Но и этот метод самоуспокоения не помогает. Мысли, им же не прикажешь испариться. Постоянно роятся в голове, пилят, разъедают изнутри.
Взгляд устремился в окно. Одна рука безвольно опустилась на стол, вторая — подперла подбородок. Влад с самого начал принял мой шрам как нечто обыденное. Ни разу не заметила на себе заинтересованного взгляда по этому поводу. На тот момент радовалась, насколько у меня понятливый муж, не желающий затрагивать болезненные темы. А ему и не нужно было затрагивать. Он и так в курсе с самого начала. И Хмурин с ним в одной упряжке. Врун.
А первая встреча? Уносил ноги, как от прокаженной. Никогда не забуду его лицо. И сердце тогда екнуло в груди. Оживилось. Вспомнило. Признало…
В кармане халата завибрировал телефон. На беззвучный поставила ещё с утра. Звонил Влад. Прям, как чувствовал. Вот что ему сказать? Бросить прямо в лицо? Ну признается, что толку юлить. А дальше?
Во избежание выяснения отношений, быстро написала сообщение, объяснив, что сейчас не могу говорить. Подействовало — звонки прекратились. Но это не значит, что в скором времени они не возобновятся.
Устало провела ладонью по лицу. А освежиться действительно не помешало бы. Так и тянуло брызнуть на пылающую кожу холодных капель.
— Девушка, простите, не подскажите, где тут уборная? — первое, что услышала, выйдя в коридор. Подняла голову, сосредоточив внимание на высоком мужчине в таком же белом халате, как и у меня. Позади него стоял ещё один представитель сильного пола в медицинской форме. Чисто на автомате, не вникая особо в такой нюанс, как отсутствие бейджиков, кивнула в нужном направлении:
— Прямо по коридору, первый поворот налево в самый конец.
— Спасибо.
Больше меня не тревожили. Но пока шла — слышала их уверенные шаги. Да-а-а, нервишки ни к черту. Может, залетные? Или интерны?
Как можно незаметней покосилась в их сторону. Во второй раз за день неприятный холодок пробежал между лопаток, и впервые пожалела, что рядом нет Макса. А ведь сама виновата.
Чтобы развеять смутные подозрения ускорила шаг. Сзади тоже ускорились. Чёрт, и не вернутся уже, и ближайшая палата, в которую можно было прошмыгнуть, осталась позади. И прохожих, как назло — ни души. Повымирали что ли?
Не стала ждать поворота, дернула на себя дверь кладовой, оказавшуюся чудом открытой и поспешила скрыться за ней, как вдруг, один од «преследователей» схватил меня за руку и, зажав рот широкой ладонью, без лишних церемоний втолкнул в помещение.
— Тихо-о-о, — прошипел на ухо. — Ш-ш-ш… — я начала вырываться и едва не подавилась собственным сдавленным криком, почувствовав на шее холодный металл. — Ромыч, — обратился он ко второму, — следи за дверью. А ещё лучше — закройся.
Тот послушно выполнил команду, и обостренный слух уловил характерные щелчки. Что и следовало доказать. Интуиция оказалась права, только толку-то. Начала брыкаться, в попытке сбросить шершавую ладонь, накрывшую не только рот, но нос, так что я практически задыхалась. Меня хорошенько стряхнули, пытаясь успокоить. Не подействовало. Как бы не бодалась ногами, хватка была цепкой. Осталось только одно — укусить сволочь за палец.
— С*ка-а-а, — взвыл, отвесив внушительную оплеуху да такую, что из глаз искры посыпались. Я не успела сделать вдох и вновь оказалась во власти мерзких рук с куда более ощутимым давлением ножа.
— Ян, ты чего? Предупредили же: аккуратно. А ты что творишь! — вмешался «постовой». — Мне проблемы не нужны.
— Да заткнись ты! Чем ярче почерк — тем красноречивей текст.
На этот раз все попытки укусить пресекались на корню элементарным касанием лезвия: чем сильнее дергалась — тем болезненней оно было. В итоге сдалась. Не убьют же?
— Вот так, не рыпайся. Себе же хуже делаешь, — звучал всё тот же голос, не позволяя повернуть голову в его сторону. — У меня поручение к тебе. Эй, ты меня слышишь? — рванул на себя, болезненно сжав челюсть. Я застонала, подав голос. — Хорошо-о-о. Значит так, красавица, передашь мужу послание. Всё очень просто — покажешь ему свою нежную шейку, скажешь, от Мажары привет. Он поймет. Врубилась? — я кое-как кивнула. — Вот и славно, — давление ножа и ладони на губах уменьшилось. Сквозь образовавшуюся пустоту с жадностью втянула воздух. — Надеюсь, повторять ничего не нужно? — и услышав мое мычание, отпустил окончательно.
