снова кивает. Я целую её в щёку и ещё раз обнимаю. Не хочу уходить. Не хочу оставлять дочку здесь. Может, удастся найти какой-то выход?
* * *
В палату к Снежинке меня всё-таки пускают. Всего на две минуты, но хоть что-то.
Сердце чуть не проламывает рёбра, когда я вижу её всю в проводах и с замотанной головой. Она по-прежнему без сознания, и врачи не могут дать точного ответа, когда состояние улучшится.
Это п***ец. Я просто не смогу уехать, пока Снежана не откроет глаза. И Асю не смогу оставить. Буду весь день и всю ночь на полу возле палаты караулить, но не уеду. Если понадобится – и неделю, и месяц здесь проведу.
– Алексей Игоревич, время... – тактично откашливается врач.
Я выдыхаю и провожу ладонью по лицу.
И что, бл**ть, по их мнению я должен тупо оставить тут свою семью?! Что мне, мать их, делать?!
– Отдайте мне Асю. Вы же видели, она назвала меня папой. Она хочет со мной поехать. Сам я готов здесь сутками караулить, если придётся, но для ребёнка это стресс. Мама в реанимации, папа не забирает...
– Алексей Игоревич, я не могу вам в этом помочь. Мы уже сообщили в соответствующие органы о ситуации. Скоро за Ассоль приедут из кризисного центра и заберут её туда, пока Снежана Денисовна не придёт в себя.
Охренеть! Её ещё и в кризисный центр увезут. В место, куда отправляют на передержку детей всяких пьяниц и наркош. Замечательно!
– Она испугается! – начинаю уже рычать. – Да и как вы себе это представляете?! При живом отце ребёнок в кризисный центр поедет?
– Такие правила...
Стискиваю зубы и подхожу к постели Снежинки. Бледная. На щеке небольшая царапина. Касаюсь руки девушки и прикрываю глаза.
– Она не в коме, – в который раз поясняет врач. – Просто без сознания.
– Да, но вы не можете сказать, когда она придёт в себя! – снова рыкаю. – Сегодня, завтра, послезавтра?! И всё это время мой ребёнок должен находиться чёрт знает где!
– Лёша... – неожиданно меня прерывает тонкий слабый голос.
Я опускаю взгляд, и вижу, что Снежинка открыла глаза и смотрит на меня.
Борцов
Сжав в одной руке большой букет цветов быстрым шагом иду по коридору отделения. Дохожу до палаты и замираю. Мне нужна секунда. Всего одна секунда чтобы собраться с мыслями…
Медленно выдыхаю, прикрыв глаза. Сам не знаю, почему так сильно волнуюсь. Врач же сказал, что с ней всё хорошо, и она быстро восстановится. Наверно дело не в этом, а в том разговоре, который нам предстоит.
Коротко стучусь в дверь и осторожно приоткрыв, заглядываю внутрь.
– Я не сплю. Входи…
Взгляд прилипает к пока ещё бледному лицу Снежинки, полусидящей на больничной койке.
– Привет. Я тебе тут цветы принёс… фрукты… – приподнимаю левую руку с пакетом, битком набитым яблоками, апельсинами и прочей лабудой. – Куда это всё можно поставить?
– Я… – растерянно озирается по сторонам, приподнимаясь выше на постели. – Я даже не знаю… Ты положи пока, наверно, на стол… Я потом попрошу у медсестры вазу…
– Я сам попрошу. Тебе не надо лишний раз вставать.
Убираю цветы и пакет на стол и сажусь на край Снежинкиной койки.
– А где Ася? С кем ты её оставил? – опускает взгляд на свои ладони.
– С ней всё хорошо. Не волнуйся. Я попросил Инну с ней посидеть, пока я тебя навещаю.
– Я по ней очень скучаю… – произносит шёпотом, сжимая в руках края одеяла.
Обвожу взглядом Снежанин профиль. Её голова опущена вниз и распущенные волосы свисают, закрывая лицо. Рука горит от желания заправить их ей за ухо. Коснуться щеки. Провести по ней пальцами. Да хотя бы просто мимолётно дотронуться до неё, чтобы убедиться, что она здесь, со мной, что весь этот кошмар с аварией закончился. Но я не решаюсь.
– Снежан, я хочу удочерить Асю. Официально, – напряжённо смотрю на её опущенное лицо, спрятанное за занавесом длинных тёмных волос. – Она моя дочь и я хочу, чтобы в её свидетельстве о рождении и моём паспорте было документальное тому подтверждение. Хочу, чтобы у неё было моё отчество.
Хочется добавить “и моя фамилия”, но я вовремя себя торможу. Не знаю, как Снежинка на это отреагирует.
– Я не против, Лёш, – отвечает всё также тихо. – Я тоже хочу, чтобы у Аси был папа. И если со мной вдруг что-то случиться… я хочу, чтобы о моих детях было кому позаботиться.
На слове “дети” поджимает губы и едва заметно притягивает ладони к животу.
Как загипнотизированный следую за движением её рук. Я никогда не видел Снежинку беременной. Мне так жаль, что я упустил так много самых важных в жизни моментов. На этот раз я не хочу терять ни одного мгновения…
Впиваюсь взглядом в её подрагивающие пальцы. Меня ломает от желания последовать за её руками. Тоже прикоснуться к её животу. Согреть своей ладонью ту маленькую жизнь, которая живёт внутри моей Снежинки. Чтобы они оба почувствовали, как сильно папа их любит.
– Я знаю о ребёнке, – произношу хрипло, поднимая взгляд на Снежану.
Она резко вздёргивает вверх голову и нервно сглатывает, смотря мне в глаза.
– Ты ведь об этом хотела со мной поговорить? Тогда… в день слива проекта…
Вижу, как остервенело начинает биться жилка на её горле. Как быстро начинает вздыматься грудь и сбиваться дыхание.
Чёрт! Как же хочется влезть ей в голову и узнать о чём она сейчас думает. Винит меня за то, что ей не доверял? Я и сам себя виню. Гораздо больше, чем кто либо другой мог бы меня в этом обвинить.
– Как… Как прошёл тендер? – сглатывает, игнорируя мою фразу о её беременности. – Вам не удалось решить проблему с проектом?
Слежу за тем, как она крепче стискивает в своих пальцах края одеяла и меня, чёрт побери, внутри всего выворачивает, когда она натягивает его выше, прикрывая им ещё совсем плоский живот. Так, словно хочет от меня его спрятать.
– Снежан, – резко придвигаюсь к ней ближе, вырываю из её рук одеяло и стягиваю его вниз по её ногам. Обхватываю ладонями Снежинкино лицо и утыкаюсь лбом в её лоб, тяжело выталкивая из лёгких воздух.
– Плевать на этот
