше метра в высоту.
Наши друзья и одноклассники — черт, вся гребаная школа — здесь. Они танцуют, пьют, падают в бассейн, которого не замечают, ведь поверхность воды, как и площадка перед ней, полностью покрыта пеной. В лучах сине-зеленых стробоскопов трудно что-либо разглядеть, а все остальное освещение выключено.
Мэдок тратит целое состояние на ландшафтный дизайн, и я бы не хотел оказаться завтра на месте Кейда после того, как гости растопчут петунии его отца, потому что не видят, куда наступают.
Я оглядываю патио в поисках его светловолосой головы.
Вдруг кто-то зовет меня по имени:
— Хоук!
Быстро перевожу взгляд на Дирка, который пробирается ко мне.
— Ты не видел Кейда?
— Нет, старик. Позвони ему.
Уже звонил.
В итоге просто кричу:
— Кейд!
Мы с Аро крутимся вокруг, потом я говорю Дилан:
— Иди проверь, заперт ли офис Мэдока.
Кивнув, она убегает. Мэдок закрывает свой кабинет, когда знает, что в доме соберется много незнакомых людей, так что сейчас он тоже должен быть недоступен.
Но мы должны удостовериться.
— Нам нужно разогнать это сборище, — обращаюсь к Аро.
Она отрицательно качает головой.
— Нет. Толпа их задержит. Ты же не хочешь, чтобы они получили полную свободу действий. Пираты все равно превосходят их численностью.
— Пираты подумают, что это шутка, — отвечаю я. — Они не окажут сопротивления.
— Ты хочешь отправить пьяных подростков на дорогу? Они пришли на пижамную вечеринку, Хоук. И собираются остаться на ночевку.
— Я знаю…
В доме внезапно гаснет весь свет.
Какого черта?
— Ох-х-х! — люди ликуют, однако мы с Аро смотрим друг на друга.
— Черт побери, где Кейд? — бормочу я.
И Дилан…
Дерьмо.
Все, что находится на террасе, по-прежнему работает — декоративные факелы, стробоскопы, пенные пушки. Они подключены к отдельному автоматическому выключателю.
Болтовня внутри дома становится громче, после чего слышатся крики. Я едва успеваю шевельнуться, прежде чем Аро сжимает мою руку.
— Что это? — спрашивает она.
Мы устремляем взгляды к дверям патио. Оттуда выходят темные фигуры. У некоторых разукрашены лица, другие ничем не замаскировали свои личности. Среди них я замечаю Фэрроу Келли, натягивающего бейсболку козырьком назад на свои светлые волосы. Он без рубашки, чтобы продемонстрировать нам всем, насколько круты его татуировки.
Келли — квотербек [18] Уэстона. Если он увидит Дилан в той джерси, я весь остаток ночи проведу в попытках высвободить ее из его гребаного багажника.
Хьюго, Аксель, Николас и несколько их подельников из Грин Стрит следуют за ним. Сбоку от Фэрроу останавливается ТиСи Уиллс, подносит ко рту ладони, сложенные рупором, и кричит:
— Ночь вражды!
Все гости вечеринки оборачиваются, заметив их в дверях. Вместе с Аро я подхожу ближе, намереваясь преградить им путь, пока они не прошли дальше. Люди молча следят за вторжением Уэстона, музыка затихает, постепенно на дом опускается полная тишина.
Фэрроу смотрит на Хьюго: своего будущего работодателя, без сомнения.
— Хочешь взять эту? — интересуется он дразнящим тоном, улыбаясь.
Хьюго лишь пожимает плечами, явно забавляясь.
— Валяй, парень.
Взяв Аро за руку, стараюсь отодвинуть ее себе за спину. Она упирается.
— Тебе что-то нужно? — спрашиваю у Келли.
— О, мы просто умираем от желания посмотреть, как живет вторая половина.
— Будьте осторожны, иначе мы можем пересечь реку и сделать то же самое.
Его глаза блестят. Дирк и Столи занимают позиции по обе стороны от меня.
— Только для начала нам придется снять наши «Ролексы», — добавляет Столи.
Засмеявшись, поворачиваю голову.
— У тебя есть «Ролекс»?
— Чувак, мой отец гиперкомпенсирует после развода с мамой.
Ой… Я снова сосредоточиваю внимание на Фэрроу. Он хорошо держится. Или пытается держаться. Этот верзила тупее кирпича. Кроме кулаков, у