Я прислонилась к стене, зажав неглубокую ранку дрожащей рукой, и медленно сползла на пол, содрогаясь в беззвучных рыданиях. В голос нельзя. Могли услышать. Лучше, чтобы вообще никто ничего не узнал.
Теперь точно умыться не помешало бы.
Пришлось обхватить шею пальцами, и пока шла к уборной, опасливо оглядывалась по сторонам. Там, закрывшись изнутри, долго рассматривала свое отражение. Не собиралась я передавать сообщения. Хрена с два. И становиться игрушкой в чьих-либо руках тоже не собиралась.
Вернувшись к себе, принялась обрабатывать порез. В попытке найти лейкопластырь, который ещё недавно был под рукой, едва не расплакалась вновь. И так всегда. Когда нужно, фиг найдешь. Ещё и Хмурин позвал к себе, заметив мое присутствие.
Как по мановению палочки отделение забурлило привычным ритмом. Пациенты принялись передвигаться по коридору, держась, кто за передвижные капельницы, кто за участливых санитарок, а кто и в сопровождении взволнованных родственников.
Я как раз заканчивала возиться с лейкопластырем, найденным с большим трудом, как в кабинет без лишних церемоний ворвался Димка. Рука дернулась, и лента приклеилась криво. Пришлось отрывать. Зашипела, прогоняя с глаз набежавшие слёзы. Жгло немилосердно. Хорошо, что крови не много. И правда, Ян всего лишь припугнул, профессионально так поставив отметку.
— Евстратьева, как поездка?.. — начал он с порога и офигел, заметив мое состояние. — Какого чёрта?! — прикрыл дверь и, перехватив мои руки, принялся осматривать шею. — Что случилось? Это где тебя так угораздило?
Я оттолкнула его:
— Хотела побриться. Как видишь, не получилось.
— Очень смешно. Это ты от Бережного такая разрисованная? А ну-ка! — потянулся к моей слегка напухшей щеке. — А это что? — я отмахнулась, мол, не лезь и, наконец, облегченно выдохнула, пришпандерив пластырь. — Стаська, если ты сейчас же мне всё не расскажешь, я… я позвоню твоему Шамрову и выскажу всё, что думаю о его хваленной опеке.
— А вот этого делать не стоит. Даже не вздумай. Поссоримся. — Потянулась за шарфом, висевшим на спинке стула, и пару раз обмотала вокруг шеи. Ещё не хватало, чтобы он накрутил Влада. Тогда точно всем достанется. И Максу в первую очередь.
— Ясно… — начал пятится к выходу Димка, не прекращая сверлить меня взглядом. — Вся эта тема с неприкосновенностью до одного места. Так ведь?
— Дим…
— Я всё никак не могу врубиться, что тебя держит возле него? — вернулся обратно и схватив меня за руку, заставил посмотреть в глаза. — Только не говори, что любовь. Жизнь дороже всего. Стася, ты же рискуешь постоянно. Ты хоть это понимаешь? Забей на него. Забей на всё… — произнес пылко.
— Димка… хороший мой, — взмолилась, испугавшись обезумевшего взгляда. — Я ведь люблю его. И ничего… Понимаешь? Ничего не могу с собой поделать.
Он коснулся покрасневшего виска прохладными пальцами, охлаждая этим самым разгоряченную кожу.
— Я знаю, — произнес с горечью, — знаю… И тоже ничего не могу с собой поделать.
***
Может, и в правду уйти с работы? Зачем выставлять себя мишенью? Буду сидеть дома, заниматься готовкой, уборкой. Чем там ещё занимаются жены бандитов? Если они вообще занимаются подобным. Стану, как Инга, расфуфыренной, ухоженной, отдохнувшей. Буду шастать по бутикам, не выкисать из салонов красоты. Что ещё? Эм-м-м… Думаю, занятие для души всегда можно найти.
Подумала и… горько улыбнулась. Такая жизнь точно не для меня.
Кое-как дотянула до вечера. Димка дулся, бросая в мою сторону осуждающие взгляды. Хорошо, что Константин Юрьевич не дал ему скучать, передав свои обязанности на оставшееся до конца рабочего дня время, а сам уехал по делам. Направляясь к главному выходу, я задавалась вопросом, как избежать столкновения с Шамровым в ближайшие дни. То, что отныне Макс с Костей будут при мне — даже не обсуждалось. Хватит уже. Довыделовалась. А ещё удивлялась собственной собранности и умению не поддаваться панике. Как говориться: с кем поведешься. Так что решительно потянулась за телефоном и приготовилась к бою, из которого обязательно должна выйти победительницей.
